Венера
Шрифт:
— Да. И я, таким образом, разделаюсь с этой продажной девкой, — молвил с улыбкой герцог.
Барбара Пальмер даже затряслась от злости.
— Она должна знать свое место, шлюха! Ее бы в бордель мамаши Уилкинсон! — заявила возмущенно дама.
«Никто не должен отвергать безнаказанно покровительство самого герцога Букингемского! — думала Барбара. — Эту девчонку давно уже следовало бы проучить! Выскочка, неизвестно откуда взявшаяся, осмеливается насмехаться над одним из самых влиятельных людей в государстве!»
— Когда вы собираетесь приступить к делу? — поинтересовалась она, беря пирожное с подноса,
— Как можно быстрее. Сейчас самое подходящее время, — ответил герцог, вынимая серебряную табакерку. — Вы как бы между прочим намекнете его величеству о Кинкейде, а я постараюсь заронить в его сердце сомнения посерьезнее. Вернувшись же в Уайтхолл, мы пожнем плоды.
Только после Рождества столица была признана достаточно безопасной для возвращения в нее его величества и всего королевского двора.
Полли делала все от нее зависящее, чтобы преодолеть свой страх перед герцогом Букингемским, а он как будто и вовсе забыл о ее существовании. На самом же деле Джордж Виллерс был занят незаметной другим работой — пытался очернить лорда Кинкейда в глазах короля.
Празднование Рождества, которое длилось двенадцать дней, поразило Полли своей пышностью. В таверне Пса это торжество отмечалось с почти пуританской суровостью, а здесь, при дворе Карла II, веселье било через край. Играла музыка, столы ломились от всевозможных яств, в число коих входили и свиные головы, и фазаны, и осетрина, и пироги с олениной, и засахаренные орехи, и свежие фрукты. Лица гостей были красны от эля, вина и пунша. А управлял всем этим торжеством специально назначенный лорд Всеобщий Беспорядок. Полли казалось, что это не столь уж остроумно — выбрать на данную роль элегантного и немного надменного Ричарда Де Винтера, но вскоре поняла, сколь мудрым было такое решение.
Наряду с другими обязанностями в задачу распорядителя входило и сдерживать буйство гостей. Лорд Де Винтер поддерживал порядок с помощью шутливых штрафов и взысканий, так что провинившийся, отрабатывая свой фант, должен был, не скупясь на забавные реплики и проказы, вносить щедрый вклад во всеобщее веселье.
Мрачный взгляд, чье-нибудь недоброе замечание, послужившее причиной распри, служили достаточным поводом для наказания. А поэтому и Полли, которая начала вдруг икать от смеха посреди выспренней речи лорда Всеобщий Беспорядок, не избежала возмездия за свою оплошность: ей было предписано пройтись на руках через весь зал. К счастью, костюм позволял ей сделать это без всякого ущерба для ее достоинства: она нарядилась в этот раз как уличный мальчишка-сорванец — в короткие штаны, рубашку и залихватскую кепку, которая тут же слетела с головы во время данного ею представления.
Виртуозно выполнив сложный трюк, Полли отбросила волосы с лица и поклонилась, словно вновь оказалась на сцене театра на Друри-лейн.
— Откуда ты знал, что она сможет сделать это? — поинтересовался Николас.
— Просто догадался, — смеясь ответил Ричард и уже серьезно добавил: — Каковы теперь твои планы, Ник, — после того как мы выяснили относительно герцога?
— Ты имеешь в виду Полли? — улыбнулся Николас. — Не надо торопиться, Ричард. Пока она счастлива тем, что есть. Я не хочу взваливать на нее так скоро обязанности супруги и матери. Пусть еще какое-то время понаслаждается беззаботным времяпрепровождением. Ведь у нее в жизни было так мало хорошего!
Он замолчал, увидев, что к ним приближается Полли.
— Заслужила ли я прощение, лорд Всеобщий Беспорядок? — спросила она, весело улыбаясь и делая реверанс.
— О, вполне! — с самым серьезным видом произнес Ричард. — Однако будь осторожна, не попадись мне снова!
Музыканты заиграли мазурку, и Полли тут же пригласили на танец. Воспользовавшись тем, что они снова остались одни, приятели отошли в сторону.
— Ты заметил, Ричард, сколь холодно стал относиться ко мне король? И это длится уже несколько недель. Он едва кивает мне в ответ на мое приветствие.
— Да, я обратил на это внимание. И что ты думаешь о причине столь странного поведения?
— Я сломал голову, но так ничего и не понял. Может быть, это из-за Полли? Скажем, его величество хочет заполучить ее и своим обращением со мной намекает мне, чтобы я отошел в сторону? Однако это слишком не похоже на него, ведь все его любовницы имеют или мужей, или покровителей, что, кстати, весьма удобно для него: всегда
найдется кто-то, кто признает своим незаконнорожденного отпрыска повелителя.
Ник усмехнулся.
— Наш монарх подвержен слишком частой смене настроения, — заметил Ричард. — Может, со временем он снова станет относиться к тебе по-прежнему?
— Будем надеяться, — задумчиво произнес Николас. — В противном случае мне просто придется уйти со службы… Да, не говори ничего об этом Полли. Не хочу лишний раз волновать ее.
— Ты прав, — согласился Де Винтер. — Ей незачем знать обо всех этих делах…
Подарки, которые получила Полли на Рождество, были поистине бесподобны. Каждое утро на столике рядом с кроватью ее ждал какой-нибудь новый сюрприз. Здесь были и седло из тисненой испанской кожи, и хорошенькие ботинки, и маленький перламутровый медальон, и инкрустированный гребень, и ворох кружев. А однажды утром на подушке появился крошечный, черепахового окраса котенок с голубым атласным бантиком на шее.
— Эту кошечку зовут Анни, — сказал Николас. — Надеюсь, она не станет у тебя настолько грязной, что ее придется выбросить?
— О, как я люблю вас, Ник! — воскликнула Полли, обнимая его.
— И я тебя тоже, — заверил он ее и задумался. Над его головой нависли грозовые тучи, а он не мог понять и объяснить, откуда они взялись.
— Что случилось? — спросила Полли, почувствовав внезапно странную перемену в настроении Ника.
Что он мог ответить ей, если и сам еще не знал, что за беда надвигалась на него.
— Поверь, не произошло ничего такого, любовь моя, что помешало бы нашей прогулке верхом, — улыбаясь сказал лорд Кинкейд.
В конце января, когда королевский двор переехал в Лондон, Полли вновь вернулась в дом Бенсонов на Друри-лейн, и жизнь вошла в привычное русло.
Королевский театр возобновил работу. Полли была так занята репетициями и спектаклями, что не замечала постоянной грусти Сью и мрачного настроения Ника, пока однажды у нее не открылись глаза.
— Что такое творится со Сьюзан? — спросил Николас как-то раз, когда дверь гостиной вновь захлопнулась с грохотом за горничной, ходившей последнее время с заплаканными глазами. — Я заметил, что, с тех пор как мы вернулись из Уилтона, она безучастна буквально ко всему.