Венера
Шрифт:
«Прочь отсюда, скорее!
– зазвенел голос в ушах.- Подальше из этого ада, который вот-вот готов взорваться!»
– Но только вместе с капсулой,-- хмуро пробормотал я.
– Как?
– переспросила Маргарита.- Что ты говоришь?
– Ничего,- отрезал я.- Я сейчас слишком занят, чтобы лясы точить.
– Да. Я понимаю. Буду на твоей частоте, поддерживаю связь, если тебе что-то понадобится.
«Что мне может от тебя понадобиться?
– пронеслось у меня в голове.- Молитвы? Или воздаяние последних почестей?»
Я дотянулся ногой до педали толкателя, чтобы поднять
Сделав глубокий вдох и набрав полные легкие воздуха, словно бы это могло поднять меня над раскаленной поверхностью планеты, подобно воздушному шарику, я понял, что нужно сделать. Я дернул рычаг балласта и услышал, как зажурчал под днищем металлический ручей. Расплавленные слитки широкой струей хлынули из корпуса. Корабль тут же стал легче на несколько тонн, но моего положения это не облегчило. Подняться без толкателей невозможно.
Я еще раз надавил педаль. Корабль затрясся, но с грунта не поднимался. Что-то держало меня. Мне представилась страшная картина - Венера держит меня, как глубоководная раковина, захлопнувшая створки на ноге аквалангиста.
И в этот момент, в довершение ужаса, что-то скользнуло по обшивке. Тут у меня по спине, несмотря на жару, пробежали мурашки озноба.
Времени на полумеры не оставалось. Надо было действовать решительно, без оглядки. Или я выберусь отсюда, или поджарюсь со всеми потрохами. Поэтому я налег на педаль обеими ногами, словно пытаясь продавить дыру в палубе, на что сил у меня, конечно же, не хватило бы ни в коем случае,
даже в таком плачевном состоянии. И тут толкатели взвыли и «Геката» восстала, стряхивая с обшивки грунт, и подскочила в воздух на добрую сотню метров.
Дальше началась яростная борьба за управление. На секунду мне показалось, что сейчас корабль на полной скорости врежется в землю. Но «Гекате» удалось выбраться из передряги. Пальцы мои летали по панели управления, и судно откликалось на их движения, так что мне удалось направить нос корабля в сторону обломков.
Когда я сажал «Гекату» на скалы, я заметил, что она накренилась на один бок. Похоже, внизу корабль слегка помяло. Впрочем, на герметичности корпуса это не отразилось.
Теперь мне нужно было добраться до спасательной капсулы Алекса, до яйца, содержавшего в себе то, что осталось от тела моего брата. Я вцепился в рычаги обожженными пальцами, и манипуляторы пришли в движение.
От дикой боли из глаз брызнули слезы. «Первая жидкость на Венере»,- пронеслось в моей голове. Щупальца манипуляторов заскребли по обшивке капсулы, тщетно пытаясь зацепиться. Наконец я бессильно откинулся в кресле. Перед глазами у меня появилась иная картина: я представил, что плыву в океане. Но только не в Тихом и не в Атлантике. Это была Арктика. Руки мои мелькали среди белых торосов, и освежающий холод овевал меня с разных сторон. И ладони мои обжигал не горячий металл рычагов. Лед, тонкой пленкой схватывающий воду передо мной. Нарисовав себе такую картину, я волей-неволей вернулся к действительности.
Наконец дело было сделано. Капсула находилась в клешнях. Я почел за благо снова натянуть перчатки. Обожженные руки напоминали о себе дикой болью в ладонях.
– Я держу ее. Тишина.
– Я держу капсулу! Можно подниматься? Сердце мое остановилось. Ответа не было. Наконец в наушниках раздался голос Маргариты:
– По приблизительным расчетам капитана мы будем над тобой минут через десять.
Я невольно присвистнул. Здорово же их отнесло в сторону.
– Я поднимаюсь,- объявил я.- Зависну на высоте двух километров, ожидая вашей команды.
Новый ответ пришел с еще большей задержкой. Я не собирался задерживаться на поверхности даже на долю секунды.
Наконец раздался голос Фукса:
– Ладно, поднимайся, но только удерживай эту высоту - два километра. Ни выше, ни ниже. Еще только столкновения в воздухе нам не хватало.
– Вас понял,- отозвался я. Само собой, не хотелось врезаться в воздухе в корабль и полететь обратно в эту печку к чертям собачьим.
Я давил ногтями на панель, потому что сжег кожу до волдырей. Начался подъем корабля над поверхностью планеты. И тут я заметил краем глаза нечто странное. Хотя в этом адском ландшафте все казалось странным. То, что я принял за трещины или же линии на обломках, двигалось! Вот одна из черных «проволок» поднялась и зависла в воздухе. Точно невероятно тонкая конечность, взывающая о помощи.
За первой поднялась другая. И еще одна.
– Они живые!
– завопил я.
– Кто?
– Вы только посмотрите!
– пробормотал я, совершенно забывая, что остальные мои спутники находятся слишком далеко и, стало быть, не могут видеть того, что здесь творится.- Посмотрите на них! Это же усики или щупальца! Они живые, это же видно!
Заговорила Маргарита:
– Мы уже на подходе. Сейчас будем над местом катастрофы. О чем ты говоришь? Что ты там увидел?
– Да посмотри на то, что показывает камера, неужели не видно?
– Тут сильные помехи.
Я попытался как можно спокойнее обрисовать ситуацию. Конечности - если это именно они - медленно и неторопливо колыхались в атмосфере, точно водоросли, растущие из дна морского. Картина оказалась, что и говорить, завораживающей.
– Там не может быть ничего живого,- возразила Маргарита.- У тебя тепловые галлюцинации. Это последствия гипертермии…
– Да наведи ты на них телескопы и посмотри получше!
– завопил я.- Все сенсоры! Они живые, черт побери! Вероятно, остальная часть тела залегает под землей, а на поверхности только антенны. Там внизу что-то есть!
– Но под поверхностью температура еще выше,- раздался хриплый голос Фукса.
– Я вижу их!
– голос Маргариты поднялся на октаву выше.- Я вижу!
– радостно закричала она. А может быть, и с ужасом.
– Что они делают?
– спросил я.- Что означают эти взмахи?
– Может, это колебания приливной волны в атмосфере?
– предположила Маргарита.
– Нет, они ведь лежат у самой поверхности, а там мертвый штиль.
– А теперь они поднимаются…- И тут ее голос сорвался. Я уже забыл о подъеме корабля, вперившись взором в эту