Венера
Шрифт:
– Меньше метра в длину,- отвечала девушка, утвердительно кивая.- Внешняя оболочка из чего-то кремнийорганического, необычайно прочная и гибкая. И к тому же предельно жароустойчивая.
– Кремний,- пробормотал я. Да, тогда понятно.- Ну, а как же внутренности? Как они могут выжить при такой температуре? При таких высоких температурах?
– поправился я.
– Как раз над этим я сейчас работаю,- ответила Маргарита.- Похоже, оно состоит из серных компонентов, очень сложная генетическая цепь. Это молекулы, которых прежде еще никто не видел, совершенно новая область
– Ты получишь двойного Нобеля,- вздохнул я.- Первого за бактерии, а второго - за это.
Она ответила улыбкой.
– Жаль, что эта тварь… то есть существо… погибло,- продолжал я, мысленно провожая его еще раз в раскаленную добела трещину. Прекрасное было зрелище.- Очень жаль.
– Должно быть, там еще остались его сородичи,- «утешила» меня Маргарита.- Природа, как известно, не терпит пустоты.
– Это на Земле,- возразил я.- А здесь - ничего, потерпит. Может, эта штуковина - единственный организм на всей планете. Может быть, оно распростерло свои щупальца на всю планету…
– А почему ты говоришь о нем в среднем роде?
– лукаво поинтересовалась она.
– Ну., это же все-таки инопланетная тварь.
– Все понятно. Обычное мышление дикаря.
– Да, но, как видишь, поверхность этой планеты оказалась опаснее, чем мы даже предполагали.
– Да, прогнозы профессора Гринбаума сбылись.
– Очень жаль,- вздохнул я.- Не обошлось без жертв. Это чудовище мы внесем в списки погибших при освоении планеты.
Маргарита пожала плечами:
– Не знаю, не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Что это такое.
– Но ты же сама сказала - состоит из серных компонентов.
– Как же ты не понимаешь - это первая форма жизни во Вселенной, которая независима от воды.
– Жизнь намного разнообразнее, чем мы о ней знаем. Она богаче.
– И агрессивнее. Я поежился.
– Расскажи мне подробнее об этой твари. Чудовище ведь едва меня не погубило.
– Основная часть его или ее тела, должно быть, действительно находится под землей и высовывает оттуда конечности для того, чтобы добывать пропитание.
– Как корни дерева?
– догадался я.
– Точно. С точностью до наоборот. Потому что эти корни растут вверх.
– В таком случае ты не находишь сходство с Венерианской мухоловкой?
– проявил я свою биологическую эрудицию.
– Ты это про орхидею?
– Да. Про плотоядный цветок.
– Но это земное растение достаточно безобидно и пожирает лишь мух и мелких насекомых.
– Вот-вот. Именно насекомым я себя и почувствовал в этих объятиях. Интересно, а чем же она все-таки питается, в отсутствии космонавтов?
Маргарита снова загадочно пожала плечами.
– Может быть, органическими материалами, выпадающими с облаков?
– предположила она.
– То есть этаким своеобразным поднебесным планктоном.
– Да, жуки в облаках не вечны, постепенно вымирая, поколение за поколением, они образуют «планктон», усеивая им нижние слои атмосферы.
– Как же они там не сгорают? Маргарита опять задумалась:
– Ветра?
– Точно. Они переносят планктон с места на место, а осьминог…- Мне понравилось это сравнение поверхности Венеры с дном океана, и я бросился развивать его. По моим допотопным представлениям, на самом дне в норе сидит громадный кальмар или другой головоногий моллюск, вероятно, размером с Венеру, и своими жадными щупальцами высасывал все питательное из «воды», то бишь атмосферы планеты.
– Планктоном питаются киты,- перебила меня Маргарита.- И то не все.
– Но должны же быть небольшие видоизменения. Скажем, все-таки другая планета. Пофантазируй.
– Я не ксенобиолог,- отрезала она,- чтобы фантазировать. Мое дело - спасать тебя и весь остальной экипаж и попутно заниматься экспериментами. Если это возможно,- подчеркнула она.
– А как же твои Нобелевские премии?
– не удержался я от подколки.
Она посмотрела на меня совершенно спокойно:
– Они мне не нужны,- точно так же спокойно ответила она. И я понял, что это не бравада. Передо мной сидела загадочная девушка с мистическим женским именем, удивительного происхождения. Она не вышла из морской пены, как Афродита, она родилась в новый век технологий, клонированная от своей матери, и стала залогом бессмертия Дезирэ Дюшамп, сгоревшей в атмосфере планеты. И все ради того, чтобы спасти память о моем брате. Я мужественно сжал кулаки и проглотил горькую слезу.
– Подожди,- попросил я, чтобы отвлечься.- Ты что-то рассказывала об органическом материале, о «манне небесной», падающей с облаков?
Маргарита покачала головой.
– Дело в том,- продолжала она,- что я не нашла ни следа органических материалов. По идее, если эти жуки не бессмертны и не поедают друг друга, то они могут падать, оседая вниз,- но тут же сгорают над планетой, там, где температура переваливает за сто и выше градусов. В принципе, температуры горения бумаги, 451 градуса по Фаренгейту, им бы вполне хватило…
– …чтобы обуглиться, окочуриться и так далее?
– Вот именно.
– Так чем же они питаются там, на поверхности планеты, эти щупальца?
– Пока на этот счет у меня самые смутные предположения,- призналась Маргарет.- Вот почему мы должны еще раз вернуться туда и заняться более серьезным изучением флоры и фауны Венеры.
«У тебя с головой все в порядке, девочка?» - подумал я, но не сказал этого вслух. Что ж, кому-нибудь надо этим заняться. И если начальником экспедиции станет Маргарита, я готов составить ей пару, став… ее капитаном. Или как минимум спонсором.
Да, мы открыли целый мир, который предстоит осваивать. Мы выполнили задачу, которую поставил перед собой Алекс. Новый мир биологии. В твою честь, Алекс. Ну и для остальных: Микки и Гринбаума, например.
– Что ты там улыбаешься?
– услышал я голос Маргариты. Я открыл глаза и опять с радостью увидел ее. Я даже не
заметил, что улыбнулся в своих размышлениях.
– Мой брат Алекс,- произнес я.- Ведь мы бы ничего не открыли, если бы он не полетел сюда первым.
Взгляд Маргариты стал озабоченным и сосредоточенным.