Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников
Шрифт:
1931
Кучино
Борис Зубакин
Кантата Валерию Брюсову, автору «Венка» и «Грядущих гуннов», к десятилетию со дня смерти
Учитель молодых поэтов,
Трибун Советов и поэт,
Ты в толще книг искал ответов,
Но в песне лишь нашел ответ.
И твой венок в веках не вянет.
Идет к всезнанью мнимый «гунн»
И песней он тебя вспомянет —
Поэт, Учитель и Трибун.
13 ноября 1934
Георгий Шенгели
Валерий Брюсов
Подобен панцырю затянутый сюртук,
Подобен мрамору воротничок сорочки,
Скульптурно-четок слом скрещенных цепко рук, —
И бронзою звенят и тяготеют строчки…
В гортанном клекоте всегда каленых
В пантерьем отблеске зрачков неугасимых
Вилось предчувствие грядущих катастроф
И скорбь о рухнувших Ассириях и Римах.
Как резонатором, огромная душа
На гуды всех эпох стозвучно отзывалась
И, всеми гарями и дымами дыша,
Тяжелой поступью столетий любовалась.
И в повседневности, среди обычных дел,
Умела находить рубеж, накал, кипенье, —
Вдоль черной пропасти прочерченный предел,
За коим страстный бред иль пытка преступленья.
Так в жизни будничной он «трепет без конца»
Постиг, и подстерег, и окунулся в трепет, —
И в нас вливалась дрожь, и прядали сердца,
Когда, бывало, он, читая, руки сцепит,
Как бы сдавив огонь и молнию взнуздав…
И в годы гневные, когда его Россия
Тряслась до самых недр, потоком алых лав
Сметая и круша преграды вековые,
Не мог он не пойти навстречу лаве той,
Не мог не сделаться «напевом бури властной»
И лиру не сложить к ногам страны родной,
Преображенной и прекрасной.
1939
Надежда Павлович
Валерий Брюсов
Желтеющие проседью усы…
Монгольского лица скуластый треугольник…
И молодой поэт стоит пред ним, как школьник.
– Всегда учитесь! – Смотрит на часы: —
Пора теперь мне в Книжную палату! —
Неяркий свет улыбки суховатой.
1939
Григорий Ширман
«Скажите мне, где проживает некий…»
Скажите мне, где проживает некий
Валерий Брюсов, у меня к нему
Есть дельце, хоть он, кажется, в дыму
Подземном ада и умолк навеки!
Ужели в Лете он? Умел он реки,
Что орошают ад, пройти, во тьму
Столетий взор вперив, – я все приму
Науки меры, он откроет веки!
Вот кто бы рецензентом был моим!
Я по душе поговорил бы с ним
О том о сем, коснулся б, между прочим,
И наших дней, он всех времен знаток…
Историки, мы всё назад пророчим,
А от грядущего мы наутек!
7 июля 1947
Вадим Борисовский
Памяти В.Я. Брюсова
Тебя всем сердцем назову
Арбитром рифм, и строф, и вкусов,
И память о тебе я чту,
Великий мэтр – Валерий Брюсов.
Как скромный плющ над прахом милым —
Я, твой безвестный ученик,
От юных лет и до могилы
К тебе, учитель мой, приник.
От поэтических талмудов,
От скверны пишущих людей —
Меня лишь ты спасаешь, мудрый
И вдохновенный чародей.
Вторая жизнь в волшебном сне
Людских не ведает укусов…
Пусть тень твоя живет во мне —
Учитель мой, Валерий Брюсов.
<1949>
Моисей Альтман
Брюсов Валерий
В Помпею я вступал, как странник в отчий дом,
Был снова римлянин, всходя на римский форум.
В. Брюсов
Не в том ли дара Брюсова разгадка,
Что каждой строчки строгим аргументом,
И крепью строф, и цепким их цементом
Он образец античного порядка,
А если и порой, до новшеств падкий,
Талант свой подвергал экспериментам,
В них более, чем русским декадентом,
Он римлянином был времен упадка.
Как имя италийское Валерий
И книг именованье по латыни
Камене соответствуют поэта,
Творенья чьи, от оды до сонета,
Напоминают римские твердыни
На гранях полуварварских империй.
23 декабря 1953
Иосиф Кунин
Памяти В.Я. Брюсова
(1924—1954)
Жанне Матвеевне Брюсовой
с глубоким уважением
Треть века. Смена поколений.
А кажется мне, Мастер, лишь вчера
Я видел Ваш высокий мудрый лоб
И скул крутой, могучий поворот,
И желтизну прокуренных усов,
И взгляд, то детски-робкий, то горячий,
Сухой и пламенный, усталый и летящий.
Треть века! Покорен упрямый атом.
Осделан полюс. Древний дровосек,
Отважный мореплаватель вселенной
Готовится к полету в звездный мир.
Встает из праха юноша-Китай,
Виясь, срастаются за Эльбой кольца Змея,
Над золотом колдует царь Кощей.
Как изменилась старая Земля!
Неузнаваемо! Кровавый сев
Взошел стократы страшным урожаем
И сжат в урочный час. И снова зреют
В глубоких бороздах немые семена
Грядущих бед. Не приведи Господь
Увидеть жатву.
Смена поколений!
Ушли из жизни зоркие титаны,
Мыслители, провидцы и поэты,
Подвижники, льстецы и славолюбцы,
Рабочие в давно слинявших кепках,
Бойцы в остроконечных шлемах
И девушки, суровые на вид.
Не тот и я. Треть века серебрится
Постылым инеем на горестных висках,
Бежит промоинами меж бровей
И сушит сердце поздним сожаленьем.
Но нет, ученику не позабыть,
Из памяти не выжечь, не утратить
Того, чему Вы, Мастер, нас учили:
Ни строгого, как истина, искусства,
Ни праздничного вдохновенья мысли,
Летящей сквозь века и поколенья
От Атлантиды до грядущих дней.
9 октября 1954
Николай Воробьев
«Что это там, где искр летят каскады…»
Что это там, где искр летят каскады,
Где пламени ужасен в небо взлет?
Чей пот с чела на рифмы льется градом,
Чей неустанный это молот бьет?
У вздутых нагнетающих мехов —
Искусный зодчий кованых стихов,
Но и певец напыщенных феерий.
Поэт, но и ремесленник Валерий.
Нам есть за что его благодарить:
За трубный звук, «латинской меди зов»,
За то, что жар сумел во многих влить
Чудесный мастер сочетаний слов.
За высоко засученный рукав,
За адский труд, за бой с упрямой Музой,
За то, что битву не считал обузой,
За то, что дрался, крепости не сдав.
Но есть и «но»… Прекрасное начало,
Однако, есть в конце большой изъян:
Ведь вместо муз на трон его венчало
«Правительство рабочих и крестьян»!
Признателен и Пушкин. Даже очень —
За дерзкий подвиг. Все лишь потому,
Что дописал «Египетские ночи»,
Повергнув их в египетскую тьму.
<1969>
Георгий Адамович
«Ничего не забываю…»
Ничего не забываю,
Ничего не предаю…
Тень несозданных созданий
По наследию храню.
Как иголкой в сердце, снова
Голос вещий услыхать,
С полувзгляда, с полуслова
Друга в недруге узнать.
Будто там, за далью дымной,
Сорок, тридцать, – сколько? – лет
Длится тот же слабый, зимний,
Фиолетовый рассвет,
И как прежде, с прежней силой,
В той же звонкой тишине
Возникает призрак милый
На эмалевой стене.
Примечания
В основу настоящего сборника положены принципы исследования и публикации Ю.М. Гельперина «Блок в поэзии его современников» (ЛН. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 3. М., 1982): в него включены имеющие посвящения Брюсову стихотворения его современников, которые при жизни поэта были или могли быть его читателями (т. е. родились не позднее 1908 г., достигнув 16-летия в год смерти Брюсова). Дополнительно учтены (хотя, вероятно, не полностью) произведения, не снабженные формальными посвящениями, когда известно, что они адресованы Брюсову: посвящения опускались авторами, если стихи посылались в качестве письма или если обнародование посвящения по каким-либо причинам было нежелательным. Не учтены требующие отдельного изучения: стихотворения с эпиграфами из Брюсова; пародии, эпиграммы и шуточные стихи; тексты иностранных авторов, в том числе написанные на русском языке.
По данным составителя, на момент выхода книги опубликованная поэтическая «брюсовиана» насчитывает 193 текста, включая ряд циклов с общим посвящением, 100 авторов (предварительная публикация списка: Библиография. 1994. № 6). Настоящее издание включает 132 текста 82 авторов, в том числе 1 стихотворение Георгия Адамовича, не входящее в свод «брюсовианы»; 2 стихотворения Николая Минаева и Веры Клюевой публикуются впервые. Для сборника отобраны произведения, не просто посвященные Брюсову, но, как правило, непосредственно обращенные к нему или содержащие его «портрет»; формальные посвящения в знак дружеского уважения и внимания стоят над многими стихотворениями, в которых однако никак не отразился образ адресата. Цель сборника именно в том, чтобы показать, каков был в восприятии современников личный и литературный облик Брюсова.