Вепсы. Очерки этнической истории и генезиса культуры
Шрифт:
Имеется по крайней мере два упоминания Веси в западноевропейских источниках: в «Дееписании гамбургских епископов» (собственно, в последней главе, носящей название «Описание северных островов») Адама Бременского, сочинении, датируемом 1070-ми годами, и в «Датской истории» Саксона Грамматика, составление которой относят к 1220-м годам.
Обращает на себя внимание тот заметный факт, что оба памятника обязаны своим происхождением прибалтийскому району северной Европы, вероятнее всего, Скандинавии. Едва ли вызовет сомнение утверждение, что именно Скандинавия, более других заинтересованная в регулярных сношениях с Русью и восточнобалтийским районом русского государства, поставляла основные сведения относительно географии этнографии этого района, полученные в результате военных набегов варяжских дружин или в итоге мирных торговых поездок. Нет сомнения и в том, что именно
Сообщение Саксона по интересующему нас вопросу, правда, очень кратко. Он называет только наименование народа Visinnus, которое, бесспорно, следует расшифровывать как Весь. Адам Бременский уделяет интересующему нас вопросу несколько больше и места, и внимания. Он пишет: «Там (на Руси, — В. 77.) находятся теперь еще так называемые Аланы или Албаны, которые на своем языке называются Виссы [Ibi (in Ruzzia) sunt etiam qui dicuntur Alani vel Albani, qui lingua eorum Wizzi dicuntur]». Далее Адам добавляет, что эти Виссы отличаются некоторыми особенностями внешнего облика и быта: они, например, от рождения седовласы, а в стране их чрезвычайно много собак, которые ее и защищают от нападений.
Само собой понятно, что сообщение Адама не может быть воспринято без критики. Кое-что в нем (скажем, седина с младенческого возраста) — фантазия, которой и сам автор не очень-то склонен был верить. Кроме того, не следует упускать из виду и того обстоятельства, что вообще уровень этнографических знаний в средневековой Европе был довольно низок, а писатели той эпохи частенько передают самые несуразные сведения, особенно о народах, живших в отдаленных странах. В этом смысле и Адам Бременский не исключение. Однако иные подробности из числа сообщаемых им должны быть признаны вполне реалистическими. К ним относится прежде всего самое упоминание народа Виссов, а также сведения относительно его локализации. Совершенно ясно, что это отдельный народ, говорящий на особом языке. Этот народ живет на Руси, но ни в коем случае не отожествляется с Русью. Чрезвычайно занимательно то обстоятельство, что Виссы имели и другое племенное название, будто бы данное им окружающими народами, — Албаны или Аланы. И. Маннинен отмечает попытки связать название Albani с латинским albus (белый), что сопоставлялось с названием «Белое озеро», в районе которого, надо полагать, и жили Виссы-Албаны. Знакомый с античной традицией и писавший по-латыни Адам, естественно, не упустил возможности показать свою ученость: название Wizzi, которое он воспринимал с точки зрения немецкого языка как wiz = weiss (белый), он перевел. на латинский словом albus, сохранив его смысловое значение. Так появились никому не ведомые Албаны на том месте, где должны были значиться лишь Виссы (Весь).
Слово же «Аланы», вопреки остроумным догадкам К. Тиандера, следует рассматривать исключительно как чужеродное привнесение из позднеантичной и раннесредневековой традиции, в которой (например, у Иосифа Флавия, Тацита, Светония, Иордана и других авторов) присутствует это этническое название, но которое к нашей проблеме не имеет отношения. Сведения же о собаках, будто бы охраняющих их страну, несмотря на весь их сказочный колорит, видимо, все же имеют под собою определенные исторические основания, коренящиеся в условиях древневесского быта, в котором, надо полагать, охота с собакой играла существенную роль, о чем сообщают другие источники, к характеристике которых мы и переходим.
К восточным окраинам древнерусского государства примыкало политическое образование, получившее название Восточной или Волжской Булгарии. Это государство, население которого состояло из местного финноязычного и пришлого тюркского элементов, довольно рано, уже в X в., оказалось на перекрестке двух направлений в торговле, политике, культурных взаимосвязях, религии и т. п. — в орбите влияния Руси, с одной стороны, и ряда государств Средней Азии и арабского Халифата — с другой. Арабы чрезвычайно интересовались всем тем, что происходило в Булгарии, и многие географы и путешественники совершили поездки в эту страну, хотя это было сопряжено с. большими трудностями. В результате таких поездок в сочинениях целого ряда арабских писателей и путешественников[9] появляются известия, записанные со слов жителей Булгарии, о стране и народе Вису или Ису.
«В настоящее время, — замечает А. П. Смирнов, — в науке утвердилась точка зрения, выставленная в свое время X. Френом и подтвержденная всеми позднейшими историками, что Весь русских летописей… и Вису восточных авторов — одно и то же племя». Впрочем, это не единственная точка зрения. Еще в 1941 г. М. В. Талицкий повторил старую и не пользовавшуюся научным кредитом гипотезу Ф. Вестберга, который пытался отожествить Вису с Югрой (Вишерой), гипотезу, не подтвержденную сколько-нибудь серьезной аргументацией.
Наиболее раннее упоминание о Вису мы находим в широко известном сочинении Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг., изданном недавно в новом переводе и с подробным комментарием А. П. Ковалевского. Ибн Фадлан трижды по разным поводам говорит о народе Вису. В первый раз он вспоминает о нем в связи с описанием поразившего его в этой северной стране географического явления — долготы дня и краткости ночи. В развитие этой мысли Ибн Фадлан пишет: «Царь (булгарский) сказал мне, что за его страной на расстоянии трех месяцев пути есть народ, называемый Вису. Ночь у них менее часа». Во второй раз Вису упоминается в связи с описанием булгарской торговли: «У них, — говорит Ибн Фадлан, — много купцов, которые отправляются… в страну, называемую Вису, и привозят соболей и черных лисиц». В третий раз Ибн Фадлан (собственно, Наджиб Хамадани, компилятор второй половины XII столетия, автор занимательной космографии «Диковинки творений», благодаря которому до нас дошел ряд выписок из сочинения Ибн Фадлана) говорит об этом народе в том месте, где описывается великан, появившийся в стране булгар откуда-то с севера. Царь Булгар отправил письмо в страну народа Вису, откуда вскоре пришел ответ, в котором объяснялось происхождение великана с далекого северного острова, где обитают племена, питающиеся рыбой.
После составления «Книги» Ахмеда Ибн Фадлана, ставшей, видимо, довольно скоро любимым чтением и источником сведений в странах, связанных с Халифатом, сообщения о Вису в литературе делаются обычным явлением и не могут считаться особенной редкостью. Помимо уже упоминавшегося Наджиба Хамадани народ Вису известен Абу Хамиду эль Андалуси, путешественнику начала XII в., Мухаммеду ал Ауфи, персидскому автору XIII в., Йакуту Ибн Абдаллаху ал Багдади, арабскому географу XIII в., Закарии ал Казвини, космографу XIII в., Ибн Батуте, путешественнику XIV в., и другим писателям. Упоминания о народе Вису, потерявшие всякую связь со своим источником, приобретают характер общего эпического места и попадают даже в «Искендер-Намэ» Низами Ганджеви. В общем, пользуясь данными арабских источников, можно себе составить следующее представление об этом народе. Название его традиционно передается как Вису, иногда Ису (А. П. Ковалевский считает эту вторую форму обычным искажением первой). Впрочем, у эль Андалуси приводится форма, более близкая к древнерусской транскрипции Весь — Весу.
С точки зрения древней этнографии этого народа чрезвычайно интересно обратить внимание на состав товаров, вывозившихся из страны Вису в Волжскую Булгарию. По преимуществу это были различные меха — бобровый, соболий, лисий, беличий. Едва ли вызовет сомнение утверждение относительно значительного развития охотничьего промысла у Вису, если продукция его, столь настойчиво отмечаемая источниками, являлась предметом экспорта. Конечно, охота была не единственным и, надо думать, не главным видом хозяйственной деятельности Веси — Вису, хотя восточные источники и молчат почти обо всем остальном. Косвенным же подтверждением этой мысли может служить хотя бы отчетливо отмечаемое источниками широкое развитие весско-булгарской торговли. Ал Казвини, который указывает на наличие здесь немого торга, видимо, либо сообщает о частном факте, либо чрезмерно архаизирует сложившиеся отношения, либо, наконец, попросту заблуждается, перенося то, что было известно о более отсталом северном народе Югре, на Весь — Вису. В самом деле, ведь уже во времена Ибн Фадлана булгарский царь имел возможность написать в Вису по любому поводу и получить оттуда ответ. Следовательно, отношения поддерживались достаточно тесные, чтобы такой вид сношений, как немая торговля, отошел в прошлое.
Для точного определения местообитания Вису восточные авторы сообщают немного, хотя мы не рискуем вслед за А. П. Смирновым сказать, будто они в этом отношении ничего не дают. Начать с того, что сообщение одного только этнического имени Вису-Ису-Весу уже кое-что дает в этом отношении. Однако, конечно, некоторая путаница в определении расстояний от Булгарии до Вису у арабских писателей имеется. Как известно, Ибн Фадлан определял это расстояние в три месяца пути; ряд авторов (например, ал Казвини) повторяет это же число. Другие писатели, жившие и писавшие после Ибн Фадлана, называют сорок дней (Ибн Батута) и даже двадцать дней (ал Ауфи). Чем можно было бы объяснить наблюдаемые здесь расхождения?