Верь мне
Шрифт:
Александр Георгиев: Совсем, значит, не скучаешь?
Я смеюсь.
Сонечка Солнышко: Неа:))
Вновь смеюсь. И на эмоциях добавляю еще пару фраз.
Сонечка Солнышко: Ну, немножко))
Сонечка Солнышко: Знаешь, сколько здесь всего? Ты просто идешь по улице, и это уже лучшее приключение в твоей жизни! Я еще никогда не чувствовала себя настолько заряженной.
Александр
Александр Георгиев: Эгоистично. Лично.
Я заливаюсь жаром, но не перестаю улыбаться. Уходя от неловкой для меня темы, отправляю Саше новое фото.
Александр Георгиев: Охуенная.
Я уже привыкла к этой оценке. Как бы грубо не звучало, знаю, что это высший балл, поэтому неприятия не вызывает. Напротив, мне нравится. И идет все к черту!
Сонечка Солнышко: Вообще-то я тебе интересное здание показывала, а не себя.
Александр Георгиев: Вижу только тебя.
Снова я задыхаюсь и теряюсь, не зная, что написать в ответ. Благо пока я думаю, необходимость в этом пропадает.
Александр Георгиев: Какие планы дальше?
Сонечка Солнышко: Только что я пила кофе в ресторане, здание которого являлось когда-то домом главного священника Собора Парижской Богоматери. А сейчас иду прямиком в собор. Там сейчас начнется месса. Меня немножко потряхивает. Я пропаду, чуть позже отпишусь.
Александр Георгиев: Жду.
Сонечка Солнышко: А ты сегодня свободен?
Рискую спросить, потому что обычно он так долго со мной связь не держит. Даже в выходные дни.
Александр Георгиев: Уже да.
Я не знаю, что именно делает меня столь восприимчивой ко всему, что я вижу в Париже, но Нотр-Дам меня сражает такими сильными эмоциями, что я все же начинаю плакать. Это место – не просто сбывшаяся мечта. Тут царит невероятная духовная энергетика. Она не только окутывает тебя священным теплом, но, кажется, проникает глубоко внутрь и очищает каждую клетку.
Я медленно иду через весь проход, с восхищением разглядывая витражи, колонны, арки и статуи. В какой-то момент на душе становится тяжело. Я вдруг думаю, что видела все это раньше. Очень давно. В несколько другом виде.
Мне приходится присесть. Сворачиваю с прохода и, опустившись на лавку, достаю из сумочки пачку бумажных салфеток. Промокаю ими глаза на протяжении всей службы, которая длится больше трех часов, но они продолжают слезиться до самого финала. И все же покидаю я собор со спокойной душой.
Сонечка Солнышко: Знаешь, я чувствую себя совсем другой.
Делаю на фоне Нотр-Дама селфи и отправляю следом.
Александр
Сонечка Солнышко: Угу. Но мне хорошо.
Он присылает мне смайл-сердце.
Александр Георгиев: Что дальше?
Сонечка Солнышко: Отправляюсь в отель. Надену красивый наряд и отправлюсь во Дворец Конгрессов на мюзикл.
Александр Георгиев: Красное, ок?
То, что он сам выбирал мне вещи, вызывает какой-то необъяснимый трепет.
Сонечка Солнышко: Ок.
Так и делаю, не забывая выслать Саше кипу различных фотографий. В одежде и без нее. В шикарном красном вечернем платье я ощущаю себя настоящей роковой женщиной. Мне очень нравится то, как на меня влияет Париж. Кажется, что здесь я могу быть кем угодно. Каждый час разной. И, что самое главное, кайфовать от любого своего состояния.
Я много раз перечитала роман Гюго, неоднократно смотрела запись мюзикла в интернете, но вживую «Нотр-Дам де Пари» потрясает меня так сильно, что никаких слов не хватит, чтобы это выразить. Этот прекрасный, величественный, божественный спектакль – самое мощное зрелище, которое мне когда-либо доводилось видеть. Музыка, тексты, голоса, образы и игра актеров, их глубина и эмоциональность, наполненность и объемность создаваемых одна за другой сцен, завораживающие линейность и модуляция – все это безупречно.
Я ловлю каждое слово. Я не двигаюсь. Я боюсь даже без критической на то потребности моргнуть. Только бы ничего не упустить. Впитать и прочувствовать по максимуму.
– Браво! – кричу я вместе со всеми в финале, стоя аплодируя актерам и всем причастным к созданию этого чуда.
Покидая зал, нахожусь в мыслях и ощущениях трагической, но вместе с тем сказочно-прекрасной истории. Упиваясь эмоциями, не спешу писать Георгиеву. Но он, как чаще всего и бывает, объявляется сам.
И…
Едва я получаю это сообщение, у меня останавливается сердце.
Александр Георгиев: Приходи к Триумфальной арке за поцелуем.
Сердце отмирает. И сходу начинает отбивать совершенно лихорадочный ритм. Я не в состоянии ни ответить, ни уточнить детали. Просто иду к тому месту, к которому он меня позвал, не замечая больше ничего вокруг.
До конца не понимаю, что значит это приглашение.
Саша ведь не может быть здесь… Он не может! Не получилось освободиться!
Но…
Едва я подхожу к монументальному строению арки, шум большого города перекрывает оркестр. Люди, будто по чьей-то команде, разделяются на два берега. Я иду между ними, как по проходу, пока не вижу своего неидеального темного принца Александра Георгиева. Он стоит там, в центре города моей мечты, не менее величественный и прекрасный, чем все находящиеся вокруг нас сооружения.