Верь только мне
Шрифт:
—Олененок, — на экране смартфона появляется лицо Вила, он выглядит жутко усталым.
Снимает себя из-под низа свободной рукой, видно, что он поднял трубку за рулем: —Я только выехал с объекта. Что-то случилось?
—Да, типа того, — говорю, и ругаю себя, что действую несдержанно.
—Щас, минутку, — он кидает телефон на соседнее сиденье. —Найду, где остановиться.
—Вил, я перезвоню, все окей.
—Нет, — твердо отвечает он.
Вскоре мелькание деревьев за окном прекращается, Вил остановился
—Что случилось? — переводит камеру на себя, закрепляя телефон на держателе панели.
—Блин, давай ты доедешь и тогда поговорим, я что-то не подумала, что ты еще в дороге, — мямлю. —Да еще и в каком-то лесу, вдруг там другие олени.
—Виолетта, твою мать! Что случилось? Ты в порядке? — он смотрит серьезно, ему не смешно.
—Да-да, я просто хотела спросить кое-что….
Он делает вдох-выдох дожидаясь, когда же я рожу цель своего звонка: —Я тебя очень внимательно слушаю.
—Почему уволился Павел Васильевич? —залетаю с ноги.
—Откуда мне знать?
—Ты избил его? — выдаю.
—Нет, — отвечает одними губами.
У Фишера лицо с субтитрами, я даже через телефон вижу, насколько такая постановка вопроса его взбесила. Он свел свои густые брови, лицо напряжено, и все это на фоне туманной чащи за окном салона и барабанящих в стекло капель дождя.
Молчу, глядя я в экран.
—Это все, за чем ты так срочно звонила? — спрашивает недовольно.
—Расскажи мне, что произошло в прошлом году, — прошу его уже помягче.
—Произошло то, что я его не избивал, —он злится. —Я тебе уже говорил, что это не для твоих нежных ушей информация.
—Тогда почему он лежал в больнице переломанный? — меня злит, что он не может нормально рассказать мне, что случилось.
—Это была вынужденная мера, — отвечает размыто. —С кем ты пообщалась? Змеи преподы напели или гондон Лисицын постарался?
—Вильгельм! — пресекаю его грубости.
—Виолетта! — зеркалит.
Баран упертый. Когда он был рядом в возбужденном состоянии, он был более сговорчив, чем сейчас на расстоянии. Передо мной типичный упертый лось Фишер.
—Ты мне можешь нормально ответить? — делаю еще одну попытку.
—Я тебе ответил нормально. Я его не избивал. Дальнейшее мало должно тебя волновать.
Какого фига так сложно открыть рот и объяснить мне, в чем проблема? Завожусь!
Чуть ли ни с первого дня я слышу истории о бедном профессоре, который не по своей воле покинул стены ВУЗа, все делают грустное лицо и вздыхают. А теперь выясняется, что Вил к этому причастен, а он даже не удосуживается объясниться со мной.
—Не нужно мне указывать, что должно меня волновать, а что нет! Меня вообще-то на его место работать взяли, я должна знать, что случилось. Все вокруг говорят каким-то загадками…
—Вот и слушай, значит, других, раз мне не веришь. Он мне нахрен не сдался.
—То есть ты
—Практически.
—А твой отец? — выдаю и сразу затыкаюсь.
Это самая больная тема для него, не стоило упоминать отца.
У Вилли раздуваются ноздри, но он сдерживается: —Виолетик, если я один раз сказал, что не собираюсь рассказывать, значит, так оно и будет. Просто верь мне! Я не отморозок.
—Но я хочу знать, как было. Вил, в чем долбанная проблема рассказать мне, что случлось? Как я могу просто поверить?
Пока я говорю, он опускает окно и закуривает сигарету, несмотря на то, что часть капель залетает в салон. Кладет локоть на перекладину окна, отстегивает ремень и располагается поудобнее.
Вальяжная поза Фишера а-ля вызов принят. Меня аж флешбеком уносит в начало сентября, когда он впервые вошел в аудиторию и всем видом отталкивал от себя. Вот и сейчас у него даже взгляд изменился.
—Я думал, в отношениях доверяют безоговорочно, — поднимает бровь, выдыхая струю дыма.
—Не манипулируй мной такими фразочками! Ты сам-то сильно мне доверяешь, когда отмахиваешься от моих вопросов, не удосужившись объяснить ровны счетом ничего? —просто закипаю.
—Есть такое понятие, как дать слово. Я дал слово не трепаться об этом, и здесь речь не обо мне, а о других людях и их репутации. И я бы хотел, чтобы эти разговоры никак не влияли на наше доверие и наши отношения, —на остатках самообладания пытается объяснить мне Вил.
А меня уже кроет! О каких отношениях речь, если мы адекватный диалог вести не можем.
—Доверие — это то, что строят, в том числе и разговорами. Как и отношения! Их еще построить надо, а мы даже поговорить не можем, Вилли! —выпаливаю в сердцах.
—Мммм, то есть у нас еще и не отношения? — прохладно усмехается Вил.
_____
Так, дорогие, на будущие главы этой недели пристёгиваемся) Двумя ремнями. Идём на взлет.
Глава 29.1 Виолетта
—Мммм, то есть у нас еще и не отношения? — прохладно усмехается Вил.
—Не цепляйся к словам! Мы сейчас не об этом.
—Нет, подожди, — он снова затягивается. —У нас не отношения по-твоему?
—Это не самое подходящее время обсуждать наши с тобой эээмм…. дела, ты мне даже на обычные вопросы ответить не можешь, — пытаюсь вернуть разговор в нормальное русло, хотя нутром чувствую бесполезность этого действия.
Кажется, я слышу, как срывается и звонко летит в бездну последняя капля терпения Фишера.
—Наши дела… ты так это называешь? Окей. Дела, значит, — отворачивается в окно.
—Выключи говнюка! — цежу ему зло.
Еще секунда такого поведения, и я сброшу звонок!