Верь только мне
Шрифт:
Подскакиваю к нему и вижу на экране контакт Вила. Это их диалог с Романом. Макс поспешно прикладывает палец к губам, мол, тихо! А я и так пошевелиться не могу, просто пялюсь на бегущие на экране цифры. Дальнейший разговор с подробностями деяний Лисицына повергает меня в шок.
Рома? Это все Рома? Вот же сволочь! Откуда в нем столько хладнокровного коварства? Сердце, кажется, пропускает пару ударов. Потрясенно смотрю в лицо Макса, который беззвучно кивает, подтверждая услышанное.
Шестеренки воспоминаний бешено крутятся, отматывая события до первого дня знакомства с Лисицыным, и мой механизм наконец-то
Я идиотка! Идиотка! Кретинка!
Звенит предательский звонок, и пространство вокруг заполняется шагами и голосами.
—Слышал? — раздается в трубке сдавленный голос Вила.
—Не только слышал, — впервые вижу такую коварную улыбку на Максимилиане, —Но и за-пи-сал. Мы на химии, дуй сюда!
Шелестов убирает телефон и смотрит на меня с торжеством справедливости в глазах.
—Я должна слышать этот разговор сначала! — прошу Макса. —Пожалуйста!
—Несомненно, — только слушать это мы будем втроем. —Ань, можно тебя? — он окликает Новик.
—Аня? — вопросительно смотрю на Максимилиана.
—Так надо….
—Идемте в лабораторию, — тороплю их.
Все тело вибрирует, словно я от векового гипноза просыпаюсь. Странно, но внезапно мне совсем не стыдно, что по данному диалогу Макс и Аня поймут, что я встречаюсь с их одногруппником. Плевать!
—В общем, — Аня замолкает и пожимает губы, видно, что ей сложно начать рассказыать.
Макс ободряюще кивает ей.
—В прошлом году у нас был экзамен с Василичем, и я последней осталась. Он еще как специально меня на конец оставил, когда все остальные уже ушли домой. Тянул время билет мне не давал, ходил вокруг до около…. Мол, я такая отличница круглая, будет жалко, если я завалю экзамен. И потом, — она берет секунду, чтобы сделать вдох-выдох. —Когда после его двусмысленного монолога я наконец-то отвечать начала, он сзади подошел, руки мне свои на плечи сложил и сказал продолжать. Такой мерзкий и старый!
—Аня, солнышко, — плюю на какую-либо этику и просто сгребаю ее в объятия, держу крепко-крепко, —Ты не обязана рассказывать.
Мне и так всё понятно.
—Нет-нет, все нормально, правда! Я на эту тему с психологом поработала, сейчас не так триггерит, но все равно противно, — тараторит она. —Сначала я остолбенела и не могла поверить в то, что это действительно происходит со мной! Дальше соскочила с места и просила прекратить, но он прижал меня к столу и начал говорить, что только так я смогу сдать…. Под платье мне полез и командовал продолжать!
—Какая же тварь! — не выдерживаю.
—Наш преподаватель и раньше ко мне внимание проявлял, но оно было чисто научное. Мне так казалось....
—Ага, как же, — комментирует Макс.
—Я не знаю, что на него нашло в тот день! Меня такой страх и ступор сковали, что я даже крикнуть не могла. Думала, либо драться на неравных силах буду, либо тут и умру от надвигающегося позора. Но тут в аудиторию зашел Вил.
—Он думал, что экзамен давно закончился, и за шпорами нашими возвращался, которые мы с ним под все парты напихали, — дополняет Макс.
Вполне в духе Фишера.
—Вил когда эту сцену увидел, не раздумывая схватил Василича за шкирку, хорошенько тряханул и откинул от меня подальше. Ну тот и грохнулся кубарем через стулья.
—Ты
—Блин, ну да! Я всю жизнь ему благодарна буду. Вил сразу утащил меня оттуда, и на следующее утро мы пошли в деканат. После недолгих разбирательств Васильевича уволили, таковым было требование моих родителей. Мама с папой бы и дальше пошли, но я не хотела огласки, чтобы мне до конца учебы припоминали…. Только никому не рассказывайте, пожалуйста! — она вцепляется мне в руку и выпучивает глаза, —Не хочу, чтобы про меня слухи какие-то ходили.
—Вот же семейка, блин! Он заслужил наказания! — меня просто разрывает от негодования.
—Его сын — его наказание, хуже не придумаешь, — усмехается Макс.
—Так, стоп! Почему тогда все ополчились на Вила?
—Этот мешок старый пока падал, запястье сломал, — Макс подкидывает фактов в Анин монолог. —И когда Ромчик-сыночек прознал, что это был его подростковый враг Фишер, стал как истеричка писать заявы. Они там насочиняли переломов, побоев, справок напокупали.
—Подростковый враг?
—Лисицын долгое время травил Вила, они вместе ходили на боевые искусства. Точнее этот урод гораздо старше был, и выбрал себе в жертву пацаненка.
—Заканчивай с подробностями, — слышу уверенный голос за спиной. —Это не для нежных ушей.
Вил. Мы наконец встречаемся взглядами. Он проходит и садится рядом на парту. Такой спокойный, будто он только что не дрался и его не отчисляли.
—А ополчились на меня потому, что я Юрику пообещал не выдавать истинную причину увольнения старикана секс-маньяка, иначе бы и декану влетело. Всему отделению пришлось сказать, что мол, у нас стычка была и он по здоровью на пенсию раньше свалил. Хотели его без огласки уволить, но тихо не получилось из-за сыночка, который всеми силами пытался меня виноватым выставить, наплевав на то, что это вообще-то его батя руки распускал. Трус паршивый.
—А твой отец не в курсе был? — возмущаюсь.
—В курсе. Но я Юрцу слово дал, и поздно было идти на попятную, тем более, что он наш кент. Отец сказал, не можешь победить справедливо — купи, у всего есть своя цена.
—И вы откупились от проблем?
Макс не выдерживает: —Пришлось! Лисицын жадной тварью оказался! Цена была — зарплата его отцу на год. Старый хрыч ни на что не претендовал, хвост поджал и рад был, что Новики до конца не пошли, а вот сыночку палец в рот не клади, он на говно изошел, чтобы вытрясти с Альбертаи Вила бабла побольше. А через полгода он вопреки уговору все равно начал давить на декана, обещая устроить проблем с оглаской. Вот ему и заткнули рот должностью в ВУЗе.
—Это было уже без моего ведома, — поясняет Вил.
—Самое идиотское решение Юрика, согласен, привел козла в огород, — кивает Макс.
Сюр! Самый настоящий сюр!
Не зря говорят, что розовые очки разбиваются стеклами внутрь. Здесь всё погрязло во лжи, интригах, травле. Аж с потолка капает.
И неважно, кто падет жертвой: студентка с синдромом отличницы, несносный студент или молодая коллега. Главное, чтобы каждая отдельно взятая задница была в тепле. Каждый сам за себя любой ценой, но никак не за доброе-вечное….