Верь только мне

Тори Мэй

Вил еще мгновение фиксируется на моем лице, а затем переводит взгляд на Романа. Он медленно со свойственной ему ленцой отталкивается от машины и направляется к нам, по пути небрежно отбрасывая окурок.

—Доброе утро, Вильгельм, давно не виделись, — с улыбкой и явной издевкой в голосе протягивает Роман.

Несмотря на неспешную походку, Вил явно взбешен, всеми сенсорами чувствую. Вил танком надвигается на нас, беря на зрительный прицел Романа, с чьего лица окончательно сползает его фирменная улыбочка.

Фишер

подходит к нему лицом к лицу, как это делают борцы перед боем. Под напором Вила Роман неряшливо пятится назад, но упирается в свою машину.

—Отвернись, — командует мне коротко Вил.

—Не надо! — успеваю выкрикнуть.

Четким движением Фишер хватает его за голову и, разворачивая, с хрустом припечатывает Романа лицом об его машину.

—Доброе, ублюдок!

—Блядь! — стонет Роман, —Ты мне нос сломал!

Струя алой крови стекает по подбородку прямо на его светлое пальто. Не успеваю среагировать, как следом ему прилетает от Вила под дых, и, скрючившись, Лисицын падает на землю.

—Забыл, как удар держать? — зло цедит Вил, нависая над лежачим Романом.

—Вил! Вилли!— пытаюсь собой отгородить бешеного Фишера. —Успокойся, слышишь?!

Меня откровенно трясет, при мне никто никогда раньше не дрался.

—Тебе конец, Фишер, — откашливает позади меня Рома.

На парковке образовалось целое зрелище. Виллу похоже совершенно плевать.

—Роман Павлович, — подлетает к нам кто-то из ребят. —Вы в порядке?

—Жить будет, — равнодушно ухмыляется Вил.

—А ты нет, Фишер, ты сдохнешь! — с несвойственной яростью орёт нам в спину Роман.

Наверное, трудно сохранять самообладание с расквашенной физиономией.

Фишер только сплевывает в сторону, глядя на это жидкое зрелище. Молча хватает меня за запястье и тащит в сторону главного корпуса, все так же не смотря мне в глаза.

—Что за беспредел ты устраиваешь? — шиплю, волочась за ним по коридору и привлекая все больше взглядов. —Отпусти меня!

Стальная хватка только туже смыкается на моей руке, Вильгельм прёт вперед, минуя кабинеты, пока мы не оказывается на пороге деканата.

Глава 35. Вильгельм

Рывком открываю дверь, и заталкиваю Олененка в кабинет.

—Юрий Юрич, можно? — врываюсь к декану.

Дядь Юрик грузно разворачивается на кожанном крутящемся стуле, прикрывая рукой динамик телефона. На подоконнике у приоткрытого окна тлеет сигарета, заполняя никотином все помещение. Он как всегда развалился за внушительным столом из темного дерева, на котором лежит утренняя газета с фоткой полыхающего окна нашего универа на первой полосе.

—Не сейчас, — выдает раздраженно из под усов и жестами показывает мне, чтобы я свалил.

—Алло, да-да, слушаю Вас, тут просто студенты не знают, что стучаться нужно, — выпучивает на меня глаза. —Продолжайте.

Чувствую

шевеление за спиной и понимаю, что Виолетта как раз собралась слинять. Не глядя снова хватаю ее пятерней под локоть, возвращая на место. Ее нормально так трясет.

Внаглую подхожу еще ближе к столу.

—Это срочно, дядь Юр! — использую запрещенный прием.

—Не до тебя, Фишер-младший, ей-богу! — цедит мне еле слышно. —Меня журналисты затрахали, ты понимаешь?

—Мы как раз насчет пожара.

Его зрачки наконец-то фиксируются на мне, он без объяснений скидывает звонок.

—Говори!

—Мне нужно на пары, меня здесь вообще быть не должно, — бормочет Виолетта, снова пытаясь сбежать.

—Это моих рук дело, — выдаю.

У дядь Юрика усы дыбом встают. Виолетта замирает в проходе, затем закрывает дверь и возвращается назад.

—Вот, — небрежно кидаю ему на стол ключ от обсерватории, попадаю аккурат на статью. —Это ключ от обсерватории, я через нее в подсобку пробирался. Виолетта Александровна не виновата. Возгорание из-за меня случилось.

Юрич поднимается и опирается руками об стол: —Нахрена, Вильгельм? — хрипит, рассматривая ключ.

—Так вышло, дядь Юр! Вы рейтинги мои видели? Хотел проучить Виолетту Александровну, пару бумажек прижечь, — киваю в сторону тлеющей на подоконнике сигареты, — Но прикол вышел из-под контроля.

Мой правый висок начинает плавиться от того, как Олененок буравит меня взглядом. Наверняка злым и разочарованным, потому что так же на меня уставился и декан. Правда за его реакцию я мало переживаю, — за ним тоже должок имеется.

Не поворачиваю головы, не смогу врать, глядя ей в глаза. Пусть лучше так думает, чем штрафы на себя берет.

—Фишер, что за детский сад?! Будь ты не ладен…. Тогда какого лешего Вы, Виолетта Александровна утверждали в слезах, что это Ваша вина? — звереет декан.

Не даю ей рта открыть: —Я ее запугал, — вслух это звучит еще дебильнее, чем в моей голове. —У нее не было выбора. Вы меня знаете, дядь Юр, я методами отца действую.

Тут безапелляционно. Юрич слишком много лет дружит с моим отцом, чего они сами только не устраивали в свое время.

—Это правда? — Юрик смотрит на мою Ви исподлобья.

Виолетта молчит, в кабинете повисает такая тишина, что мне слышно, как бешено мое сердце в грудине колотится.

—Че ж ты сейчас сознаться решил? — бурчит в усы, обращаясь уже ко мне.

—Совесть замучила, — развожу руками. —Училку я же просто припугнуть хотел, а не в долги перед универом вгонять.

—Совесть, Вилли? Тебе ее при рождении не досталось, —выпускает дым. —Ты знаешь, по какой пиз…, — он осекается, чтобы не браниться при Виолетте, —… пошла репутация моего факультета, а? — выкрикивает. —Каждая газетенка про возгорание написала!