Вера… Ника… Вероника
Шрифт:
– Поезжайте в провинцию, там поработайте, приобретите опыт и тогда …
Верочка вернулась домой и сразу попала в объятия Кости Кирпичова. Её давний друг возмужал, рыжие волосы потемнели и приобрели модный каштановый оттенок. Стригся он коротко, предпочитал модные в то время джинсы и свободные свитера. По окончании института он устроился на небольшое предприятие, которое занималось поставками железобетонных изделий на крупнейшие стройки страны. Его двойное образование сослужило ему хорошую службу – за год он из инженеров АСУ прыгнул в главные специалисты предприятия,
Перед октябрьскими праздниками Константин пришел к Изверовым домой с огромным букетом цветов для Альбины Петровны и бутылкой дорогущего коньяка для хозяина дома.
– Костик, дорогой, здорово! – обнял его Андрей Викторович. – Давно у нас не был. А я тут без тебя на рыбалку ходил, ты не поверишь…
– Отец, – Альбина Петровна с удовольствием вдыхала аромат цветов, – может, о рыбалке позже расскажешь? Видишь, Костик по важному делу пришел.
– А что может быть важнее хорошей поклевки? – не унимался заядлый рыбак. – Вам, женщинам этого никогда не понять. Вот погодите, родится у меня внук…
– Ты что такое говоришь? – всплеснула руками жена и чуть не выпустила из рук хрустальную вазу, которую вытащила из серванта для букета. – Еще и слова не было о свадьбе, а ты уже о внуке…
– А чего? Разве Костя не для того пришел, чтобы сделать предложение нашей Веронике? – Он широко улыбнулся. – Я как в окно увидел тебя при параде да с цветами, сразу догадался…
– Здравствуй, Костя, – появилась в гостиной Вероника. Она прислонилась к косяку двери, спрятала за спиной руки.
– Ты чего как неродная стоишь? – Андрей Викторович потащил дочь на середину комнаты. – Вот, значит, Верочка, Костик, то есть я хотел сказать, Константин Петрович Кирпичов просит твоей руки.
Вероника повернулась к гостю.
– А что же он сам молчит?
– Я не молчу.
Жених шагнул в девушке, положил ей руки на плечи.
– Верочка, выходи за меня замуж, – просто сказал он. Потом помолчал, покосился на застывших в ожидании родителей и закончил, – Я тебя люблю, Верочка. С седьмого класса люблю.
– Но я…
– Вот и хорошо! – громко хлопнул в ладоши отец семейства. – Так тому и быть. А мы, – он взял за руку жену, – с Альбиной Петровной не возражаем, напротив, очень рады. – И неожиданно крикнул: – Горько!!!
Предложение было сделано, невеста хоть и не дала вслух согласие, но не стала возражать, когда Костя поцеловал её.
– Андрей Викторович, Альбина Петровна, ты Верочка, – проникновенно начал Костя, – знаете, как я уважаю вашу семью, как отношусь к вам. Верьте моему слову: вы для меня были и останетесь родными людьми, чтобы ни случилось в жизни. И обещаю вам, – он обнял Верочку, – ваша дочь не будет знать трудностей и забот, не станет жалеть, что согласилась выйти за меня замуж. – А потом без всякого перехода, – там, в машине отец сидит и брат с женой. Я позову?
– А как же! – хором ответили Изверовы.
Остаток дня семейство провело на открытой веранде позади дома, наслаждаясь шашлыком и свежеприготовленными салатами. Сергей
Через месяц сыграли свадьбу.
Ну, вот и пришла. Кажется все спокойно, значит, родители еще ничего не знают. Кирпичов, видать, не стал на ночь глядя беспокоить родственников. Интересно, где он сейчас: с секретаршей или еще кого-нибудь нашел?
Вероника открыла калитку, прошла по бетонной дорожке к двери дома. Над ступеньками горела лампочка. Женщина совсем уж собралась позвонить, но в последнюю минуту решила еще немного продлить своё одиночество. Попытаться окончательно успокоиться, «привести лицо в порядок», как говорил их режиссер в театре, когда видел озабоченное домашними проблемами лица артистов.
Она опустилась на верхнюю ступеньку, подперла щеку кулаком. Света лампочки хватало на четыре ступени и неширокую полоску дорожки. Остальное скрывалось в ночи. Правда, в гостиной горел свет, отбрасывая оранжевое пятно на кусты под окном. Все было ухожено, прибрано.
Красота и порядок около дома – заслуга Андрея Викторовича. Натрудившись весь день среди металла, стекла и бетона, отец с удовольствием копался в земле, тщательно взращивал редкие виды кустарников и цветов. Еще две-три недели назад глаз радовал ковер цветов на клумбах, но к сентябрю остались лишь астры, георгины, хризантемы. Из года в год Юлька приходила в школу первого сентября только с букетом, составленных под строгим надзором дедушки. Тот считал, что кое-как собранный букет выглядит так же, как небрежно одетый человек, пусть даже одежда у него дорогая.
– В букете должна быть гармония, – поучал Юльку Андрей Викторович. – Недаром, японцы возвели икебану в ранг государственно-важного дела. Если человек не может правильно составить цветочную композицию, сможет ли он грамотно спланировать свою деятельность? А для женщины, – он поднял палец вверх, – это еще важнее, потому что дом, семью можно рассматривать, как сложный букет. А кто главный в семье? – спрашивал он маленькую Юльку.
– Ты, деда?
– Я, конечно, тоже не последнее колесо в колеснице, но дом держится на женщине.
– Какой, деда?
– Как какой, внучка. В каждой семье своя: здесь, – он махнул головой в сторону дома, – бабушка Аля. Дома у вас – мама, а когда ты вырастешь и выйдешь замуж, главной в семье будешь ты. Даже если твой муж будет миллионер…
– А кто это миллионер? – перебила Юлька.
– Это значит, у него куры денег не клюют. Так вот, – продолжал дед, – семья на женщине держится, на её мудрости и душевной гармонии. Понятно?
– Ага.
Неизвестно, все ли Юлька поняла из слов деда, но результат был самым неожиданным: однажды её застали около птичьего сарая. Девочка уговаривала несушек и нарядного петуха по кличке Феликс «поклевать денежки». На вопрос, что она делает, Юлька ответила: