Вера… Ника… Вероника
Шрифт:
Альбина Петровна частенько шутила по поводу их дружбы, предрекала, что в случае их брака, дети у них будут конопатыми, с длинными рыжими волосами.
Андрей Викторович относился к Костику дружески, здоровался за руку, как с равным себе, брал на зимнюю рыбалку.
– Хорошая дружба у них, мать, – говорил он жене. – Может, и свадьбой закончится. Нашей Веруне такой деловой малый вполне бы подошел. Не смотри, что рыжий. Мне кажется, они и не ссорятся никогда, а, мать?
Сами же Альбина и Андрей в пору знакомства ссорились по нескольку раз в день. Правда, тут же мирились, загадывали на будущее «давай никогда не ссориться», но ссорились за милую
Часто, глядя на Верочку и Костю, они гадали, что это: альянс бесконфликтных или близких по духу и взглядам людей? Самим же подросткам было трудно поверить, что есть нечто, из-за чего возникнет между ними спор, вспыхнет ссора.
Первая их крупная ссора произошла накануне выпускного вечера. День был жаркий, душный.
– Махнем на пляж! – предложил кто-то из одноклассников, и все его поддержали.
Костя и Вера приехали на пляж на мотоцикле. Большой компанией выпускники расположились под кустами ракиты, быстро разделись и, взявшись за руки, помчались к воде, распугивая своими криками оказавшихся в это время на берегу отдыхающих. Накупавшись до посинения, выбрались из воды и расположились на прогретом песочке.
– Последние денечки догуливаем, – сказал Степка Арепьев. – А потом кто куда: умные в институт, а мы с Мишкой и Сашкой в армию.
– И ты попробуй в институт, – подала голос Лена Маслова, бессменная староста класса. – В наш политех.
– А чё я там не видал? Вот в армии выучусь на водителя, вернусь, пойду на большегруз. Дальнобойщики, знаешь, сколько зарабатывают? А после политеха инженером за копейки вкалывать? Ищите дурака.
– Или рыжего! – захохотал Мишка Сыч. – Кирпич как раз туда собирается!
– Ну и что? – заступилась Вероника. – Не всем же дальнобойщиками быть.
– А ты, Верочка, наверное, вслед за Кирпичом?
Девушка ответила не сразу. Она вначале посмотрела на переливающуюся реку, потом на виднеющиеся трубы цементного завода на противоположном берегу, потом подняла глаза к проплывающим над головой облакам.
– Я в Москву еду, поступать в театральный.
– Хык! – Степка, а вслед за ним и остальные уставились на Верочку. – Ну, ты даешь, Изверова! Вот вам и тихоня! Кирпич, – обратился он к Косте, – а ты в курсе?
Костя во все глаза смотрел на Верочку. Он и помыслить не мог, что у Верочки есть желания, о которых ему не известно. Ни разу за все время она даже не намекнула, что хочет стать артисткой. Не может же она считать, что её участие в драматическом кружке нечто большее, чем просто детское увлечение?
Значит, им придется расстаться на целых пять лет? А он так привык за эти годы, что Верочка рядом с ним, что у них похожие мысли, похожее отношение к жизни. Он давно уже решил, что пойдет в политех, станет инженером автоматизированных систем управления, а Верочке определил поступление в этот же институт, но только на экономический факультет. А что? С профессией экономиста куда хочешь устроишься.
– Вера пошутила, – ответил Костя. – Правда, Верочка?
Вера ничего не ответила. Она поднялась, вытрясла песок из одежды и босоножек и медленно пошла в сторону дороги. Костя тоже схватил одежду, кинулся в кусты, где у него отдыхал мотоцикл, и, натужно сопя, покатил его по глубокому песку. У самой дороги он нагнал Веру.
– Вер, ты куда? Постой, я подвезу тебя, – он хлопнул рукой по черному сиденью мотоцикла. – Ну что ты, не слышишь?
Верочка повернулась.
– Костя, я давно хотела тебе сказать, но боялась, что ты расстроишься, – она подошла к нему близко-близко, заглянула в глаза. – Ты, конечно, хотел, чтобы мы вместе поступали в институт…
– Ну, да! Представляешь, будем вместе учиться, вместе на практику ездить, на картошку…
– Костя! Я хочу стать артисткой, а не экономистом, как ты спланировал. А ты поступай, как задумал, в политех.
– Но я хочу с тобой… – Костя был растерян, убит.
– Тогда поступай со мной в театральный, – улыбнулась она.
Парень и девушка стояли у дороги и не знали, что делать. Оба понимали: сейчас многое решается в их жизни. У Кости сердце сжалось, когда он представил, что его Верочка уедет. Это означало, что они не будут каждый день встречаться, и он не сможет оберегать её, заботиться о ней. Он вспомнил вдруг, что когда-то давно первый сказал ей, что у неё талант, что она может стать артисткой.
– Ты решила в театральный потому что я тогда сказал…
– Глупый, – Верочка провела по рыжему чубу Костика. – Если хочешь знать, я с первого класса мечтала стать артисткой, только никому не говорила об этом. Мама с папой узнали только вчера…
– И что сказали?
– Папа за сердце схватился, – она тяжело вздохнула, – сказал, что у меня таланта только для драматического кружка…
– Ну, вот, а я что говорю!
Верочка вдруг разозлилась. Что они все понимают? Её решение выношенное и окончательное. Девушка вздернула подбородок, перебросила косу на спину и решительно шагнула на дорогу.
– Не тебе и не папе судить об этом. Для меня театр – жизнь! – Она чуть замедлила шаг, но не обернулась, а только крикнула. – А ты катись!
– Тоже мне артистка! – тоже разозлился Костя. Он рывком вытянул мотоцикл из вязкого песка, завел и, окутав Веру едким дымом, оглушив страшным треском, помчался в ту же сторону, куда направилась девушка.
– Вот дурак, – вслед проговорила она, помахав перед собой ладошкой.
На выпускном вечере Верочка перетанцевала со всеми мальчиками из своего и параллельного класса. Только Костя ни разу не пригласил её, а все больше крутился вокруг Сони Голдмайер, которая пришла не в светлом платье, как принято на выпускных, а в темно-малиновом, которое удивительно шло к её кудрявым иссиня-черным волосам. Соня кружилась с Костиком в вальсе, томно улыбалась и победительно глядела на Верочку. Сказать, что Веру это задело, нельзя. Она лишь не могла простить Костику его сомнений в её артистических способностях. Назло ему в середине вечера, когда заиграл рок-н-ролл, она выдала такой танцевальный шедевр с Сашей Козиным, который занимался бальными танцами в том же доме культуры, куда она ходила заниматься в драматический кружок, что все присутствующие в зале: и выпускники, и учителя, и родители – взорвались аплодисментами. Саша галантно проводил её на место, а взрослые еще долго шептались, поглядывая на неё с улыбкой.
Но это была только ссора. В конце лета они снова встретились – первокурсник политеха и первокурсница Щукинского училища. Верочка взахлеб рассказывала о замечательных преподавателях «Щуки», вспоминала забавные моменты с экзаменов.
– Я когда читала басню, у меня коленка вот так затряслась, – Вера снова переживала недавний свой экзамен. – А потом подумала, что передо мной не преподаватели, а наш класс, и нечего бояться, и как начала рассказывать…Если бы Ольга Васильевна только слышала.