Веревка из песка
Шрифт:
– Какие подробности, какие детали?! – в недоумении воскликнула Юлия Кирилловна. – Это был миг. Но этот миг я запомню на всю жизнь.
– Н-да, – Лапин раздумчиво почесал нос. – Но и жизнь – только миг в этом мире бушующем, как поет Олег Даль. Тогда давайте по порядку, Юлия Кирилловна.
– Я вызвала лифт, нажала кнопку и спустилась на первый этаж. Дверцы разъехались, и предо мной предстал убийца.
– Вы говорите «убийца», – перебил Лапин. – Значит, вы видели, как он убивал?
– Как я могла увидеть, когда он уже расправился
– Вы видели его лицо?
– Конечно. Он был готов растерзать меня. Когда открылись двери лифта, он поднялся и двинулся ко мне. Но мои подсознательные импульсы сработали безотказно: я инстинктивно нажала кнопку.
– Юлия Кирилловна, я спрашиваю вас о конкретных вещах. Вы видели его лицо?
– Да. Это была маска смерти. Страшнее в своей жизни я ничего не видела.
– Юра, – ласково сказал Лапин, и хваткий Юра тотчас разложил на столе десяток фотографий. – Юлия Кирилловна, посмотрите на эти карточки повнимательней и скажите, есть ли среди них фотография человека, которого вы видели у лифта?
– Я видела его лишь мгновение… – неуверенно начала Юлия Кирилловна, но поднялась со стула, чтобы основательно изучить фотки. И вдруг визгливо, с надрывом, будто преследуя, закричала: – Вот он! Вот он!
И тыкала, тыкала в одну из фоток пальцем. Лапин взял эту фотку.
– Не думай о мгновеньях свысока… – завел он, а потом, с любовью разглядывая портрет Дмитрия Колосова, позволил себе не согласиться с дамой. – Какой же он страшный? Очень даже красивый парень.
Бедовый кожаный мальчик Ольга шла узким проходом меж бесконечных совковых гаражей. Шла, шла и дошла. У одного из боксов возился с мотоциклом лохматый и роскошно бородатый амбал. Чтобы оторвать его от увлекательного занятия, Ольге пришлось здороваться криком:
– Привет, Блюминг!
Блюминг, видимо, что-то расслышал, выключил пулеметно стреляющий мотор и выпрямился во весь свой гигантский рост.
– О, сестра по колесу! Зачем прилетела, птичка? По своей «хонде» соскучилась?
– Она в порядке?
– Как герла перед свадьбой. Зачем она тебе? Покрасоваться или мир посмотреть?
– В наем сдаю. У тебя, случаем, большого шлемака не найдется? И курточку какую-нибудь старенькую на лонгового паренька.
– Надыбаю.
– И вот еше что. Твой нотариус быстренько может доверенность сделать?
– Как быстренько?
– В часок.
– Мать, ты обнаглела.
– Жизнь заставляет, Блюминг!
…«Хонда» вырвалась из гаражной улочки и помчалась к проспекту Мира. За рулем сидел миниатюрный кожаный мальчик, а на заднем сиденье горой возвышался Блюминг.
…Элегантно спортивный Бен с громадной сумкой на плече вышел из подъезда своего дома в ответвлении улицы Бориса Галушкина и сел за руль джипа. Привык с водилой и поэтому с непривычки долго ерзал за баранкой, устраиваясь половчее. Наконец тронулся.
Трамвайные рельсы теснили джип
– Прокололся, мастер?
– Да вот, случилось… – беспомощно заблеял Бен. – Я обычно с шофером, а сам просто и не знаю, что делать…
– Колесо менять, вот что делать! – нравоучительно сказал водила. – У тебя запаска есть?
– Вроде бы должна быть…
– А домкрат?
– Не знаю.
– Ну, ты даешь, тракторист! – изумился водила и, вылезая из «шестерки», сказал сидевшим сзади: – Поможем задвинутому, а, пацаны?
Из «жигуля» объявились двое пацанов – приятные такие пареньки.
– Ну, показывай, что у тебя сзади, – распорядился водила.
Бен вытащил ключи зажигания, которые были в связке, на ходу от кабины до кормы джипа отыскал нужный, поднял заднюю дверцу.
– Есть колесо, есть! – обрадовался он. – И домкрат – вот он!
– Давай его сюда, – распорядился водила.
Бен наклонился, чтобы взять домкрат, лежавший на полу багажного отделения. Один из пареньков, подошедший вроде бы из любопытства, не торопясь поднял над головой обрезок свинцовой трубки и нанес ею сильнейший удар по шее Бена у основания черепа. Бен осел на асфальт.
– Он готов, Комар, – сказал паренек, нанесший удар.
– Контрольный не помешает, – решил водитель «шестерки», он же Комар.
Еще один удар. Втроем, двое под руки, третий сзади, они усадили мертвого Бена в джип на водительское место. Захлопнули дверцу, опустили багажную крышку. До сих пор молчавший третий прорезался наконец:
– Колесо бы снять и чистое поставить.
– Ты что – топор? Уходим в точку в три ноги!
«Шестерка» развернулась и умчалась. Кособокий «мицубиси»-джип одиноко стоял на обочине. Мимо изредка проносились нелюбопытные автомобили.
Ведомая одиноким кожаным мальчиком изящная «хонда» остановилась у подъезда. Мальчик спрыгнул с седла, прислонил мотоцикл к стене, снял шлем. Уже не мальчик, а Оля набрала код, открыла тяжелую дверь и крикнула в полумрак консьержке:
– Тетя Таня, помогите, будьте добры! Подержите дверь, а я аппарат вкачу.
Сурово-приветливая тетя Таня держала дверь и ворчала:
– Опять за старое, Олька!
– Не-е, – весело отвечала Ольга. – Я всегда только за новое.