Верхний этаж
Шрифт:
Парень не сопротивлялся, позволил уложить себя на новом месте и, спокойно помаргивая глазами, ждал, как объяснит свой поступок этот нагловатый, напористый новый поселенец.
— Не могу спать у окна — дует! — сказал Семен и с явной настороженностью поглядел на улицу, на людей, проходивших рядом по тротуару. — У меня радикулит, энцефалит и еще с десяток всяких литов… Транспортные расходы по твоему переезду беру на себя!
Он перенес к койке, на которую уложил парня, его ботинки, чемодан, заглянул в тумбочку, забитую книгами,
— Готово! — Он протянул парню раскрытую ладонь. — Распишись в получении! Доставил — Семен!
Тот опять выдавил утробное:
— Хы-хы-хы!.. Ты веселый! — Не подымаясь с койки, он пожал протянутую ладонь. — А меня — Борис.
— Верительные грамоты вручены! — удовлетворенно произнес Семен и улегся на бывшую койку Бориса. — Будем ждать семи.
Пока происходило это переселение, парень за столом мечтательно жевал сало. Олег тоже не вмешивался, а когда Семен улегся, подошел к другой койке, никем еще не обмятой, и сел. Она тоже была у окна. А четвертая без сомнения принадлежала парню с салом. На ней высился непомерно большой раскрытый чемодан с набором разнокалиберных стеклянных и жестяных банок.
В комнате стало тихо. Где-то по соседству тренькала гитара. С другой стороны д’Артаньян голосом Боярского воспевал лихую жизнь отчаянных храбрецов — четырех мушкетеров.
Борис снова уткнулся в брошюру, на обложке которой красовался Казанский собор. Парень за столом сжевал еще один кусок сала, повздыхал, остальное завернул в тряпицу. Встал, засунул сало в свой бездонный чемодан и, медленно поворачивая голову, обвел взглядом всех в комнате.
— Нас тоже четверо… Четыре мушкетера в одной лодке!
— Возражаю! — тотчас отозвался Семен, не умевший долго молчать. — Четыре лопуха в карете скорой помощи!
Борис, словно и не слышал, не оторвался от брошюры, а Олег и четвертый парень выжидательно повернулись к Семену.
— Не так, что ли? — продолжал он, почувствовав их внимание. — Кого пэтэу подбирает?.. Кто на корню в школе сгнил и кого оттуда вышвырнули или кто сам выпал! Шмякнулся в лужу, сидит — шишки свои подсчитывает да царапины зализывает, а пэтэу — тут как тут!.. Чем не скорая помощь?.. Подлечат и подкормят! Но дерут за это слишком дорого — клеймо работяги ставят. За всю жизнь не отмоешь, ножом не выскоблишь!
Олегу стало не по себе, будто над ним нависло это самое клеймо работяги.
— Ты уж… слишком! По-моему, и после училища в институт можно.
— Валяй, валяй! — усмехнулся Семен. — С малярным дипломом туда берут без экзаменов!
— А ты не только веселый, — неодобрительно произнес четвертый парень и с шумом захлопнул крышку чемодана. — Ты еще и обиженный!
Семен оторвал голову от подушки, привстал.
— Прогавкал — и лавку на запор!.. Нехорошо быть жадным, товарищ Петр Строгов!
Семен удивил всех, кроме Бориса, продолжавшего читать брошюру и не участвовавшего в разговоре.
— Вы
Парень, которого Семен назвал Петром Строговым, озадаченно потирал широкий с круглой ямкой подбородок.
— А-а! — наконец догадался он и похлопал по чемодану. — Глазастый!
К крышке была приклеена бирка с его именем и фамилией.
— Не слепой! — согласился Семен. — И тебя насквозь вижу!.. Не вздумай мне петь про призвание — не поверю! Кирпичиками играть — охотников мало!
— Зачем же ты сюда пришел?
У Семена нервно дернулась щека.
Он помрачнел.
— Сказал бы я тебе, да боюсь — заикой станешь!
Он откинулся на подушку и закрыл глаза.
А Боярский в который раз послушно пел про мушкетерскую шляпу с перьями, и долетал с другой стороны перезвон гитарных струн.
Олег взглянул на часы — было около шести. Стоило бы съездить в университетское общежитие за вещами, но очень хотелось есть, и он, чтобы не опоздать на ужин, решил отложить поездку на завтра. С сожалением поглядывал он на объемистый чемодан Петьки Строгова. Если бы тот снова предложил кусочек сала, Олег сейчас не стал бы отказываться. Но Петька молча поднял чемодан с продуктами и осторожно задвинул его под койку.
— Вот бы отыскать! А? — неожиданно прозвучал грубоватый густой голос Бориса. — Найти бы! А? — Он с непонятной восторженностью хлопнул брошюрой по лбу и сел, свесив ноги. — Сорок пудов серебра — ничего слиточек!
Семен приоткрыл один глаз.
— Один строитель уже того — свихнулся!
— Это Кутузов — того! — пробасил Борис. — Подарил попам столько серебра! Они его куда-нибудь под колонны зарыли, когда революция была… Откопать бы! А?
— Губа не дура у тебя! — Семен задумался. — Сорок пудов, говоришь?.. Загнать трудно — заметут! А то бы денег — самосвал с прицепом!
— Я б искал и без всяких денег… Интересно! — Глубоко запрятанные глаза Бориса разгорелись. — У нас в городе старая колокольня обвалилась… Ливень был страшенный — ее и подмыло… Мы там в кирпичах футляр нашли, а в нем — два пистолета кремневые… Интересно!.. В музее сказали — дуэльные… Я потом один все кирпичи перебрал, а которые не развалились — глыбой которые, те молотком простукал… Болтают, в любом старом доме клад захоронен.
— Больше никому не рассказывай про это! — понизив голос, серьезно посоветовал Семен и погрозил пальцем. — Выгонят из училища!
— За что? — не поверил Борис.
— Здесь строить учат, а тебе надо туда, где взломщиков натаскивают!
Борис не обиделся и даже согласился с Семеном:
— Сам знаю… А только нету такого училища. Ломают тоже строители… Потому и приехал сюда.
— Ясненько! — Семен пошлепал себя по коленям. — Значит, так: двоим нужна крыша и жратва. Почему — уточнять не будем! Третий просто болен. Есть такая лихорадка — золотухой называется…
— Кладоискательством, — поправил его Олег.