Верхний этаж
Шрифт:
В подобные чудеса ребята верят неохотно. Но есть люди, которых нельзя заподозрить даже в самой крохотной лжи. И не поймешь, не отгадаешь, почему они внушают полное доверие. Внушают — и все! Зоя была из таких людей. И хотя ребята почти совсем не знали ее, никто не подумал, что история с картами — сказка для новичков.
— Я ничуть не преувеличиваю, — добавила Зоя. — Как же по-другому, если дано слово? — Она подошла к Семену. — Вот ты, Сеня… Если бы дал слово сделать так, как решит большинство, ты разве
— Крепче моего слова не найдете! — хмуро ответил Семен.
— Значит, и ты бы бросил в ящик карты?
— Сказано — сделано!
— Я так и знала! — обрадовалась Зоя и вернулась к учительскому столу. — До обеда у нас больше часа. Давайте проведем наше первое комсомольское собрание.
Семен встал, собираясь выйти из кабинета.
— Подожди! — попросила Зоя. Она помнила, что в этой группе один Семен — не комсомолец, и не хотела, чтобы по этой причине он оказался на отшибе. — Мальчики! Есть предложение — разрешить всем, кто еще не вступил в комсомол, присутствовать на собрании с правом совещательного голоса. Как вы смотрите?
Возражений не было, и Семен остался. Он ушел бы, если бы говорили только о нем. Подачек ему не надо! Но Зоя сформулировала свое предложение так, словно оно касалось не одного Семена.
— Нам нужно выбрать комсогрупорга, — продолжала Зоя. — Дело это ответственное и сложное, потому что вы еще плохо знаете друг друга. А ошибиться нельзя — хороший человек нужен!
Она помолчала — дала ребятам возможность подумать и уже хотела высказать мнение комитета комсомола — назвать кандидатуру Олега Самоцветова, но ее опередил Семен.
— Не ошибемся! — неожиданно заявил он.
Ему хотелось помочь Зое, которая, как он думал, попала в затруднительное положение. Каждый будет выдвигать своего дружка-приятеля, начнется бесконечный спор, и ей не справиться с оравой незнакомых мальчишек. Их нужно опередить! И он торопливо выкрикнул:
— Профессора надо выбрать!
— Это кто же такой? — вместе с ребятами засмеялась Зоя.
— Меня? — испуганно вскочил Олег и завертел головой, растерянно оглядывая смеющиеся лица мальчишек. — За что?
Вопрос прозвучал так, будто Олег спрашивал, за что собираются наказывать его. Смех стал еще громче, но слышался в нем одобрительный настрой. И на физике, и особенно на английском Олег показался толковым парнем. Смеялись над прозвищем, которое дал ему Семен, над растерянным видом Олега, но все были не прочь поддержать его кандидатуру.
Была довольна и Зоя.
— Скажу вам по секрету — я тоже хотела рекомендовать Олега Самоцветова. Во-первых, учился он очень хорошо — почти круглый отличник.
— Почти не считается! — крикнул Олег.
— Ничего! Русский ты у нас подтянешь до пятерки, — заверила его Зоя. — Во-вторых, Олег был в школе активным комсомольцем. Грамотой награжден!
— Смотря за что! — опять крикнул Олег, готовый сейчас всячески принизить себя. — За ерунду — за макулатуру!
— Ты подумал, что говоришь? — с грозным видом спросил Семен, — Макулатура — дело государственной важности!
Но Олегу было не до шуток.
— Не смогу! Не умею!.. Не выбирайте! — взмолился он. — Вам же хуже будет!
— Не умеешь — научим… Соглашайся! — попросила Зоя.
— Завалю! Всю работу завалю! — пригрозил Олег.
— А мы поправим. — Зоя подошла к нему, положила обе руки на плечи и заставила его сесть. — Я сама помогать тебе буду. Честное слово!
Олег еще долго сопротивлялся. Он снова вскакивал, выкрикивал свои возражения, но все они были неубедительными, а о главной причине отказа он сказать не мог. «Вот тебе и отсидел спокойный годик в училище!» — подавленно подумал он, когда после голосования Зоя поздравила его и еще раз пообещала свою помощь.
Поздравил Олега и Семен — шмякнул его ладошкой по спине и спросил:
— Теперь тебя на вы величать или как?
Олег болезненно поморщился и с тоской подумал о потерянном дне. Ни одного выученного параграфа! И вдобавок две нагрузки — английская и комсомольская! Если так пойдет и дальше, рухнет весь его план, казавшийся таким безупречным! Не бежать ли отсюда, пока не поздно? Но эта мысль скоро улетучилась из головы. Он уже стал привыкать и к уютной комнате в общежитии, и к чистой постели, и к столику в столовой. Отказаться от всего этого и бежать неизвестно куда было не по силам.
Гвоздь
Что такое миллион? Если бы кто-нибудь не поленился и сложил в стопку миллион листов обыкновенной бумаги, то эта бумажная колонна была бы, говорят, не ниже Исаакиевского собора. А миллион кирпичей? Трудно представить такую колонну!
Когда Никите Савельевичу нездоровилось, он, лежа в постели, пытался иногда подсчитать, сколько кирпичей прошло через его руки за тридцать пять лет работы каменщиком. Получалось никак не меньше миллиона. Это была его основная профессия, и владел он ею виртуозно. Знал он и другие строительные специальности и считал, что хороший работник должен уметь пользоваться любым инструментом.
В училище Никита Савельевич готовил каменщиков высшей квалификации, но первые практические занятия он всегда проводил по другим видам работ, потому что многие мальчишки не могли отличить рубанок от фуганка и стамеску от отвертки, а о мастерке и не слыхивали никогда.
Привел Никита Савельевич группу Олега Самоцветова в столярную мастерскую. Ровными рядами стояли там верстаки. На каждом — богатый набор необходимых инструментов и неоструганная доска с карандашной пометкой: «150x25x2 см».