Верить в себя
Шрифт:
— Они меня нисколько не расстраивают. То, что было у нас, осталось в прошлом, мои воспоминания, может, и нерадостные, но сам Мэтью — просто прелесть. Представляешь, он даже попросил у меня разрешения прийти еще раз! — сказала Кэрол. Эта просьба и в самом деле приятно ее удивила. Мэтью имел все основания полагать, что на правах старого знакомого имеет право навещать ее в любой день, однако все же счел нужным соблюсти правила вежливости.
— И ты разрешила? — поинтересовалась Стиви. Сама она по-прежнему не доверяла Мэтью, считая его волком, который влез в овечью шкуру, чтобы завоевать доверие Кэрол. Особенно не нравился ей его взгляд — немигающий, уверенный, пронзительный. Но Кэрол,
— Да. — Кэрол кивнула. — Я думаю, теперь мы с ним можем стать друзьями. Мэтью, помимо всего прочего, очень интересный человек. И сильная личность.
— Сталин и Гитлер тоже были сильными личности ми, — не удержалась Стиви. — Не знаю, почему я так решила, но мне кажется, если этот тип чего-то захочет, он ни перед чем не остановится.
— Так и есть, вернее — было. Но сейчас все изменилось. Мы изменились. Мэтью уже немолод, да и я тоже. Что было, то ушло.
— Ну, я бы на твоем месте не была так уверена. Как говорится — старая любовь не ржавеет, — возразила Стиви, но Кэрол упрямо покачала головой. Она знала, что их любовь умерла. Да, она думала о Мэтью даже после того, как они расстались; она продолжала любить его, и только встреча с Шоном освободила Кэрол от этого чувства.
Пока Кэрол пыталась разобраться в своих чувствах и воспоминаниях, медсестра и один из санитаров принесли и установили в палате вторую кровать, и Стиви, усевшись на нее, стала разбирать свою сумку.
— Устроим ночной девичник, — сказала она, надевая пижаму. Только теперь Стиви успокоилась — теперь она может быть рядом с Кэрол и днем, и ночью. К тому же Стиви обещала Джейсону позаботиться о подруге. Вчерашнее происшествие привело его в ужас, он несколько раз звонил Стиви. Дети тоже переживали за мать, но, узнав, что с сегодняшнего дня ее будут охранять спецназ и Стиви, немного успокоились.
Кэрол было приятно сознавать, что о ней заботятся ее близкие. Стиви удалось уговорить дежурную сиделку пойти спать в комнату для персонала, так что им никто не мешал. В эту ночь они долго болтали и хихикали, точно две школьницы, и Кэрол сказала:
— Я так рада, что ты здесь. Теперь хоть есть с кем поговорить откровенно.
— Да и я в «Ритце» чувствовала себя довольно одиноко, — призналась Стиви. — Я даже начала скучать по Алану — вот до чего я дошла! Знаешь, он часто мне звонит, и я заметила, что теперь, когда я уехала, он наконец начал рассуждать как нормальный взрослый мужчина, а не как эгоистичный подросток. Давно пора — в прошлом месяце ему стукнуло сорок. Что ж, лучше поздно, чем никогда… — В последнее время Алан все чаще и чаще заговаривал о женитьбе и даже пытался строить планы на будущее. Очевидно, затянувшееся отсутствие Стиви подействовало на него благотворно. — Представляешь, он пригласил меня на Рождество домой к его родителям! Раньше мы всегда встречали праздники порознь, потому что и он, и я считали себя слишком независимыми, но теперь что-то изменилось. Налицо определенный сдвиг, вот только к чему мы движемся? Точнее — он движется; меня-то все устраивает…
Стиви и вправду нервничала, когда Алан пытался втянуть ее в разговор о будущем.
— А что бы ты сделала, если бы все-таки вышла за него замуж? — осторожно спросила Кэрол. В палате горел только ночник на ее тумбочке, и этот мягкий полумрак располагал к откровенному разговору. Они и раньше почти ничего не скрывали друг от друга, однако некоторые темы по обоюдному молчаливому согласию считались у них запретными. До сегодняшнего дня, вернее — до сегодняшней ночи, Кэрол не задавала подруге подобных вопросов, и сейчас она с интересом ждала ответа.
— Покончила бы с собой, — без раздумий ответила Стиви и рассмеялась, но тут же посерьезнела. — Что бы я сделала? — повторила она задумчиво. — Даже не знаю… Наверное, ничего, я терпеть не могу что-то менять. Моя квартира меня вполне устраивает. Правда, Алану не нравится моя мебель, а мне без разницы. Конечно, можно было бы переклеить обои в гостиной… и завести собаку.
Стиви казалось, что замужество само по себе вряд ли может заметно повлиять на ее привычный образ жизни. Другое дело, что Алан мог вообразить, будто с заключением брака у него появятся какие-то права на нее, а этого бы Стиви не потерпела. Нынешнее положение дел ее вполне устраивало.
— Я имела в виду не твою квартиру, а твою работу, — рассмеялась Кэрол.
— А при чем тут моя работа? — насторожилась Стиви. — Какое она имеет отношение к браку? Вот если бы я выходила замуж за тебя, я бы к тебе переехала, а так…
— Но ведь ты часто задерживаешься у меня, к тому же каждый раз, когда я куда-нибудь уезжаю, тебе приходится меня сопровождать, — объяснила Кэрол. — А вдруг меня опять занесет в какой-нибудь взрывоопасный тоннель? В этом случае ты рискуешь снова застрять в Париже или в любом другом городе на неопределенный срок. Разве Алану это понравится?
— Ах вот ты о чем!.. Черт… Даже не знаю. Никогда об этом не думала. Впрочем, мне кажется — я скорее брошу Алана, чем свою работу. Да, именно так! — воскликнула Стиви, приподнимаясь на локте. — Если моя работа ему не нравится, пусть проваливает! Я не брошу свою работу. Ни за что и никогда. Если ты решишь меня уволить, тебе придется сначала меня убить!
Кэрол было лестно слышать эти слова, сказанные — она не сомневалась — от всего сердца и со всей искренностью. Но ведь ситуация могла измениться, и это ее тревожило. Кроме того, она всегда переживала за Стиви; в частности, ей хотелось, чтобы у ее секретарши и подруги была счастливая жизнь, а не только хорошая работа.
— Ну а как Алан относится к твоей работе сейчас? Он когда-нибудь выражал свое недовольство тем, что иногда тебе приходится работать круглыми сутками или сопровождать меня на съемки?
— Пусть только попробует! — воинственно воскликнула Стиви. — Иногда, правда, он принимается ворчать, но я не обращаю на это внимания. Все мужчины такие собственники! Вот пусть и найдет себе женщину попокладистее. Впрочем, Алан и сам много работает. В командировках он бывает еще чаще меня; правда, ему редко приходится покидать пределы Калифорнии, тогда как я езжу с тобой по всему миру, но это не так уж и важно. Главное, за все время нашего знакомства он ни разу мне не изменил, хотя, я думаю, в молодости он был большим бабником. Насколько мне известно, я — первая женщина, с которой он живет достаточно долго. И до сегодняшнего дня у нас все было в полном порядке. Спрашивается, зачем чинить то, что еще не сломалось?
— А он предлагал тебе выйти за него замуж?
— Нет, и слава богу, что не предлагал. Я боюсь только, что, если я задержусь в Париже еще на недельку, этого не миновать. Раньше Алан даже не заговаривал о браке, но теперь он упоминает об этом чуть не в каждом нашем разговоре. Раза два он даже сказал, что, по его мнению, нам стоило бы зарегистрировать наши отношения, но конкретного предложения он мне не делал. Должно быть, он знает — я бы здорово разозлилась, если бы услышала от него что-то подобное. И все равно в последнее время Алану явно кажется, что нам обоим пора остепениться и жить как все нормальные люди. Это у него что-то вроде кризиса среднего возраста, а мне противно даже думать о том, чтобы делать что-то только ради того, чтобы быть как все. В конце концов, мы еще не настолько старые!