Верная подруга
Шрифт:
– Ох, Тифф! – Джек снова фыркнул. – Ты и представления не имеешь, как мне нужно было посмеяться.
Она услышала только слово «посмеяться» и опять рассердилась. Она здесь не для того, чтобы забавлять Джека Рида.
– Извини. Мне нужно пойти в сыроварню, поработать. Я была бы тебе благодарна, если бы ты проверил все поилки.
Она повернулась к нему спиной, молча подтащила доильный аппарат к воротам и вытащила наружу. Черт бы побрал эту козу! И черт бы побрал Джека! Она повезла аппарат к сыроварне. Джек догнал ее.
–
Тиффани отодвинула аппарат в сторону и, входя в коридор сыродельни, ответила сквозь зубы:
– Я подою Амалтею позже. Когда успокоюсь.
Больше она никак не отреагировала на замечание Джека. Вымыла руки и надела поверх джинсов и рубашки рабочий халат и просторные брюки.
Потом – сетку для волос. Она все еще была раздражена.
Уходи, Джек. С меня достаточно, а в сыроварне от тебя все равно никакого толку.
Он грубо захохотал и протянул к ней руку.
– О, Тифф! Ты сейчас похожа на какого-то безумного ученого – из тех, что показывают в кино. – Он снова расхохотался. – Ты такая забавная!
Тиффани тоже следовало засмеяться. Но ей вспомнились месяцы и месяцы обиды, вспомнилось, как она потеряла Джека, потеряла надежду на совместное будущее. И к этому прибавилось смятение, которое она испытала, когда он вернулся.
Джек снова хотел с ней дружить. Она это ценила, но ей хотелось большего, Ей было больно из-за того, что он не разделял ее желаний, что пытался держать ее на расстоянии.
От гнева у нее выступили слезы на глазах. Она ткнула в него дрожащим пальцем.
– Не говори со мной. Больше ни одного слова! – Она схватилась рукой за дверь сыродельни. – Я не в том настроении, чтобы позволить над собой смеяться, Джек. Я и так уже выбита из колеи и рассержена!
– Эй! Все в порядке. – Он шагнул к ней. Его веселое настроение бесследно исчезло. – Я думал, что мы смеемся вместе.
– Пожалуйста, оставь меня одну, Джек. Но прежде чем ты уйдешь, я выскажу то, о чем думаю. Не всев порядке.
Тиффани пыталась скрыть свои чувства, но она была вне себя от обиды, смятения и гнева. На минуту гнев взял верх.
– Ты стал совсем другим человеком! Холодным, скрытным и нервным. И ты не подпускаешь меня к себе. Я вошла к тебе в комнату, когда ты собирался выпить стакан воды, и ты повел себя так, словно в чем-то меня подозреваешь! И как ты смеешь надо мной смеяться?
Джек помрачнел, даже, кажется, хотел было повернуться и уйти, но Тиффани это не остановило.
– По-твоему, я чувствую себя недостаточно глупо из-за того, что бросилась тебе на шею и ты должен был уехать? Что ж, я и впрямь чувствую себя глупо. Но ты, Джек, может быть, тоже меня желал, хотя ни разу в этом не признался. Так же, как прошлой ночью. Если это правда, то ты поступил неправильно, переложив вину на меня.
Джек
Тиффани начала бить дрожь, но она этого не заметила.
– Несправедливо, что ты возвращаешься и говоришь, что хочешь вернуть нашу дружбу, а потом создаешь такие трудности! Это также непохоже на Джека, которого я знала и уважала. И я этого не понимаю. Слышишь, Джек? Я. Этого. Не. Понимаю.
Она пристально смотрела на него. Он пристально смотрел на нее в ответ. Но заговорит ли он? Даже теперь, когда ей так нужно, чтобы он что-нибудь сказал? Нет.
– О! Уходи. Уходи!
Она открыла дверь и вошла в сыродельню. Гнев наконец ее покинул и сменился острым чувством обиды.
Джек пошел за Тиффани и остановился в дверях у нее за спиной.
– Мне жаль, что я смеялся над тобой, Тифф. Мне очень, очень жаль.
– Нет! – вырвалось из глубины ее души. В одном этом слове смешались все ее чувства.
А потом – плюх!Кусок творога образовал дугу в воздухе я попал Джеку в лицо, а затем свалился на грудь и растекся по рубашке.
Тиффани посмотрела на пустую посудину у себя в руках, потом – на Джека. Она не могла поверить, что только что так поступила.
Ею овладели совсем другие мучительные чувства. Она испытала глубокое раскаяние. До сих пор она никогда так себя не вела. Никогда.
– О! Разреши, я это вытру. – Она сняла рабочий халат и попыталась вытереть им грудь Джека.
Прежде чем она успела к нему прикоснуться, Джек схватил ее руку и сжал, словно клещами.
– Я сам могу это сделать. Пойду отмоюсь.
Он медленно отпустил ее запястье, как будто беспокоился, что она все-таки попытается к нему прикоснуться. Потом повернулся на каблуках, вышел и закрыл за собой дверь.
Тиффани все еще слышала эхо собственных слов, видела брызги творога на полу. Она была в смятении.
Глава 4
Войдя в ванную, Джек нагнулся над раковиной и промыл шампунем волосы. Потом встал под душ. Джек решил не глядеть на шрам. Ведь тот не изменился ни со вчерашнего, ни с позавчерашнего дня, он оставался прежним в течение многих месяцев. Шрам никогда не изменится… впрочем, это ничего не решает.
Черт возьми!Впервые за долгое время он рассмеялся, рассмеялся от всей души – и обидел Тиффани. Не только сегодня. Он обидел ее в ту ночь, когда ушел, и теперь, когда вернулся. И только сейчас начал понимать, насколько сильно.
Он вытерся, застегнул на все пуговицы чистую рубашку. Решил, что потом выстирает кое-что из одежды в стиральной машине, и распахнул дверь. Нужно как-то все исправить. Хотя он точно не знал, как.
– Мне жаль. – Тиффани стояла возле двери, ее лицо было бледным. Она уже сняла рабочую одежду. Оттенки синего цвета – и рубашки, и джинсов – прекрасно подчеркивали ярко-каштановый цвет ее волос.