Верная подруга
Шрифт:
Джеку захотелось коснуться ее мягких локонов. Прижать ее голову к своему плечу и попросить у нее прощения. Кроме того, ему по-прежнему хотелось от нее того, что он не мог получить. Он сжал кулаки, тщетно пытаясь найти подходящие слова. Тиффани продолжала:
– Я не могу поверить, что настолько вышла из себя. Я не имела никакого права так себя вести.
– Вот как? – Им овладело волнение, он пристально посмотрел на Тиффани и понял, какой вред ей причинил. Из-за его молчания ей становилось еще больнее. Но как он мог заговорить на эту тему и умолчать о вещах, которые лучше скрыть? – Я не знаю, как это исправить, Тифф. Все, что ты сказала, – верно. Ты должна меня ненавидеть. Я не стал бы тебя винить.
– Нет. Я не чувствую ненависти, но я сбита с толку. Ты вернулся, чтобы возобновить нашу дружбу, но стараешься держать меня на расстоянии, и у дружбы нет шансов, а время от времени…
Она замолчала и глубоко вздохнула. Джек склонил голову, словно пытался скрыть выражение своего лица.
– Я винила себя в том, что вообразила, будто до твоего отъезда ты разделял мой интерес к тебе. Я думала, что ты уехал, потому что я рассказала тебе о нем. Неужели дело было только во мне, Джек?
– Не только в тебе. – Ему не хотелось это признавать, но она была так несчастна, что у него не осталось выбора. Джек осторожно выбирал выражения: – До моей поездки за границу я позволил нашим отношениям зайти туда, куда им заходить не следовало. Я отвечаю за это так же, как и ты, и должен был взять вину на себя. Но в то время я… думал о других вещах.
Он чуть было не коснулся предательского пятнышка под мышкой, но вовремя удержался. Это две разные темы. Ему нужно только ответить на ее вопросы, объяснить то, что имеет к ним отношение здесь и сейчас.
– Ты хочешь сказать, что разделял мой интерес, но почему-то считал его ошибкой? – В ее голосе чувствовались потрясение, остаток прежнего гнева, смятение и осторожность.
Если она все еще питает к нему какие-то другие чувства, кроме дружеских, она не станет в них признаваться.
Ты не должен желать, чтобы она призналась, что неравнодушна к тебе, и сам не должен чувствовать ничего подобного. Впрочем, теперь ты, вероятно, не вызываешь у нее ничего, кроме гнева.
Легко сказать себе, что именно ты не должен чувствовать. Но не так уж легко это сделать. Особенно когда она стояла перед ним, а ему только и хотелось, что заключить ее в объятия, прижать к себе и, может быть, поцеловать – как это едва не произошло прошлой ночью.
Он должен оказаться сильнее. Не думать о том, как она прижималась к нему, когда он держал ее в объятиях.
Значит, она все еще его интересует? Этот интерес пройдет, если не обращать на него внимания.
– Я не должен был испытывать к тебе такую привязанность. – Джек глубоко вздохнул. – В глубине души я всегда беспокоился, что буду таким, как Сэмюэл, – неспособным нормально себя вести при близких отношениях… когда связываешь себя обязательствами и… когда отношения – личные. Некоторое время я отгонял это беспокойство, но теперь знаю, что не могу не обращать на него внимания. Я и впрямь такой, как Сэмюэл Рид.
– Много месяцев назад, в последний день, который он здесь провел, Джек получил не один удар, а два. Но главной проблемой оказалось его сходство с Сэмюэлом, поведение которого было невыносимо. И именно об этом Джек собирался рассказать Тиффани.
– Я не могу рисковать тем, что из-за этого сходства пострадает кто-нибудь еще.
– Ты не такой, как он. – Он собирался возразить, и она подняла руку. – Я знаю, что это тебя беспокоило, но я всегда говорила, что ты совсем не похож на Сэмюэла, и по-прежнему говорю то же самое. Если бы ты был таким, как Сэмюэл, то откуда бы знал, что не обидишь меня, не перешагнешь за черту дружбы, если более глубокого чувства у тебя ко мне нет?
Джек подошел к ней и, обняв ее одной рукой, привлек к себе, как поступил в первый день после своего возвращения.
– Я слышал разговоры людей… людей, которые знали его до того, как он обзавелся семьей. Тогда он был прекрасным человеком. – Они больше не общались с Сэмюэлом, но несколько лет назад Джек слышал, как шептались о том, до чего изменился Сэмюэл. О том, что семейная жизнь, кажется, отравила его. – Близость выявляет иногда в человеке дурные черты. Во мне тоже. Последние несколько раз, когда виделся с Сэмюэлом, я это доказал.
– Ты ошибаешься, Джек, – недоверчиво сказала она, отшатнувшись от него. – Я не верю.
– Ты видела, какой он. С другими людьми раздражительный, шумный, а иногда держит себя вызывающе. Но в кругу семьи раздражительность Сэмюэла превращается в агрессивность. Он не обращает внимания на маму, так же, как и она не обращает внимания на него, и обращается со мной как с врагом. Всегда. Он не переходит к агрессивным действиям только потому, что я держусь от него подальше. Он перестал проявлять физическую агрессию и ограничивается оскорблениями только потому, что несколько лет назад ты ему угрожала судом.
– Я знаю, что все это правда. И я действительно попросила бы маму и папу обратиться в полицию – как я и угрожала, – если бы он снова попытался причинить тебе физический вред. – Казалось, ее потрясли и расстроили его слова. – Но это Сэмюэл. Не ты.
– Вот как? Последние два раза, когда я виделся с Сэмюэлом, не только он, но и я был вне себя от гнева. Мне хотелось его задушить… все что угодно, лишь бы он замолчал. – Джек сжал зубы, но все-таки заставил себя продолжать: – Вот как на меня действуют семейные отношения. Но если ты станешь моим другом, то всегда будешь со мной в безопасности. Надеюсь, ты мне веришь, Тифф.
– Я верю, что я с тобой в безопасности при любых обстоятельствах. – Она бросила на него обеспокоенный взгляд. – Если ты вышел из себя, значит, наверняка была веская причина. Не может быть, чтобы оказалось то же самое…
– Оказалось, и я с этим смирился. Мне нужно, чтобы ты тоже не питала никаких иллюзий.
Она опустила голову.
– Я знаю, что ты-то наверняка не питаешь, Джек.
– Тогда давай так все и оставим. Следовало бы объясниться с тобой раньше, и мне жаль, что я этого не сделал. Мне жаль, что я только что смеялся, когда не было ничего смешного. Тифф, я знаю, что перед отъездом все испортил. Я полностью отвечаю и за то, и за другое. Только прошу дать мне шанс стать твоим другом. Лишь это сделает меня счастливым.