Верная Рука
Шрифт:
Мы все время скакали галопом, лишь иногда переводя коней на шаг, чтобы дать им восстановить дыхание. Около полудня, когда жара стала уже почти невыносимой, мы спешились, дали им воды и оставались на месте около часа. Затем скачка возобновилась в том же темпе и продолжалась до темноты, пока мы не были вынуждены ее прекратить. Это опять-таки давало преимущество Генералу: ему-то не нужно было ничьи следы искать в темноте. Но, как только на небе появилась луна, мы двинулись снова. Ее света было, конечно, маловато, но наши глаза были достаточно тренированы, если я еще мог иногда ошибиться, то для Виннету это было совершенно
За все это время не было сказано ни слова. Виннету и вообще-то был человеком молчаливым, а когда его целиком поглощала какая-нибудь мысль, из него и вовсе нельзя было вытянуть ни слова.
Прошло не более получаса с того момента, как мы покинули место стоянки девяти всадников, когда мы были вынуждены снова остановиться, заметив, что они прервали здесь скачку; причем по беспорядочным отпечаткам копыт можно было понять, что тут происходило нечто вроде совещания. И по всей видимости, оно было не слишком мирным, потому что отдельные всадники не стояли на месте, а нервно двигались взад-вперед. Это заставило нас думать, что между ними произошел какой-то спор, а скорее всего даже ссора. Но по какому поводу? Мы попытались ответить на этот вопрос. Вероятнее всего, речь шла о выборе направления дальнейшего движения.
На эти подозрения навело нас то обстоятельство, что с этого момента след разделился надвое, что было для нас совсем некстати. Ветви следа шли не параллельно: одна поворачивала направо, а другая, под прямым углом к первой, налево.
— Уфф! — сказал Виннету. — Это плохо!
— Конечно, плохо, — согласился я. — Скорее всего, на этом месте краснокожие разошлись с белыми. Однако какой из этих следов принадлежит индейцам, а какой — белым?
— Посмотрим!
Он спрыгнул с коня и начал внимательно рассматривать следы.
— Сильно сомневаюсь, что мы сможем это сейчас определить, — объявил я, вылезая из седла. — Я заметил что лошади белых также не подкованы. Поэтому нам не удастся отличить их от индейских мустангов.
К сожалению, мои опасения подтвердились; отпечатки копыт не позволяли сделать никакого определенного заключения; имевшиеся у нас, не слишком ясные подозрения могли скорее повредить делу, чем принести какую-либо пользу.
— Может быть, имеет смысл проехать немного по обоим направлениям? — предложил Виннету. — Мой брат мог бы повернуть направо, а я поехал бы налево.
Так мы и сделали. Единственный достигнутый мною результат состоял в том, что мне удалось определить количество лошадей, по следам которых я шел. Итог разведки Виннету был столь же неутешителен. Зная только количество лошадей, мы еще отнюдь не могли вывести отсюда число всадников — среди животных были ведь еще и вьючные. Вернувшись на развилку, мы уныло посмотрели друг на друга.
— Уфф! — произнес Виннету, и по его лицу, несмотря на разочарование,
— Нет.
— Я тебя таким тоже не видел. Уфф!
— Да, чтобы мы совсем не знали, что нам предпринять — такого еще не бывало!
— Никогда! Но давай как следуем обдумаем то, что знаем. Разве может быть такое, чтобы ни Олд Шеттерхэнд, ни Виннету не нашли правильного решения?
— Ты знаешь, ты даже пристыдил меня немного! Давай думать! Ближайшая граница пустыни проходит на север отсюда, у дома Хельмерса, и это наверняка хорошо известно Мба, вождю шикасавов. Если он поехал направо или налево, то ему надо, по крайней мере, на полдня больше, чтобы выбраться из Льяно, и это он тоже знает. Я не думаю, что он решил сделать такой огромный крюк. А ты?
— Тоже нет.
— Если он разъехался с белыми, значит, он с ними поругался. Он едет один, но знает также, куда направились они. При этом, я думаю, обманул их, сначала отклонившись от истинного направления, а потом, когда они его уже не могли видеть, повернул в нужную сторону. Значит, если мы не пойдем ни по одному из следов, а двинемся прямо, то скоро непременно наткнемся на его след.
— Уфф, это правильно.
— Тогда другой след как раз и будет тем, который нам нужен. Мы его снова найдем и уже будем уверены в том, что это след, оставленный Генералом. Надеюсь, что мой брат Виннету согласится со мной.
— Все так и есть, как ты говоришь. Мы не пойдем ни по одному из следов.
Мы снова сели на лошадей и поскакали прямо, не сворачивая, и скоро потеряли из виду оба следа, оставшиеся справа и слева. Я нисколько не сомневался в верности своих предположений, но, несмотря на это, ощущал все же некоторое волнение, ожидая их подтверждения. Действительно, через полчаса мы снова увидели, что тот след, который на развилке уходил вправо, снова приблизился к нам, а потом круто повернул на север.
— Уфф! — обрадованно воскликнул Виннету. — Это след шикасавов, и он ведет к дому Хельмерса.
— Теперь мы должны, — продолжил за него я, — найти другой. Без сомнения, он и будет следом белых.
— Да, едем налево, искать второй след! Когда мы его отыщем, то уже не сможем ошибиться и…
Не закончив фразу, он внезапно замолчал. Разговаривая со мной, он в то же время внимательно всматривался в линию горизонта и вдруг быстро вытащил из седельной сумки подзорную трубу и направил ее на север. Я тут же достал свою и разглядел на горизонте несколько лошадей и силуэты людей, сидевших на песке.
— Кто это может быть? — спросил я.
— Шикасавы, — ответил он.
— Почему же они остановились? Какие у них могут быть причины сидеть тут?
— Уфф! Они ждут нас.
— Очень может быть, — согласился я, — кажется, этот Мба честный малый. Видимо, он только в пути заметил, что Генерал обокрал нас, и оказался в достаточной степени умен, чтобы догадаться, что мы непременно станем преследовать вора. Поэтому он от него и ушел. Даже если этот шаг не был продиктован честностью, он должен был бы его сделать, заботясь хотя бы о самом себе. Вряд ли ему хочется, чтобы его принимали за человека, который не только способен найти взаимопонимание с ворами, но готов предоставить им помощь и защиту. Скорее всего, это именно так.