Верная Рука
Шрифт:
— В этом нет необходимости, мистер Хельмерс, — ответил я, — они не решатся на драку.
Мы последовали за ним на кухню и, выйдя через заднюю дверь, оказались на улице с другой стороны дома, где за углом уже стояли его люди, вооруженные и готовые к нападению. Проведя нас, он, снова пройдя через дом, вернулся к гостям. Мы хорошо слышали сказанное ими благодаря тому, что стол, за которым они сидели, находился недалеко от нас.
— Так вы ничего не принесли? — спросил Генерал. — Где бренди? И кто позаботится о лошадях?
— Терпение, друзья! Все будет сделано.
— Но вы ничего и не собираетесь
— А я ничего и не должен делать, мои люди со всем управятся.
— Мы не можем ждать! — злобно вставил Олд Уоббл. — Мы привыкли к тому, что нас везде обслуживают быстро.
— Не беспокойтесь, сэр! Сейчас вас обслужат, и гораздо быстрее, чем вы думаете. Нельзя ли узнать у вас, куда вы направляетесь?
— А вам какое дело?
— Собственно говоря, никакого.
— Ну так и не спрашивайте! Если кого-то что-то не касается, то и он не должен этого касаться, this is clear!
— А я спросил вовсе не из любопытства, просто хотел вас кое о чем предупредить.
— О чем это? — спросил Генерал.
— Тут у нас в окрестностях шляются некие белые жулики.
— Жулики? Кто они, собственно, такие?
— Подонки, которые любят воровать добро у честных людей, особенно ружья.
— Как?.. Что?..
— Да-да, воры!
— Это… это… весьма странно!
— Но это так и есть! Как раз пару дней назад они стащили несколько ружей.
— Два дня назад?! Где?
— В Льяно. Там они украли три самых знаменитых ружья, которые только есть на свете.
Я вытащил оба моих револьвера… Виннету достал свои… Мы не видели этих парней, но, похоже, им было не слишком по себе: голос Генерала звучал весьма неуверенно, когда он спросил:
— И что это были за ружья?
— Серебряное ружье Виннету, а также штуцер и «медвежий бой» Олд Шеттерхэнда.
— Тысяча чертей! Это правда?
— Вне всякого сомнения.
— От кого вы это узнали?
— От обворованных.
— Значит… от… Виннету?
— От него.
— И… от… Олд… Шеттерхэнда?
— И от него тоже.
Мгновенный рывок, три прыжка, и мы уже стояли перед ними. В следующее мгновение люди Хельмерса стояли с нами рядом.
— Ну, конечно, мистер Хельмерс имел с нами разговор! — сказал я. — Не двигаться! Если кто шевельнется — стреляем без предупреждения.
Они словно окаменели от ужаса.
— Геркулес, принеси веревки или ремни. Есть они у вас? — спросил я негра.
— Ремней у нас много, — ответил негр.
— Ну так вяжи их!
— Что? Вязать? — завопил Дуглас. — Вязать генерала, который во многих сражениях…
— Молчать! — оборвал его я. — Вы будете первым, кого свяжут, а если пикнете, я пристрелю вас на месте. Руки!
Он не отважился на сопротивление. Вслед за ним были связаны и остальные. Я повернулся к Олд Уобблу:
— Нечего сказать, отличную компанию вы себе выбрали! Мне не следовало бы вообще с вами говорить, но я себя тем не менее пересилю и спрошу вас: вы принимали участие в краже?
— Нет, — ответил он, бросив на меня взгляд, полный злобы и ненависти.
— И вас не было в домике, когда оттуда выносились ружья?
— Нет.
— Это правда? — спросил я Генерала.
— Вы ни слова от меня не услышите! — объявил тот. — Какая неслыханная наглость — допрашивать генерала!
— Well,
— Наказания? Неужели вы посмеете меня коснуться? Попробуйте только, но учтите, я отомщу, и так, что…
Не слушая его, я кивнул Виннету, Хельмерсу и вождю шикасавов, дав им знак, чтобы они шли за мной. Оказавшись за домом, мы стали совещаться относительно наказания для воров. Быстро придя к единому мнению, мы вернулись к пленникам, которых в наше отсутствие охраняли люди Хельмерса и шикасавы. Ни Виннету, ни я вовсе не имели желания заниматься приведением приговора в исполнение, и мы поручили это Хельмерсу. Он сообщил им наше решение в следующих словах:
— Поскольку вы взяты с поличным на моей земле, то именно на мне лежит неприятная обязанность сообщить вам о том, каким образом мы решили с вами поступить. На ночь вы остаетесь здесь, а утром мы вас вышвырнем за границы моего владения. Любой из вас, кого заметят поблизости еще хотя бы раз, будет застрелен. Тот, кто выдает себя за генерала, — вор. По законам Дикого Запада подобная кража карается смертью, но мы до такой степени добры, что готовы заменить смертный приговор поркой — пятидесяти ударов, думаем, с него хватит, потому что сдается нам, что…
— Порка?! — завопил Генерал. — Я буду…
— Ничего ты не будешь, мерзавец! — прикрикнул на него Хельмерс так, что тот немедленно замолчал. — Тебя выпорют как раз потому, что ты офицер! Ты обокрал этих достойных джентльменов, но они не хотят марать свои руки о тебя, поэтому пороть тебя будет твой приятель Олд Уоббл.
— Этого… этого… я не стану делать! — выдавил из себя бывший король ковбоев.
— Ты это сделаешь, старина, потому что мы так решили. Все дело в том, что если ты откажешься выполнять мои команды или начнешь бить не в полную силу, то сначала сам получишь те же пятьдесят ударов, а потом пулю в лоб. Я не шучу, заруби себе это на своем нахальном носу!
— Этот… этот проходимец будет меня бить? — крикнул Генерал. — Да он сам во всем участвовал. Я вовсе не знал, где что лежит, это он показал.
Как не было мне обидно за Олд Уоббла, но я нисколько не сомневался, что Генерал говорит правду. Вот какова была его благодарность за участие, дружеское расположение и снисходительное отношение к его ошибкам, неоднократно проявленные мною по отношению к нему! По злобе и из мелочной жажды мести он стал вором. Тем не менее Хельмерс ответил:
— Нас это не волнует. Ты же сам сказал, что допроса не потерпишь, а теперь уже слишком поздно! Я только хочу добавить, что с остальными мы не хотим иметь дела, им ничего не будет, мы их только подержим у себя до утра, а днем, когда сможем убедиться, что их сородичи убрались на все четыре стороны, мы отпустим их. Шикасавам за службу мы заплатим тем имуществом, что заберем у вас в качестве трофеев. А теперь привяжите Генерала к почтовому столбу, освободите руки Уобблу, чтобы ему было чем бить. Нарежьте вон в тех кустах несколько прутьев, да не слишком толстых, чтобы хорошо гнулись! Сейчас наш Генерал получит свой очередной орден, но, к сожалению, не на грудь!