Верная Рука
Шрифт:
— Это потому, что я сильно обидел Генерала, — заметил Виннету, — гнев погнал его прочь.
Мы возвратились обратно к воде, позавтракали и напоили лошадей. Боб упаковал провиант для меня, Олд Шурхэнда и Апаначки и наполнил водой несколько бурдюков. Когда он закончил с этим делом, я приказал ему принести ружья.
— Ружья? — переспросил он. — А где они?
— В доме. Они висят на стене, около двери.
Он пошел в домик, но быстро вернулся с пустыми руками и доложил:
— Ружей там нет.
— Ты ошибаешься. Разве ты не обратил
— Я не посмотрел. Сейчас там ничего, правда ничего.
Это было в высшей степени странно. Я вошел в дом, Виннету — за мной. Ружей на месте действительно не было. Сначала мы были просто ошарашены. Расспросив своих спутников, узнали, что никто из них в домик не заходил. Первое, о чем подумалось, так это о том, что тот, кто взял ружья, просто еще не успел сказать нам об этом.
— А может быть?.. — начал Виннету.
Он не отважился высказать до конца свое подозрение. Несмотря на бронзовый цвет его лица, я заметил, что он побледнел.
— Ты имеешь в виду Генерала? — спросил я.
Он кивнул.
— Никто, кроме этого мерзавца, не мог сделать этого! С какой жадностью он их разглядывал! Сейчас мы все выясним. Боб, кто-нибудь заходил в дом после того, как ты лег спать?
— Масса Генерал был там.
— Хм! Ты не запер дверь?
— Боб никогда не запирает дверь, здесь воров нет.
— Чего хотел Генерал?
— Он вошел, тихо подозвал меня и дал доллар, чтобы я мог выпить.
— Лампа еще горела?
— Нет, мы с Санной уже хотели спать.
— Как долго Генерал был в комнате?
— Масса Генерал долго искал дверь.
— Он отлично знал, где она находится! Негодяй подбирался к ружьям. Что скажет мой брат Виннету?
До сих пор мне ни разу не приходилось видеть, чтобы Виннету потерял самообладание. Много раз мы бывали с ним в смертельно опасных ситуациях, и там, где любой другой на его месте давно бы потерял голову от страха, он оставался внешне спокоен и внутренне невозмутим. Максимум, что отражалось в такие моменты на его лице, — это легкая задумчивость, которую лишь я, знавший его много лет, в состоянии был заметить. В этот день я впервые видел его во взволнованном состоянии, ему явно стоило большого труда сохранять некое подобие внешней невозмутимости.
Очень медленно, проглатывая половину слов, он сказал:
— Мой брат… прав. Генерал… украл… наше оружие!
— Твое серебряное ружье, память о твоем отце!
— Он… он его…
Он не мог продолжать, не мог и излить гнев и лишь с силой сжал свои огромные кулаки.
— Он его вернет, — договорил за него я, — мы немедленно отправимся в погоню.
— Да… сейчас, сейчас!
Не стоит и говорить, что потеря нами наших ружей касалась не только нас двоих; друзья, стоявшие рядом с нами, были взволнованы ничуть не меньше меня. Олд Шурхэнд сказал дрожащим от гнева голосом:
— Эта кража больно бьет также и по мне, мистер Шеттерхэнд. Понятно, что вы должны поймать негодяя и поэтому не сможете поехать
— Да, этого я действительно не смогу.
— Я, к сожалению, не имею возможности ни сопровождать вас, ни ждать здесь, мне нельзя терять ни минуты.
— Боюсь только, что вы проездите зря.
— Возможно, но я все равно должен туда попасть, чтобы потом не упрекать себя в том, что не использовал эту возможность. Надеюсь, вы меня поймете.
— Да, я вас понимаю и поэтому не стану уговаривать вас отказаться от этого предприятия. Тем более, что вы будете не один, вас будет сопровождать Апаначка.
— Да, — ответил юный вождь команчей, — я еду с моим братом Олд Шурхэндом, потому что я обещал ему это и сдержу слово. Тем более, что Олд Шеттерхэнд теперь не может поехать с нами.
— Мне остается лишь пожелать, чтобы вы нашли там того, кого вы ищете, мистер Шурхэнд!
— А я вам желаю, — ответил он, — чтобы Генерал от вас не ушел. Тысяча чертей, вы только подумайте — потерять три таких дорогих, можно сказать, бесценных ружья!
— Я не считаю их потерянными.
— Значит, вы надеетесь поймать вора?
— Я не просто надеюсь, я уверен, что мы сделаем это.
— Да, мы его отыщем, живого или мертвого, из-под земли достанем, — прохрипел Виннету.
— Это точно, — подтвердил я, — можете не сомневаться, мы получим наши ружья обратно. Неизвестно только, в каком состоянии!
— Да. Эта белая собака не умеет с ними обращаться и может легко повредить их или полностью испортить в особенности твой штуцер.
— Вот за это он у меня заплатит, дорого заплатит. Итак, мы отправляемся в погоню. Кого мой брат Виннету хотел бы взять еще с собой?
— Никого. Третий нам будет только помехой.
— Неужели и я? — спросил Паркер.
— Да.
— А я? — осведомился Холи.
— И ты тоже.
— Но нам так хотелось бы поехать с вами.
— Ничего не выйдет. Ваши кони не так быстры, как наши. Они не выдержат скачки.
Оба продолжали просить взять их с собой, но Виннету не изменил своего решения, и, на мой взгляд, он был прав. Тогда они попытались напроситься в товарищи к Апаначке и Олд Шурхэнду, но тем они также были ни к чему, и Паркеру с Холи не оставалось ничего другого, как присоединиться к конвою с пленными команчами.
Первоначально его должен был вести Виннету, но теперь это оказалось неосуществимым. Оставаться на месте пленные, однако, не могли, и, всесторонне обсудив сложившееся положение, мы решили, что уже сегодня апачи под командой Энчар-Ро и Кровавого Лиса должны увести их отсюда. Мне бы очень хотелось вернуть им оружие, но от этого пришлось отказаться: по мнению Виннету, это было бы слишком опасно: как только они получат свободу, утверждал он, сразу же почувствуют искушение снова напасть на апачей, скорее всего, они последуют за ним тайно, а нападут при первом же удобном случае. Виннету, Олд Шурхэнда и меня с апачами не будет, а больше всего они боялись именно нас.