Вернись! Пока дорога не забыта
Шрифт:
Такой бурной реакции принцев на появление Таша и Чека не ожидал никто. Едва Дестан с гвардейцами зашли в помещение, где работали юноши, те с радостными возгласами бросились им навстречу. Флорен обнял Чека, а Диоль, широко улыбаясь, тряс руку Ташу.
– Дядя, мы возьмём моего друга в плавание? – обратился Флорен к Дестану.
– Таш, хочешь посетить неведомые моря? – вопрошал Диоль.
– Если будет приказ, – ответил гвардеец.
Все в ожидании решения смотрели на брата короля Полонии. Дестан прищурился, немного подумал и твёрдо проговорил:
– Буду рад иметь в команде нашего корабля соотечественников и надёжных друзей. Но должен предупредить, экспедиция не безопасна. Узнав о её цели, многие матросы «Зари» просили списать их на берег.
– Готов разделить с его высочеством Флореном любые трудности! – Взгляд и осанка Чека не позволяли сомневаться в его решимости.
– Надеюсь принести пользу общему делу и защищать принцев от любой опасности, – не медля ни мгновения, сказал Таш.
– Хорошо, я издам приказ и направлю его вашему командиру, только оба мои гонца в отъезде, придётся просить ладельфийцев.
– С нами в Ладельфию прибыл Молчун, он отвезёт и ваш приказ и наш отчёт, – предложил Таш.
– Пусть этот Молчун отправляется
Тем временем капитаны «Зари» и «Элоиды» завершали подготовку к плаванию. От киля до верхушек мачт всё просмолено и навощено, проконопачено и вычищено. Прогнившие балки и брусья заменили. Погрузили бочки с дёгтем, варом, воском и паклей для конопаченья кирки, строевой лес, парусину. Новы и прочны якорные цепи и канаты, до блеска начищены металлические части, каждая мелочь заботливо и аккуратно пригнана к месту. Опытные кормчие имеют портуланы (морские карты), запас компасов, компасных игл, песочных часов, астролябий, квадрантов и планисфер. Чтобы в тёмное время корабли не потеряли друг друга из вида и могли согласовывать действия, продумана система знаков, подаваемых с помощью факелов. Количество зажжённых, соответствует определённой команде: поднять или спустить паруса, сблизиться, бросить якорь... На корме переднего корабля ночью будет постоянно гореть фароль – большой смоляной факел. Трудности возникли с набором команд. Почти все пираты, узнав, что их предводитель прекратил заниматься морским разбоем, ещё во время ремонта на Берегу Любезного Отшельника покинули «Элоиду». На борту остались только те, кто ещё десять лет назад нарушил присягу Корнильё и теперь возвращался под покровительство нового короля Ладельфии. Боцман, кормчий, кок и человек пять матросов готовы совершить кругосветное путешествие. На «Заре» тоже не хватало людей. Неизвестность, плачевная судьба ранее отправлявшихся этим путём экспедиций пугали бывалых моряков. Только самые отчаянные, в надежде на славу и награды, решили плыть к неведомой земле. Дополнительный набор в команды двух фрегатов не сразу дал результаты, но ко времени отплытия собрали необходимое количество людей. Не все были опытными, способными проворно взбегать по вантам, в любую непогоду крепить реи, зарифлять паруса во время бури, не поддаваться отчаянию во время многодневного штиля, но главное, что среди них нет трусов и охотников за лёгкой добычей.
К моменту прибытия в порт полонийцев корабли были полностью готовы к путешествию. Дестан лично проверил припасы, убедившись в добросовестности поставщиков. В сопровождении капитанов он вновь проверил все грузы. Каждый понимал ответственность экспедиции в неведомые земли. Самый ничтожный предмет, забытый по недосмотру или по легкомыслию, забыт уже безвозвратно на все время плавания. Никакое упущение уже не может быть исправлено. Любой гвоздь, кипа пакли, слиток свинца или капля масла, любой листок бумаги в неведомых странах, куда они держат путь, представляют драгоценность, которую невозможно добыть. Одна позабытая запасная часть может вывести судно из строя. Закончив обход, мореплаватели убедились: всё, что можно было предусмотреть, предусмотрено. Корабли полностью готовы к покорению новых морских просторов. Произведён общий смотр команд и дан сигнал к отплытию. С грохотом поднимаются якоря, паруса надуваются ветром, гремят орудийные выстрелы – прощальный привет исчезающей земле, началось великое странствие.
86. Турилия. Полонийский принц Эльсиан знакомится с матерью своей невесты, королевой Турилии Лиллолой
Обидно, когда кто-то неожиданно обрёл счастье, а твоё долгожданное всё медлит
После того как королевский фрегат Полонии ушёл от берегов Титании, Эльсиан вместе с невестой и будущим тестем собрался ехать в Турилию. Близилась свадьба Ильберты и Виолета. императорский двор напоминал растревоженный муравейник. Прибывали многочисленные гости, в их числе и брат жениха Кларинет с женой. Ни Эльсиан, ни Танила не были знакомы с ними и чувствовали себя неловко в обществе радостных людей. Уже забыта поддержка, оказанная полонийцем императорской дочери. Разговоры шли только о подвиге Виолета, который избавил титанийский трон от претензий турильского принца. Сестра этого самого турильца невольно напоминала о трагедии, Танилу избегали, при встрече торопились раскланяться с ней и отойти в сторону. Едва не состоявшуюся помолвку Ильберты и Эльсиана окружающие старались забыть, считая досадным недоразумением. Сама счастливая невеста, встречая полонийца, одаривала его благодарной улыбкой, императорская дочь понимала, что счастьем своим обязана сыну Энварда II, но заботы о предстоящих торжествах и восторженное ожидание перемен целиком занимали её, где уж тут найти время для беседы с человеком, который имел мужество отказаться от неё. Тем более что Эльсиан нашёл свою судьбу. Ильберта наивно считала новую партию полонийца никудышней, но признавала кузину и бывшего своего жениха более подходящей друг другу парой. Оба они спокойные, неразговорчивые, задумчивые держались особняком и не нуждались в чьём-либо обществе. Круговорот жизни императорского двора не затягивал влюблённых, они напоминали одинокий утёс среди бурлящих волн, свысока взирающий на клоки пены. Отъезд наследницы турильского престола с женихом из титанийского дворца остался незамеченным. Кутрох I в очередной раз проглотил обиду, брат простился с ним сухо, никаких торжественных проводов, ни приглашения вновь посетить Титанию, ни обещаний ответного визита. На высказанный упрёк Меерлох ответил, оправдываясь:
– Ты же сам, дорогой брат, не хотел праздников из-за траура! Я бы с радостью предложил тебе остаться на свадьбу, но неловко, твой сын покушался на мою жизнь, пытался сместить меня, требовал руку Ильберты. После того как ты лишился из-за этих событий наследника трудно чувствовать себя желанным гостем здесь.
– О чувствах моих тревожишься, – буркнул Кутрох, – так я и поверил!
– Думай, как хочешь! У тебя тоже скоро радостное событие, довольно раздражаться и обвинять меня в своих бедах. Настройся на лучшее!
Уговоры не помогли, король Турилии покидал Титанию огорчённым. Он старался не вспоминать об ушедших со смертью сына страхах и теперь приглядывался
Турильский двор произвёл на Эльсиана гнетущее впечатление. Всё дышало настороженностью и подозрительностью. Тень Кутроха младшего до сих пор терзала приближённых короля, а Танила будто и не существовала для них, хотя теперь она наследница. Сама принцесса не тяготилась этим, её не прельщало всеобщее показное обожание. Она привыкла жить уединенно и теперь проводила время либо в одиночестве, либо в обществе жениха. Мгновения, когда влюблённые гуляли по дворцовому парку или сидели в библиотеке, были для них обоих особенно счастливыми. Забывались косые взгляды, ядовитый шёпот за спиной, ироничные фразы, намеренно вплетённые в нить разговора. Королеву Лиллолу будущий зять поразил с первого взгляда. Во время общих трапез она, не отрываясь, разглядывала его. Женщину не интересовало ни содержание беседы, ни наполнение тарелок и бокалов. Молодой умный полный сил красавец-принц достался дочери-дурнушке. Чем же та заслужила такое счастье? Королева изредка бросала недобрый взгляд на супруга, позабыв, что он не всегда имел отёкшее лицо, отвисший живот и редкие седые волосы. Сравнение было не в пользу короля. Мать откровенно завидовала дочери, смущая этим будущего зятя. Кутрох не замечал возникшей неловкости, он гордился удачным выбором, считая, что у племянницы увёл для Танилы лучшего жениха. По просьбе Эльсиана помолвка состоялась скромно. Он хотел посетить родину вместе с невестой, и на подготовку грандиозных торжеств не было времени. Королева приняла это за добрый знак, думая, что принц стесняется своей наречённой. Лишившись обожаемого сына, она заняла мысли и чувства будущим зятем, мечтания её заходили порой слишком далеко. Каково же было огорчение будущей тёщи, когда она узнала о краткости визита полонийца.
Отъезд Эльсиана и Танилы напоминал бегство, они даже не были уверены, что королевский фрегат Полонии успеет вернуться за ними, но лучше уж дождаться его, пользуясь гостеприимством Меерлоха, чем лишний день провести в этом странном дворце. В первом экипаже ехал посланник Турилии с семейством. Кутрох I направил его в самостоятельную Полонию, тем более что правители вскоре станут родственниками. Влюблённые ехали вдвоём, камердинер принца предпочёл скакать верхом вместе с сопровождавшими кортеж гвардейцами, а Танила не взяла никакой прислуги. Жених откровенно радовался отъезду. Рано или поздно придётся привыкать к этому двору, но уж лучше вернуться сюда более подготовленным, не женихом, а мужем наследницы, да и привезти кого-нибудь своих, например Дестана или Солода. Девушка тоже повеселела. Её не пугало знакомство с новыми родственниками. Будущего свёкра она уже знала, остальных видела на картине и была к ним расположена.
Королева Турилии совсем потерялась. Она всегда действовала, подчиняясь бушевавшим в её душе страстям, не думала об окружающих. Потеряв сына, которого в последнее время, как и супруг, побаивалась, она с радостью приняла посланную судьбой замену. Лиллола не сравнивала Кутроха младшего и Эльсиана, но будущий зять имел одно неоспоримое преимущество – не был кровным родственником. Пока гость жил во дворце, женщина прихорашивась, наряжалась и с жадностью ловила взгляды молодого человека, не замечая за собой этой странности. Когда принц покинул дворец, ей потребовалось обвинить кого-нибудь в своём «несчастье». Удобная фигура для этого, конечно, муж. Доброта и покладистость не были сильными чертами характера Лиллолы, чувства, всколыхнувшие её стареющее сердце, переродились в ненависть к Кутроху I. Он виноват во всём! Лиллола только и думала о том, что король не скоро освободит трон Турилии, до этих пор Эльсиан не захочет возвращаться сюда. Тянулись однообразные дни. Королева слонялась по дворцу, не находя себе места. Порой она слышала, как фрейлины увлечённо обсуждали достоинства жениха королевской дочери. Словно свежий морской бриз всколыхнул это затхлое царство вечных страхов и опасений. Только теперь, увидев будущего правителя Турилии, двор поверил, что Кутрох младший не вернётся. Лиллола злилась и ревновала. Как смеют эти ничтожные девицы рассуждать о «её Эльсиане»! Особенно задела уверенность фрейлин, что молодые не вернутся, как обещали, весной. Ведь Танила не любит родной дворец и, скорее всего, сыграв свадьбу в Полонии, чета будет дожидаться кончины Кутроха I там. Королева потеряла сон. Едва забывшись, она видела ускользающий образ полонийского принца. Лиллола звала, манила его, но Эльсиан, улыбаясь, отрицательно качал головой, ему незачем торопиться в Турилию. Страдания сделали жизнь женщины невыносимой, она должна что-то предпринять, иначе сойдёт с ума. Вот тогда-то впервые пришла в голову королевы мысль поторопить супруга. Желание остаться вдовой не только не напугало Лиллолу, но с каждым днём всё крепло. Главное, сделать всё осторожно и не навлечь на себя подозрений. Приняв окончательное решение и продумав свои шаги, королева успокоилась. Торопиться незачем, впереди целая зима. Верные надёжные люди, вот что нужно. Лиллола принялась искать подручных среди преданных слуг своего ушедшего сына. Они остались не у дел и готовы служить новой госпоже.