Верное слово
Шрифт:
Круглова – невысокого, полноватого, с отчаянием в блеклых глазах – Нелли жалела. Не утерпела и позвонила его бывшей жене, телефон которой отыскался в карте – записанный карандашом на угол и пересечённый крупным знаком вопроса. Громогласная, обмотанная бусами супруга явилась через сутки и уж больше не уезжала – поселилась в гостинице недалеко от госпиталя и днями просиживала у постели бывшего мужа, и отчаяние во взгляде Круглова заметно таяло.
Бледного худощавого Рыжова жалеть было трудно – он капризничал и ругался с персоналом, как подросток, которого не пускают гулять.
Статный целеустремлённый Семёнов нравился Нелли. К своему статусу «больного» он относился с пренебрежительной брезгливостью, лечение в госпитале терпел как унизительную, но необходимую проверку и изо всех сил старался всё делать сам. Временами богатырь Семёнов многозначительно поглядывал на Нелли, но за время работы в больницах красавица-медсестра в совершенстве изучила науку избегания излишнего внимания больных и коллег.
Нелли было нужно одно – как следует подумать. Найти способ добраться до закрытой зоны, откуда поступали пострадавшие, и спасти подруг. Она была уверена – под Стеблевом томились запертые «серафимы», причём им не давали принять человеческий облик. Стоит девчатам отчаяться – и они уже не смогут трансформироваться обратно. Может, этого и добиваются мучители – чтобы «неудобные» маги из «героической седьмой» окончательно стали демонами. Уничтожив демонов, законов не нарушишь, напротив, совершишь героический поступок. А вот убить магов-трансформантов, которые всё ещё пытаются стать людьми, – это преступление в глазах мирового магического сообщества.
Нелли билась над задачей не один день, но никак не находила выхода. Единственным местом, где можно было спокойно подумать, оставалась палата капитана Волкова. Того самого капитана, с чьих рук Нелли снимала вербализацию по Пирогову. Руки Волкова требовали многочасового массажа, и медсёстры были рады, когда ассистентка знаменитого Чижова вызвалась сама ухаживать за пациентом.
Она сидела в полутьме палаты, разминая ледяными пальцами руки так и не пришедшего в сознание пациента, и с отчаянием понимала, что ничего не может сделать для подруг. Как всегда по окончании массажа, Нелли прошептала обезболивающий наговор, который в институте отчего-то называли «поволжским», но едва прозвучало последнее слово, как пациент застонал, словно пытаясь проснуться от тяжёлого сна, и заговорил… по-немецки.
Нелли пожалела, что рядом нет Симы – Зиновьева читала и говорила на немецком легко, словно на родном, а вот Нелли он всегда давался с трудом. Она попыталась запомнить сказанное, вколола пациенту обезболивающее и вышла, в дверях едва не столкнувшись с капитаном Семёновым.
– Вы знаете немецкий? – спросила она, с удовольствием заметив, как удивился её вопросу «капитан Совершенство».
– Что-то случилось, Нелли Геворговна?
– Сможете перевести? – И Нелли шёпотом повторила то, что минуту назад услышала от раненого Волкова.
Однако Семёнов не стал переводить. Он буквально втолкнул медсестру в палату, из которой она только что вышла, вошёл следом и торопливо прикрыл дверь.
– Откуда у вас эта информация? Это секретные данные, – Семёнов придвинулся ближе. Он нависал над Нелли как скала, но женщина гордо подняла подбородок, нимало не смутившись.
– Это только что сказал мне мой пациент, – ровным голосом произнесла она. – Я плохо знаю немецкий язык. Долгие годы не имела практики, но постаралась запомнить слово в слово. Это как-то связано с закрытой зоной? Кажется, в этой фразе было что-то про «милую Хильду» и ещё «конец». Остальное я не сумела перевести. У капитана Волкова есть семья в Германии?
– Капитан Волков – надёжный человек, товарищ Горская, – ледяным голосом бросил Семёнов. – А вы – слишком любопытная женщина. Я вынужден взять с вас подписку о неразглашении информации, которую вы получили и, возможно, получите от капитана Волкова, пока он без сознания. С этого дня при капитане останетесь только вы. После того, как Роман Родионович придёт в себя, вам проведут магохимическую чистку памяти. Мне жаль.
Нелли с удивлением заметила, что Семёнов бледен и напуган. Что же такого было в этой «милой Хильде», что из-за неё медсестре предстояло добровольно пройти чистку памяти?
– Давайте сделаем так, товарищ капитан, – проговорила она решительно, понимая, что в такой ситуации есть лишь один шанс ухватить удачу за хвост. – Позвоните своему начальству и попросите, чтобы передали профессору Решетникову привет от товарища… Ишимовой, подруги товарища Зиновьевой. Скажите, что товарищ Ишимова просит для меня, Нелли Горской, допуск к информации по магоочагу под Стеблевом. Я буду очень удивлена, если не получу этого допуска.
Семёнов прищурился, недоверчиво вгляделся в лицо тоненькой черноволосой медсестры, державшейся с ним гордо и почти надменно, как княгиня.
– А вы, оказывается, не так просты, Нелли Геворговна, – проговорил он сухо, но уже не враждебно. – Хорошее прикрытие вы себе выбрали – ассистентка знаменитого профессора. Ходите везде, с больными разговариваете, с персоналом, слушаете. Никто вас не замечает…
Нелли рассмеялась. Суровый Семёнов тоже невольно улыбнулся, но тотчас спрятал улыбку.
– Не делайте из меня шпиона, товарищ Семёнов, я всего лишь медсестра. Просто мне кажется, что я могу оказаться полезной не только здесь, в госпитале, но и там, в поле. Как я понимаю, там нужны сильные маги. А у меня… – Нелли засомневалась мгновение, – шестнадцать по Риману.
Семёнов приподнял бровь, словно говоря: ну-ну, простая медсестра. Развернулся на каблуках, подошёл к двери, оглянулся, приложил палец к губам.
– Запомнили, товарищ Семёнов? – удивляясь собственной отчаянной дерзости, проговорила Нелли. – Ишимова, друг товарища Зиновьевой.
Семёнов фыркнул и вышел. В палате снова воцарилась полутьма. Нелли обхватила руками плечи, стараясь выровнять дыхание и справиться с нахлынувшей волной страха. Что, если Семёнов начнёт копать глубже и раскроет её? Если через день или два она окажется в Стеблевском котле вместе с остальными?
Нелли стянула с головы белую шапочку, вынула шпильки, позволив косе чёрной змеёй спуститься по плечу. Запустила пальцы в волосы, массируя гудящую от переживаний и недостатка сна голову. Волосы рассыпались, упали на лицо, превратив для неё вечерний полумрак палаты в ночь, поэтому она едва не подпрыгнула, когда услышала рядом тихий глухой голос.
– Красивые у вас волосы, Нелли Геворговна, – прошептал Волков. Капитан приподнялся, но тотчас уронил голову на подушку. – Нет, слабоват ещё, – сказал он сам себе.