Вернусь, когда ручьи побегут
Шрифт:
– Дядя Мурат поздравляет тебя с днем рождения. Ты ведь помнишь его, Таня?
– Конечно, – кивнула Таня, – еще дыню привозил.
– Кто это такой? – тихо поинтересовалась Бронислава Семеновна, наклоняясь к сидевшему рядом Вадиму.
– Это мой приятель, коллега, вместе в Москве учились, – небрежно пояснила Саша, расслышав вопрос свекрови. И вдруг счастливо, громко рассмеялась и, никого не дожидаясь, одним махом выпила рюмку коньяка.
Вадим сдвинул брови. Надя посмотрела на Александру и сделала ей
– У меня есть тост, – сказала Надя, чтобы как-то сгладить ситуацию. И предложила выпить за родителей: Сашу и Вадика.
– Налей мне, – сказала Александра, обращаясь к мужу.
– Ты не частишь? – поинтересовался он, наполняя ее рюмку.
– Молодцы, хорошего ребеночка воспитали, – одобрила Симочка и взглянула на Леву.
Таня вмешалась в разговор:
– Вы знаете, как меня мама воспитывает? Это интересно. Она говорит: не делай как я. Вот она, например, курит и говорит мне: никогда не кури, а то станешь рабом привычки – как я. Или мы перебегаем с ней улицу на красный свет, мама говорит: никогда так не делай, это неправильно. Это называется метод от противного.
Александра засмеялась:
– А чему я, в сущности, могу научить дочь, кроме своих ошибок?
– Да уж, – покашлял в кулак Вадим.
– А мне нравится! – оживился собиратель монет Аркадий. – Помните, тетя Саша, как вы мне однажды язык на улице показали? Это в первом классе было. Я на спор с Серегой, – он подпихнул локтем своего соседа, – забрался на каштановое дерево в школьном дворе. Тут идет такая тетя в черной шляпе с полями и на меня смотрит, я думал, она сейчас ругать меня начнет, взял и показал ей назло язык…
– Ага, – кивнула Александра, – пользовался своей недосягаемостью.
– А она остановилась под деревом и тоже мне язык показала, длинный такой… А я так обалдел, что с ветки свалился. Потом я узнал, что это Танькина мама была. Прико-о-льно!
– Вполне в духе нашей мамы, – прокомментировал Вадим. – Она даже на нашей свадьбе в загсе язык показывала всем. Дескать, как это все смешно. И вот уже пятнадцать лет говорит, что брак – это обман.
– Сложно тебе, наверное, старина, – сочувственно сказал Герман, кивнув в сторону сестры.
– Ничего, привык.
Герман поправил яхонтовые запонки на белоснежных манжетах:
– Я вот думаю, почему вокруг меня так много агрессивных, сильных женщин? Это же, у, – он сжал кулак и свирепо выпятил челюсть, – броня, а не женщины.
Маргарита Сергеевна повела бровью, и длинные ее ноздри раздулись.
– Бедный, бедный Герман, – с усмешкой покачала головой Александра.
Герман недавно пережил развод с «сильной женщиной» и теперь был накануне второго брака. «Вот все думаю: жениться – не жениться?» – спрашивал он у знакомых, как до этого интересовался: «Как думаешь: разводиться – не разводиться?»
–
– Молчи, баба, твое слово 8 Марта! – вставил свои двадцать копеек Паша и тонко хихикнул.
– Ай-ай-ай, вроде интеллигентные люди! На премьеры ходите, выставки посещаете, книжки читаете, – укорила Надя.
– Вот ты – феминистка, – тянул свое Герман, обращаясь к сестре.
– Я – не феминистка! – вздернулась Саша. – Я вообще противница эмансипации!
– Неужели? – изумился он, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди.
Надя обеспокоенно склонилась к Александре:
– Объяви перерыв, мне надо с тобой поговорить.
Саша тряхнула головой и, вставая из-за стола, скинула нож на пол:
– Ой! – вскрикнула она и исчезла на мгновение под столом. – К нам кто-то придет.
– Мужчина! – уточнила Симочка и покосилась на Леву.
– Только этого нам не хватало, – сказал Вадик и почесал мочку уха.
– Объявляется курительная пауза, господа. Все временно свободны! – Александра сделала широкий жест рукой, будто отпуская всех на волю. – После перерыва – танцы!
– До этого предлагаю тост за дам! – шустро вклинился Паша, выуживая среди салатниц бутылку сольватированного спирта. – Гусары пьют стоя!
Мужчины встали и дружно выпили, оттопырив локоть. Аркадий, собиратель монет, тоже встал и лихо осушил бокал шипучего лимонада. А Сережа посмотрел на тихую хорошенькую одноклассницу Катю, покраснел и неловко хлебнул из своего стакана.
Гости встали из-за стола, разбрелись по квартире, сытые дети умчались в детскую играть в фанты, старшее поколение осталось на диване вести светскую беседу про концерт Ростроповича в филармонии. Саша с Надей удалились в кухню.
– Во мне все кипит! – сказала Надя, нервно выдергивая сигарету из пачки. – Сволочь какая!
– Это ты про Мурата?
– А про кого же! Достал-таки тебя, не мытьем, так катаньем, и знал же ведь, что у Тани день рождения, гости, родственники… Подставил тебя, только о себе любимом думает… Убила бы гада!
Александра с изумлением уставилась на подругу: пожалуй, она не видела ее в таком гневе.
– А ты тоже хороша, Сашка!
– Не поняла?
– У тебя же все на физиономии было написано, все твои эмоции, я аж сжалась вся…
Надя внезапно замолкла и устремила округлившийся взгляд за Сашино плечо. Саша обернулась. На пороге стоял Вадик.
– Не помешал? – спросил он, переводя взгляд с жены на Надю.
– Нет, что ты, – заполошилась Надя и загасила недокуренную сигарету в пепельнице. – Сашка, так когда горячее будем подавать?