Вернуть Яшечкина
Шрифт:
“Так и есть! – Лида стряхнула капли и спрятала руку в карман. – Степка забор украсил. – Она вспомнила, как он испачкал всех витражными красками, и как замазывал чужую картину, – Украшатель!”
Следы ладоней Степы привели ее к последнему дому в селе. Дождь разгулялся и превратился в ливень. Он, как невидимый привратник, закрывал розовое здание от девочки. Она смогла увидеть только круглые башенки и балкон с тонкими белыми прутьями на втором этаже.
Лида провела ладонью по мокрой скользкой поверхности забора. Через несколько метров ее рука провалилась.
Лида заглянула внутрь. Среди голой земли торчали невысокие, но ветвистые, деревья. За садом виднелся дом: розовый со скругленными углами. Дождь ослаб и легонько отбивал ритм по черепице.
Девочка просунула голову в дыру, перекинула ногу и ступила на землю. Бросила рюкзак у забора и медленно двинулась вперед, разглядывая все вокруг. Клочок черной ткани зацепился за ветку. Лида подпрыгнула и сдернула находку.
Лида развернула холодную мокрую тряпочку с белыми черепами и вскрикнула: “Бандана Степки! Так и знала, он тут был”. Она торжествующе огляделась, но похвалиться своими соображениями было не с кем.
Дождь смолк. Сквозь тучи проглядывали солнечные лучи. Сад походил на солнечный шатер. Настроение девочки улучшилось. Она улыбнулась, засунула тряпочку в карман и стала пробираться к дому.
Лида добралась до последних деревьев перед крыльцом и остановилась, разглядывая дом. В детстве у нее был похожий домик, только игрушечный: выложен из розовых кирпичиков, гладкая дверь с белой ручкой. На окнах шелковые занавески с ромашками. На втором этаже балкончики с белыми перилами. Внутри она расставляла кровати, столы и стулья. Жила там маленькая куколка и ее верный песик. Лида везде носила игрушку с собой: и в садик, и к бабушке. Кажется, домик и сейчас валяется в кладовке, немного потертый и заваливающийся на бок, но всё же целый.
Из воспоминаний Лиду вырвало басистое рычание. Лида замотала головой, пытаясь понять, где опасность и куда спрятаться. Возле соседнего дерева стояла собака. Рыжая с вытянутой белой головой, которая всё время покачивалась вверх–вниз. Вместе с головой подергивались рыжие уши и черный нос. Клыки торчали из грозного оскала и, хоть она была невысокого роста, но Лида испугалась и отпрыгнула внутрь сада.
– Булька, Булька, фу! – долетел от дома мелодичный женский голос.
От крыльца легкой поступью шла старушка в длинной юбке. Она была похожа на бабушку из рекламы молока: добрые голубые глаза, седые волосы собраны в пучок, белоснежный фартук. Только голос не вязался с внешностью:
– Испугалась, милая?
– Немного, – призналась Лида, не шевелясь.
– Булька никого не трогает, – старушка наклонилась и погладила песика. Его длинный тонкий хвост размахивал в воздухе, а голова продолжала покачиваться, – а лает, чтобы мальчишки разные не лезли.
Лиде стало не по себе. Казалось, голова Бульки движется сама по себе и еле держится на туловище. Она перевела взгляд и пристально посмотрела на старушку:
– А они лезут?
– По–всякому бывает, – старушка улыбнулась и обернулась
Лида старалась разглядеть, что увидела хозяйка дома, но никого не заметила.
– Я ищу Степу Яшечкина, – девочка подошла ближе, огибая склонившееся дерево.
– Зачем он тебе? – удивленным, но радостным голосом спросила старушка. – От других только и слышу: не видеть, забыть.
Лида задумалась: а зачем кто–то кому–то нужен? Пожала плечами:
– Его нет в школе, а уже новые темы пошли. Догонять придется.
Старушка засмеялась и вытерла руки о фартук:
– Ему не придется.
– Так вы его видели? – Лида отступила, ей захотелось поскорее убежать от странной собеседницы.
– И сейчас вижу, и сейчас, – старушка посмотрела влево и вздохнула с неожиданной горечью.
Лида оглянулась – только дерево покачивалось на ветру.
Старушка не отрывала взгляда и говорила словно не Лиде:
– До меня разные слова доходят: и добрые, и плохие. Но когда я слышу только плохие и ни разу хороших, я исполняю желание.
Лида потихоньку шагала назад и уткнулась в забор, но раздался звонкий смех:
– Убрали мы его, бесполезный он. Только и слышно: глаза б не видели, исчез бы, не слышать. И ни одного "спасибо, как хорошо, что ты есть!"
Лида поняла, что перед ней сумасшедшая. Схватила рюкзак, прогнулась и просунула голову в дыру в заборе. Булька качнул головой, зарычал и подскочил к ней. Девочка плавно выпрямилась, осторожно накинула рюкзак на одно плечо и замерла.
– Даже Клара Леонидовна руки опустила да глаза закрыла. А уж она столько бандитов перевоспитала, – старушка не обращала внимания ни на Лиду, ни на преданного Бульку, рассуждая вслух и словно вспоминая прошлое. – Не говоря о Верочке, как он ее мучил!
Лида вздрогнула, услышав имя директора и бабушки Степы:
– Так это правда?
– А что такого особенного? Человек никому не мил, всем вредит. Исчез, никто и не заметил, не расстроен, – старушка поправила волосы, которые и без того лежали гладко. Лида подумала, что это маска, а под ней злая мымра, картинки которой им показывали на литературном чтении.
– Это неправда, мама его помнит! – Лида топнула ногой. Булька гавкнул и привстал на задние лапы.
– Забудет, забудет, – старушка поворачивалась в разные стороны, словно разнося эти слова по ветру.
Лида вздрогнула, вспомнив, как мама спутала имя Степы.
Старушка криво усмехнулась. Повернулась и медленно пошла к дому. Пес еще раз гавкнул на Лиду и бросился догонять хозяйку, виляя хвостом.
– Но это неправильно! – Лида сжала кулаки и нехотя пошла следом. – Он мне помог!
Старушка отмахнулась и продолжила свой путь.
– Дневник мне нашел! Без него не видать мне сертификат отличника! – у Лиды выступили слезы.
– Как же это, у меня всё записано, – старушка резко повернулась. Из кармана фартука достала большую книгу. Прислонила ее к дереву, наклонила голову и стала переворачивать страницы.