Вернуть Яшечкина
Шрифт:
“Так и есть! – Лида стряхнула капли и спрятала руку в карман. – Степка забор украсил. – Она вспомнила, как он испачкал всех витражными красками, и как замазывал чужую картину, – Украшатель!”
Следы ладоней Степы привели ее к последнему дому в селе. Дождь разгулялся и превратился в ливень. Он, как невидимый привратник, закрывал розовое здание от девочки. Она смогла увидеть только круглые башенки и балкон с тонкими белыми прутьями на втором этаже.
Лида провела ладонью по мокрой скользкой поверхности забора. Через несколько метров ее рука провалилась. Девочка пригляделась – в заборе зияла дыра.
Лида заглянула внутрь. Среди голой земли торчали невысокие, но ветвистые, деревья. За садом виднелся дом: розовый со скругленными углами. Дождь ослаб и легонько отбивал ритм по черепице.
Девочка просунула голову в дыру, перекинула ногу и ступила на землю. Бросила рюкзак у забора и медленно двинулась вперед, разглядывая все вокруг. Клочок черной ткани зацепился за ветку. Лида подпрыгнула и сдернула находку.
Лида развернула холодную мокрую тряпочку с белыми черепами и вскрикнула: “Бандана Степки! Так и знала, он тут был”. Она торжествующе огляделась, но похвалиться своими соображениями было не с кем.
Дождь смолк. Сквозь тучи проглядывали солнечные лучи. Сад походил на солнечный шатер. Настроение девочки улучшилось. Она улыбнулась, засунула тряпочку в карман и стала пробираться к дому.
Лида добралась до последних деревьев перед крыльцом и остановилась, разглядывая дом. В детстве у нее был похожий домик, только игрушечный: выложен из розовых кирпичиков, гладкая дверь с белой ручкой. На окнах шелковые занавески с ромашками. На втором этаже балкончики с белыми перилами. Внутри она расставляла кровати, столы и стулья. Жила там маленькая куколка и ее верный песик. Лида везде носила игрушку с собой: и в садик, и к бабушке. Кажется, домик и сейчас валяется в кладовке, немного потертый и заваливающийся на бок, но всё же целый.
Из воспоминаний Лиду вырвало басистое рычание. Лида замотала головой, пытаясь понять, где опасность и куда спрятаться. Возле соседнего дерева стояла собака. Рыжая с вытянутой белой головой, которая всё время покачивалась вверх–вниз. Вместе с головой подергивались рыжие уши и черный нос. Клыки торчали из грозного оскала и, хоть она была невысокого роста, но Лида испугалась и отпрыгнула внутрь сада.
– Булька, Булька, фу! – долетел от дома мелодичный женский голос.
От крыльца легкой поступью шла старушка в длинной юбке. Она была похожа на бабушку из рекламы молока: добрые голубые глаза, седые волосы собраны в пучок, белоснежный фартук. Только голос не вязался с внешностью:
– Испугалась, милая?
– Немного, – призналась Лида, не шевелясь.
– Булька никого не трогает, – старушка наклонилась и погладила песика. Его длинный тонкий хвост размахивал в воздухе, а голова продолжала покачиваться, – а лает, чтобы мальчишки разные не лезли.
Лиде стало не по себе. Казалось, голова Бульки движется сама по себе и еле держится на туловище. Она перевела взгляд и пристально посмотрела на старушку:
– А они лезут?
– По–всякому бывает, – старушка улыбнулась и обернулась к дому. – Вот только зайти проще, чем вернуться.
Лида старалась разглядеть, что увидела хозяйка дома, но никого не заметила.
– Я ищу Степу Яшечкина, – девочка подошла ближе, огибая склонившееся дерево.
– Зачем он тебе? – удивленным, но радостным голосом спросила старушка. – От других только и слышу: не видеть, забыть.
Лида задумалась: а зачем кто–то кому–то нужен? Пожала плечами:
– Его нет в школе, а уже новые темы пошли. Догонять придется.
Старушка засмеялась и вытерла руки о фартук:
– Ему не придется.
– Так вы его видели? – Лида отступила, ей захотелось поскорее убежать от странной собеседницы.
– И сейчас вижу, и сейчас, – старушка посмотрела влево и вздохнула с неожиданной горечью.
Лида оглянулась – только дерево покачивалось на ветру.
Старушка не отрывала взгляда и говорила словно не Лиде:
– До меня разные слова доходят: и добрые, и плохие. Но когда я слышу только плохие и ни разу хороших, я исполняю желание.
Лида потихоньку шагала назад и уткнулась в забор, но раздался звонкий смех:
– Убрали мы его, бесполезный он. Только и слышно: глаза б не видели, исчез бы, не слышать. И ни одного "спасибо, как хорошо, что ты есть!"
Лида поняла, что перед ней сумасшедшая. Схватила рюкзак, прогнулась и просунула голову в дыру в заборе. Булька качнул головой, зарычал и подскочил к ней. Девочка плавно выпрямилась, осторожно накинула рюкзак на одно плечо и замерла.
– Даже Клара Леонидовна руки опустила да глаза закрыла. А уж она столько бандитов перевоспитала, – старушка не обращала внимания ни на Лиду, ни на преданного Бульку, рассуждая вслух и словно вспоминая прошлое. – Не говоря о Верочке, как он ее мучил!
Лида вздрогнула, услышав имя директора и бабушки Степы:
– Так это правда?
– А что такого особенного? Человек никому не мил, всем вредит. Исчез, никто и не заметил, не расстроен, – старушка поправила волосы, которые и без того лежали гладко. Лида подумала, что это маска, а под ней злая мымра, картинки которой им показывали на литературном чтении.
– Это неправда, мама его помнит! – Лида топнула ногой. Булька гавкнул и привстал на задние лапы.
– Забудет, забудет, – старушка поворачивалась в разные стороны, словно разнося эти слова по ветру.
Лида вздрогнула, вспомнив, как мама спутала имя Степы.
Старушка криво усмехнулась. Повернулась и медленно пошла к дому. Пес еще раз гавкнул на Лиду и бросился догонять хозяйку, виляя хвостом.
– Но это неправильно! – Лида сжала кулаки и нехотя пошла следом. – Он мне помог!
Старушка отмахнулась и продолжила свой путь.
– Дневник мне нашел! Без него не видать мне сертификат отличника! – у Лиды выступили слезы.
– Как же это, у меня всё записано, – старушка резко повернулась. Из кармана фартука достала большую книгу. Прислонила ее к дереву, наклонила голову и стала переворачивать страницы.