Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)
Шрифт:
– Гюнтер, в следующий раз я прикажу не полить тебя, а попрошу ребят дотащить до колодца! – всхлипывая от смеха, заявил один из немцев, спускаясь с невысокого, в три ступеньки, крыльца. – Будешь знать, как не выполнять приказы старшего по званию!
Следовавший за ним дородный солдат фыркал и мотал мокрой головой, одновременно застегивая на груди мышастый китель, – очевидно, это и был тот самый Гюнтер, для побудки которого пришлось применять радикальные средства. Еще пятеро спустились вслед за первыми двумя и лениво построились в колонну по двое.
«Хорошо, что мы не прекращали наблюдение за деревней и прибытие подкрепления к гансам не прошло незамеченным. Видимо, кто-то посчитал сообщение о засеченной рации заслуживающим внимания,
Фермер предостерегающе поднял руку – не шебуршись, мол.
Гефрайтор (туман понемногу рассеивался, и я смог рассмотреть петлицы) негромко скомандовал, и короткая колонна двинулась сменять посты. Чем мне немцы нравятся, так это любовью к порядку. Честно! Положено по уставу винтовку на ремне носить – и несут. Особенно эти – тыловики. Те, которых мы на дорогах видели, уже к войне привыкли и во время своих многокилометровых маршей по нашим пыльным дорогам они уже уставом не сильно заморачиваются, а эти, гляди ты, словно на каком-нибудь Александер-плацу вышагивают!
Легкий толчок в плечо от командира – это значит нам пора.
«Саша ссутулился, отчего стал похож на атакующую горную гориллу… Странно, но почти всегда в боевые моменты в голову лезут всякие необычные ассоциации. Наверное, это психика так защищается от перегрузки…»
Замыкающие уже поравнялись с углом дома, когда я услышал… Нет, скорее еле уловил сдвоенный глухой удар…
Практически одновременно мы догнали идущих последними немцев…
Мой – тот, что справа! Невысокий, сантиметров на десять ниже меня… «Карабин» болтается на щуплом плече, воротник кителя замялся сзади…
Синхронно с его шагом наступаю под колено левой ноги и, резким движением левой руки отклонив голову в ту же сторону, вгоняю зажатый в правой обратным хватом нож в тощую шею! Сверху вниз и немного наискосок, так, что пятнадцатисантиметровый клинок уходит в тело врага почти целиком, по пути рассекая сонную артерию и мышцы. Может, и до сердца достал, кто знает…
«Теперь – снять!» Тело действует «на автомате», словно я не живых людей превращаю тут в неживых, а форму демонстрирую на показательных…
Тяну нож на себя, а левой, уперевшись противнику между лопаток, помогаю, толкая его вперед. Снимая с клинка.
Немец ничком валится вперед.
Переступив через него и перехватив нож на прямой хват, бью следующего в почку.
Чувствую, как тот вздрагивает.
Но в этот момент левая рука, проскользнув по плечу, нащупывает его кадык. Пальцы стискиваются, комкая податливые хрящи гортани, а правая все бьет и бьет…
«Ш-ш-ш!» – резкое и негромкое шипение выдергивает меня в реальный мир.
Отпускаю уже давно мертвого немца и быстро поворачиваюсь на звук.
Сашка!
А вот и Люк со Старым подходят…
«Какой придурок сказал про упоение боем? – медленно выдыхаю, чувствуя, как сходит с лица яростный оскал. – Остервенение? Да! Озверение! Любое слово, но не упоение! А еще тошнота и отвращение. Когда по раздавленному моими пальцами горлу последнего немца пробежала судорога, я чуть сам не… А! Потом страдать будем – работы еще…»
Командир жестами показывает, что нам с Люком надо идти в избу…
«Ничего более идиотского, вам, гражданин Демин, в голову прийти, естественно, не могло? А ну, перестать петь мурню всякую! – строго отчитал я самого себя, заметив, что вот уже пару минут нервно приборматываю детскую песенку, не в силах соскочить с одного куплета. –
Хотя и у меня голова варит – именно я предложил Сергеичу, как приспособить достижения электроники будущего к нашей непростой партизанской работе! В моем «наладоннике» весьма удачно оказался установлен неплохой текстовый редактор, а уж всякие отчеты и таблицы составлять мне сам бог велел – экономист, ептыть… Вот и придумал, как использовать функцию автозамены для шифрования сообщений. Главное только – не забывать менять цвет шрифта и начинать шифрование с цифр. А после того как Ваня в дополнение к обычному ключу смастерил цифровую «гребенку», скорость передачи существенно увеличилась. Конечно, мне, привычному к компьютерной мышке, работать на двухстороннем ключе несложно, но с «гребенкой» еще лучше получается и «грязи» меньше. А всего-то пара тонких дощечек, в верхней из которых прорезано десять пазов, а между ними проложена выкроенная хитрым образом медная полоска. Достаточно провести металлическим контактом – я его «стилусом» по привычке называю – по соответствующей прорези, как в эфир выдается комбинация из «точек» и «тире», соответствующая одной из цифр. В «нулевой» прорези, к примеру, пять широких полосок, а в той, над которой цифра 1 написана, – одна узкая и четыре широких. Вот и ерзай туда-сюда, сверяясь с шифровкой и монотонно отсчитывая самому себе: «Раз, два, три… Раз, два, три…» Считать надо обязательно, иначе точки и тире сольются, и в Центре шифровальщики повесятся, разбирая сплошной поток знаков.
Ребятам сейчас куда как труднее… Нет, и на моем счету есть парочка немцев. Но одно дело – дать очередь из пулемета, заметить, как где-то там, вдалеке, упали еле различимые фигуры, и совсем другое – ножом, а то и голыми руками. Командир меня уговаривает, конечно. Утешает, что, мол, моя работа ничуть не менее ценная, чем их, но я-то сам знаю, что они постоянно по лезвию ножа ходят, в то время как я в тылу отсиживаюсь.
Хоть я и стараюсь по мере сил им помогать, лекции о немцах читаю и все такое. Здесь мои навыки «нищего униформиста» очень кстати пришлись. В той, мирной, жизни очень меня коллекционирование военной формы увлекало, но в силу не слишком толстого кошелька коллекционером я был виртуальным – больше книги по истории предмета покупал и на лоты в интернет-аукционах облизывался. Отдать пару месячных зарплат за немецкий солдатский кителек, проходящий по категории «недорого», я себе, естественно, позволить не мог, но когда такие мелочи настоящему фанату были помехой? Кстати, с Артом я в магазине, торгующем униформой, познакомился. Я на годовую премию выкупал привезенную мне на заказ «родную» бундесверовскую каску, а он, только начавший играть в страйк, форменные немецкие же перчатки примерял. Ну и зацепились языками и даже чуть было телефонами не обменялись, но не срослось тогда. А уже через пару месяцев на открытии сезона мы с ним и его ребятами в одном окопе оборону держали. Черт, когда же это было? Семь лет назад? Или восемь?
– Фермер – Тотену! – «Ух, замечтался! Чуть сигнал не проворонил!» – А теперь – дискотека!
– Roger that! [1]
Если бы Саша сказал: «А теперь танцы», то мне пришлось бы вначале передавать короткую радиограмму в Центр и только потом выдавать в эфир записанное на телефон немецкое сообщение о том, что у них все в порядке. А тут мне предстояло сделать немного по-другому – сперва выдать запись и тут же, перестроив рацию, начать сеанс с Москвой.
1
«Вас понял» – в англоязычном радио– и военном жаргоне.