Вернуться
Шрифт:
Собралась Катрин быстро. Никто не мешал, — женщины столпились на галерее, пищала Рататоск, возбужденно хлопал крыльями дурной баклан. Катрин прошлась по комнатам, взяла один из плащей милорда, забрала из сундука поигнард, прихватила и приглянувшуюся шапочку, — в конце концов, за сезонные садово-огородные работы что-то причитается или нет? Запечатанный кувшин с джином, рыбацкий нож, штаны и пара рубашек ждали в укромном месте. Неудобный узелок, возможно, его и бросить придется. Но рюкзаков здесь нет. К
С легким сердцем Катрин вышла во двор. Отдохнула, чего уж там. Пора и делом заняться.
У ворот дорогу преградила высокая фигура:
– Куда собралась, гулящая?
– На пожар взглянуть, — миролюбиво объяснила Катрин. — Жутко это зрелище люблю. Должно быть в родне брандмейстеры были.
– И этот на пожар?
Катрин с некоторым удивлением разглядела маячившую у сарая фигуру. Забавно, — в руках у Зеро тоже был узелок.
– Развратники, — с чувством сказал охранник. — Говорил я милорду, — на цепь вас нужно посадить.
– Вернется, — посадит. А сейчас дай на пожар поглазеть.
– Я тебя в сарай запру. И даже воды не дам, пока хозяин не вернется. А твоего дружка блудливого "козлом" свяжу. Ох, и наслушаешься, как он на солнце стонать да выть будет.
По улице пробежало несколько человек. Катрин вздохнула, — нечего тянуть резину.
– Слушай, Старый, давай так, — ты меня не видел. Собственно, раба ты тоже не видел. Пожар, суматоха, — где тебе хромому проследить? Иди-ка в дом.
Охранник вынул из-за спины приличной толщины палку:
– Я тебе, утопленница, сейчас пятки отобью, чтобы знала, как бегать. Милорд простит.
– Старый, уйди с дороги. Убью.
Охранник хрипло засмеялся:
– Куриц тебе пугать, женщина.
Палкой он взмахнуть успел, но Катрин была на двадцать лет моложе, и с ногами у нее все было нормально. Перехватить руку, увести за спину, одновременно ногой в колено, — мужчина судорожно ахнул. Катрин завернула перевязь с мечом ему за спину, придавила к земле, рыбацкий нож уткнулся Старому под подбородок. Мужчина, похоже, и не почувствовал, пытаясь приподняться на локте, все хватался за неправильно подвернутую ногу.
Катрин сплюнула:
– Вот нужна была тебе та дутая хозяйская честь?
Расстегнув перевязь с мечом, встала. У дома выстроились спустившиеся с галереи женщины, — лица у всех одинаково бледные, ошеломленные. Даже баклан на руках Рататоск испуганно вжал в плечи длинную шею.
– Ты что? — пролепетала Клоринда.
– Надоело! — рявкнула Катрин. — Рты закройте!
Под ногами застонал Старый. Боль во вновь сломанном колене заставляла беднягу скрести ногтями камни двора.
– Поднимайте его, и на кухню все. Живо! — скомандовала Катрин. — Живо,
б-блинские морды!
Клоринда и Эллилон ухватились за мужчину. Старый
– Голожопый, твою мать! — зарычала Катрин. — Помогай!
Зеро подбежал, склонился над охранником. Старый задохнулся от боли, обмяк.
– Уноси! — приказала Катрин, и толкнула в широкий зад Клоринду. — На кухню марш!
Женщины попятились к кухне, только Рататоск торчала столбом. Катрин погрозила ей перевязью с мечом:
– Только взвизгни мне!
Девчонка крепче притиснула к себе птицу и пробормотала:
– Не смей на меня кричать. Утопленница...
Катрин сгребла соплячку за шиворот. Птица вознамерилась клюнуть, схлопотала по голове, обиженно зашипела. Почти также шипела слегка придушенная платьем девчонка. Катрин зашвырнула гадючью парочку на кухню. Остальные уже были там: женщины забились в угол, Зеро уложил бессознательного охранника на широкий стол.
– Шину на ногу наложите. Или до утра подождете. Сейчас сидите смирно, — наружу полезете, — уши обрежу.
Эллилон заплакала.
К утру бабы сами выберутся, или выпустит кто-нибудь. Окна узкие. С голоду точно не сдохнут. Зеро лучше с ними оставить. Не будет под ногами путаться.
На раба Катрин не смотрела, но он сам забормотал:
– Не нужно, Госпожа. Возьмите, умоляю...
Здоровый он, дверь высадит без труда.
Катрин рявкнула:
– Решай!
Зеро рванулся к двери так живо, что скамья опрокинулась.
Катрин сгребла с блюда несколько пирожков:
– Счастливо, дамы. Сидите тишком, — мне глотки резать не привыкать. Это Старому оставляю, — молодая женщина швырнула в угол тяжелый меч. — Нашли бы вы себе другого хозяина, красавицы.
Снаружи подперла дверь жердью. Зеро услужливо подсунул и вторую подпорку. Катрин повертела в руках свою лопату:
– А ведь жалко.
Лопата подперла дверь еще надежнее.
– Возьми мой плащ. Нечего голым торсом сиять.
– У меня есть плащ, — прошептал Зеро.
– Умнеешь, — хмыкнула Катрин. — Накидывай и вперед.
На улице было пусто. Где-то впереди слышались голоса. Зеро начало трясти.
– Узлы крепче держи. Потеряешь, — убью. Иди впереди меня, ты же с виду мужчина.
Вышли к перекрестку. У ворот галдело несколько женщин, за забором громко плакал ребенок, кудахтали разбуженные куры. При виде людей Зеро остановился как вкопанный. Катрин от души врезала ему между лопаток. Помогло, — раб ускорил шаг. Мимо горожан прошли быстро, никто особого внимания не обратил.
Над заборами и домами мерцало багровое зарево. Да, не поскупился Ква — сигнал броский.
Когда вышли к пристаням, Зеро снова начал замедлять шаг. Катрин мысленно прокляла свою нерешительность, — ну что стоило запереть дебила вместе со всеми?