Вернуться
Шрифт:
Жо бездельничал, облокотившись о борт, и рассматривая берег. Если вдуматься, жутковатая картина. Четыре дня плаванья — и ни малейших признаков человеческого жилья. Пустынный мир. Жо покосился на рослую фигуру рулевого. Шикарные мускулы все-таки. Взгляд невольно так и задерживается. Кожу даже шишки и царапины, щедро оставляемые безжалостной госпожой, не портят. Действительно, животное. И почему девушки таких типов обожают?
Жо взглянул на Эррату. Девица сидела на баке, свесив босые ноги на сетку, натянутую между "поплавками". Подперев кулачком щеку, смотрела на бывшего хозяина. Интересная жизнь у человека — две красивые бабы ни днем, ни ночью с него взгляд не сводят. Правда, эмоции красавицы испытывают прямо
Жо хмыкнул и сказал:
— Пусто-то как. От скуки спать хочется.
— Юный милорд преувеличивает. Например, мне нескучно, — сказал Голозадый, поворачивая штурвал. — У меня болит бок. Милорду не приходилось работать с треснувшими ребрами?
— Не расстраивайся, — расслаблено сказал Жо, привычно не обращая внимания на издевательские интонации в голосе смуглого красавца. — Скоро вахта закончится, отдохнешь.
— О, да! — бывший Цензор покосился на веревку, привязанную к тиковому сиденью в углу кокпита. Здесь осужденному было позволено отдыхать, лежа под столиком на полу. На привязь его сажал лично Квазимодо, и можно было не сомневаться, что без посторонней помощи из воровских узлов выпутаться нереально. Одноглазый не слишком возражал, когда пленник устраивался на самом сиденье, но стоило такую возмутительную вольность заметить Катрин, и тогда сбитый ее пинком бывший Цензор немедленно скатывался под стол. Обычно неумолимая леди единственным пинком не ограничивалась, и в последние дни Голозадый предпочитал сразу устраиваться под столом. Надо признать, Жо порядком смущала обнаженная мужская фигура, по-собачьи свернувшаяся в углу кокпита.
— Ты осужден за дело, — мягко напомнил мальчик.
— Я не забыл о приговоре, — ядовито буркнул смуглый мужчина. — Не нужно мне напоминать лишний раз, мальчик. Меня и так достаточно унижают.
Жо промолчал. Вчера Голозадый рискнул подобным тоном ответить Квазимодо. Стоял потом на коленях, скулил. Ква умел воспитывать не менее болезненно, чем предводительница. Ну, сам Жо бить человека не привык, за что и был вынужден слушать малоприятные вещи. Странная идея — хамить тому, кто тебя не бьет.
— Плывем неизвестно куда, — пробормотал Голозадый. — Спешим, рискуем жизнями. Хорошо — моя не в счет, но другие... Что ты молчишь, мальчик? Она безумна, разве не так? Ты достаточно образован и сообразителен, чтобы осознать происходящее. И ты знаешь, о ком я говорю.
— Она умнее нас всех, — сказал Жо. — И лучше не болтай о ней в таком тоне.
— Хорошо-хорошо, — мужчина повернул штурвал и вдруг вкрадчиво спросил: — Она тебе так нравится? Понимаю, ты юн, полон сил и желания...
— Ты спятил? — изумленный Жо выпрямился. — О ком говоришь? Она мой командир.
— Ты не так понял, — поспешно сказал Голозадый, но Жо в лучших командирских традициях звучно харкнул за борт и нырнул в рубку.
Вот урод смуглый. Жо, стараясь действовать вдумчиво, открыл лючок и занялся коробами и бронированными шлангами, ведущими к двигателю. Работать было неудобно — слишком тесно. Хорошо, что лампочка светила. Великая сила — электричество. Обязательно нужно в кабелях разобраться. Только трудно без инструментов. Животное он голозадое. Выдумал, тоже. Черт, этот короб никак не снимешь. Второй день с ним... И почему люди все сводят к сексу? Нет, занятие интересное, кто бы спорил. Жо и сам над некоторыми щекотливыми вопросами все чаще задумывался. Время уже — из детского возраста вышел. Ага, пошел винтик, пошел... Да, гм, основной инстинкт — упрямая вещь. И любопытная. Только Катрин здесь при чем? Она женщина исключительно красивая, но думать о ней с подобной точки зрения просто нелепо. В жизни такое в голову не приходило. Голожопый по себе судит, жеребец. Оп, — и второй
В люк заглянул Квазимодо:
— Колдуешь? Правильно. Этот красавец яйценосный нас еще прокинет, помяни мое слово. Разбирайся с магией. Пригодится.
— Я разбираюсь, — Жо потер затекшую от неудобного положения шею. — Слушай, Ква, когда мы корабль обыскивали, ты ничего похожего на инструменты не находил? Плоскогубцы, отвертки? Отвертка, эта такая штука с плоским или крестообразным наконечником...
— Правда? С крестообразным? — Квазимодо зевнул. — Ты со мною как премудрый Голожопый беседуешь. Еще взгляни эдак по-господски — сверху вниз. Может тебе по шее наподдать? Колдун—механик. Я, что такое отвертки, накидные ключи и электрический винтоверт еще у вас в лесу узнал. Забыть не успел. Здесь пока ничего из такого инструмента не видел, но мы же с тобой оружие, а не гаечные ключи искали. Здесь много чего припрятать можно. Подумаю. Потом, — Квазимодо снова зевнул, демонстрирую аккуратненькие новые зубы. — Сейчас на вахту заступать, а мне еще развлечься нужно. Эх, была бы такая тайная комнатка, когда мы на "Высоком" по океану болтались. Теа расскажу — хвост с досады откусит. Или мне чего-нибудь отхватит...
Жо услышал, как щелкнул замок двери гальюна, и ухмыльнулся. Одноглазый равновесие духа уже полностью восстановил и, главное, уверовал, что путешествие продвигается в правильном направлении. Еще бы Катрин из шока вышла... Так, значит, имеем мы здесь целых шесть проводов...
Руки Жо пошел мыть на корму. У руля стоял Квазимодо и жизнерадостно руководил личным составом. Трое мужчин работали со шкотами. Хенк, имеющий весьма слабое представление о парусах, старался действовать наравне с более опытными охранниками. Кажется, за два последних дня бывшая преторианская челядь стала работать охотнее.
— Юный лорд, не уделите ли мне мгновение? — голозадый сидел на полу.
Жо неохотно остановился.
— Джозеф, вы извините меня, — бывший Цензор говорил негромко, но вроде бы искренне. — Я выразился неудачно. Я не хотел никого обидеть, искренне клянусь вам. Меня может извинить лишь то, что в мои времена ко многим вещам относились по-иному. Я часто забываю, что мы... разные.
— Ладно, забудем. Только больше никаких сомнительных намеков.
— Еще раз извиняюсь, — смуглый мужчина приложил ладонь к своей гладкой груди. — Джозеф, я оскорбил вас совершенно неумышленно. Простите. Могу обрадовать вас известием, что, судя по всему, до Каннута осталось не больше двух дней пути. Разрушенный город выглядит наверняка безобразно, но вас, без сомнения, развлечет смена пейзажа.
— Два дня? Это точно? — Жо улыбнулся.
— В крайнем случае, три дня. У нас имеется лаг, а приблизительное расстояние до города нам любезно подсказал господин Хенк. Если вам любопытно — взгляните на консоль.
Бывший Цензор принялся объяснять показания приборов. Жо в первый раз видел пленника столь любезным и словоохотливым. Ква тоже навострил уши.
— Очень интересно. Про лаг я понял. Про компас тем более. А что это за темные экраны? — Жо туповато потыкал пальцем в экран эхолота, радара и еще одного прибора, предназначение которого действительно оставалось для мальчика тайной.
— Эхолот и радар, — они, к сожалению, не работают. К тому же я не умею ими пользоваться, — смуглый красавец печально вздохнул. — А это экран навигатора, — господа сами понимают, — здесь такая система бесполезна.
— Ясное дело, понимаем, — Квазимодо подмигнул мальчику.
— Извините, я надоел вам болтовней, — бывший Цензор сел на свое место под стол.
— Интересно, сколько в этой болтовне вранья? — прошептал Квазимодо, следя за приближающейся отмелью.
— Насчет лага очень правдоподобно, — неуверенно возразил Жо.