Версаль и рейнские сепаратисты
Шрифт:
Запоздалая реакция пфальцской буржуазии на революционные события в остальной Германии объяснялась своеобразием положения в этом районе. В административном отношении Пфальц представлял собой часть Баварии. Его давние исторические связи с Баварией и относительно независимое положение баварского королевства в рамках Германской империй привели к тому, что для пфальцских буржуа непосредственной столицей был всегда Мюнхен, а не Берлин. События в Мюнхене волновали их гораздо больше, чем события в Берлине. Поэтому, поддерживая с самого начала общее сепаратистское движение в Рейнской области, пфальцские буржуазные круги не проявляли чересчур большого беспокойства в связи с революционными событиями в Берлине. Буржуазию Пфальца успокаивало то обстоятельство, что в то время, когда в Берлине позиции контрреволюционного правительства Эберта — Шейдемана стали исключительно непрочными, в Мюнхене, где во главе правительства стоял независимей Эйснер, революционное движение, казалось, шло на убыль. Мюнхен становился для них символом относительного "порядка". Поэтому получивший такую популярность в Северном Рейнланде лозунг "Прочь от Берлина" не преобразовался в Пфальце в лозунг "Прочь от Мюнхена". Так было в декабре 1918 года и январе 1919 года. Однако в феврале 1919 года, в те дни, когда буржуазия Германии, успокоенная победой контрреволюции в Берлине, начала отворачиваться от сепаратизма, в Мюнхене произошли события, напугавшие пфальцских буржуа до смерти.
21 февраля по дороге в собравшийся впервые баварский ландтаг выстрелами контрреволюционера графа Арко-Валей был убит баварский премьер-министр независимец Эйснер, пользовавшийся благодаря своей личной честности и резким выступлениям против милитаризма большой популярностью среди революционных рабочих Мюнхена. Убийство Эйснера, правильно расцененное рабочими как начало контрреволюционного выступления, всколыхнуло пролетарские районы города и послужило сигналом для стихийных действий возмущенных рабочих и солдат. В ряде городов Баварии возникли всеобщие стачки. Вооруженные рабочие и солдаты занимали помещения буржуазных газет. Во всей южной Баварии власть фактически переходила в руки солдат и вооруженных рабочих.
22 февраля мюнхенский рабочий совет принял решение немедленно провозгласить советскую республику. Исполкомы рабочего, солдатского и крестьянского советов образовали объединенный комитет действия. Комитет выделил из своего состава центральный совет (11 человек), передав ему полноту власти.
Правда, через несколько дней лидерам СДПГ в сотрудничестве с буржуазными партиями удалось на некоторое время прибрать к рукам власть. 17 марта по их настоянию был созван ландтаг, поручивший правому социал-демократу Гофману образовать правительство. Тем не менее и после этого позиции реакции в Баварии оставались непрочными. Во всяком случае, в разгар февральских событий перепуганной буржуазии Баварии и всей Германии казалось, что на юге восторжествовал тот самый "красный призрак", кровавую победу над которым она так торжественно отпраздновала в Берлине.
События на юге Баварии вызывали отзвуки во всей Южной Германии. Особенно велико было влияние мюнхенских событий в Бадене, на самой границе Пфальца. 22 февраля в Мангейме по инициативе коммунистов и рабочих-независимцев была организована массовая демонстрация. Демонстранты штурмом взяли здания суда и тюрем и освободили политических заключенных. Солдаты выразили свою солидарность с рабочими. Вечером этого же дня был образован "революционный совет", провозгласивший "советскую республику Южной Германии".
Со страхом следили пфальцские буржуа за событиями на столь близком от них правобережье Рейна. Они прекрасно сознавали, что защитой для них является не Рейн (от Мангейма до Людвигсгафена 5 минут ходьбы по рейнскому мосту), а штыки оккупировавших левобережье французских, американских и английских армий.
Что это было именно так, признает и ярый реакционер Эрвин Гёбель, автор работы "Пфальцская пресса в борьбе против французов и сепаратистов". Характеризуя настроение пфальцской буржуазии в это время, он пишет:
"В Мюнхене продолжались ужасные события. 21 февраля после убийства Эйснера спартакисты разогнали ландтаг… Приходится ли удивляться, что жители Пфальца в эти недели революции, когда казалось, что по ту сторону Рейна уничтожен всякий порядок и неизбежен дикий хаос, поверили обещанию генерала Жерара обеспечить благоприятные условия мира и предоставить различные политические привилегии. Приходится ли удивляться, что они присоединили свой голос к лозунгу "Прочь от Баварии"" [122] .
122
Е. GobеI. Die pfalzische Presse im Abwehrkampf der Pfalz gegen Franzosen und Separatisten, 1918—24. Ludwigshafen, 1931, S. 34
Эрвин Гебель говорит о "некоторых жителях Пфальца". Но это были не просто некоторые жители. Документы свидетельствуют о том, что в контакт с французским главнокомандующим Жераром вступили самые влиятельные представители пфальцских буржуазных политических кругов. Как и в других районах Рейнской области, главным застрельщиком сепаратизма выступила партия центра. 22 февраля, то есть на следующий день после начала бурных событий в Мюнхене и Ландау, в зале отеля "Шван" был созван "съезд нотаблей" Пфальца. Съезд был полуофициальным. Однако сокращенный протокол его сохранился и был воспроизведен в книге Дитриха "Измена на Рейне" [123] . Как следует из этого протокола, по инициативе депутата Национального собрания от партии центра Гофмана "нотабли" приняли резолюцию, в которой указывалось на то, что "в широких кругах пфальцского населения созрело желание создать автономную республику Пфальц", что может быть осуществлено лишь в соответствии с решениями мирной конференции в Париже. В связи с этим авторы резолюции обращались к французскому генералу Жерару, командовавшему оккупационными войсками в Пфальце, с просьбой довести "желание пфальцского населения до сведения мирной конференции". Под резолюцией подписались все участники съезда, представители самых различных кругов пфальцской буржуазии. Среди подписавшихся были почти все руководящие деятели пфальцского центра [124] .
123
Dietrich. Der Verrat am Rhein, Der Fall Hoffmann. Nurnberg, 1928.
124
Ibid., S. 25.
Присутствовавший на съезде французский капитан Майер немедленно передал резолюцию Жерару, а тот переправил ее Фошу. В тот же день, 22 февраля, после того как "нотабли" разъехались по домам, между французскими представителями капитаном Майером и сенатором Койба, с одной стороны, и депутатами Национального собрания от партии центра "нотаблями" Гофманом и Рихтером, с другой, состоялись секретные переговоры, в ходе которых обсуждалась возможность немедленной организации плебисцита по вопросу о создании автономного Пфальца. Рихтер заверил французов, что ряд районов Пфальца, в том числе и район Ландау, настроен профранцузски. Гофман подтвердил высказывание Рихтера, но подчеркнул, что раньше, чем проводить опрос, необходимо "освободить население от нажима пангермански настроенных чиновников" [125] .
125
Ibid., S. 25–26.
О подлинности документа, опубликованного Дитрихом, свидетельствует не только то, что ни Гофман, ни Рихтер, ни кто-либо другой из пфальцских "нотаблей" не пытались опровергнуть идентичности этого документа. Позиция "нотаблей" из Ландау полностью перекликается и с публичными выступлениями пфальцской буржуазной прессы в это время. Приведем характерную выдержку, причем не из газеты партии центра, полная поддержка которой сепаратизма Не вызывает никаких сомнений, а из органа демократической партии, руководство которой впоследствии категорически отрицало свое участие в сепаратистских махинациях. 1 марта газета демократической партии "Пфельцише фольксцайтунг" в статье "О судьбе Пфальца" писала о необходимости создания самостоятельной республики Пфальц. "Идеальным выходом было бы присоединение к республике Мангейма и Гейдельберга. Но даже если это недостижимо, все равно — прочь от Берлина" [126] .
126
"Pfalzische Volkszeitung", 1 Marz 1919.
Эта же газета в номере от 7 марта в статье "Спишь ли ты, Брут?" истерически восклицала:
"Пфальц подчеркивает свою принадлежность к германизму. Если он хочет быть германским, он не может быть большевистским, ибо большевизм противоречит принципам германизма. Бавария по ту сторону Рейна уже стала большевистской" [127] . Исходя из этого, газета требовала от регирунгспрезидента Пфальца: "Разверните, наконец, черно-красно-золотое знамя Пфальца или, еще лучше, голубо-бело-красное — старого Пфальца с лозунгом "Прочь от Баварии". Долой большевистское насилие!" [128] .
127
Ibid., 7 Marz 1919.
128
Ibid.