Версия Барни
Шрифт:
Сия трогательная история любви и верности, вышедшей этим престарелым битникам боком, напомнила мне об одном из немногих оставшихся у меня приятелей септуагинариев, и я в тот же вечер пошел на Вестмаунт-сквер, купил коробку бельгийских шоколадных конфет и отправился с визитом к Ирву Нусбауму, которому хотя и стукнуло уже семьдесят девять, но он все так же бодр и по-прежнему активно занимается делами общины. Ирв (дай бог ему здоровья) постоянно пребывает в страхе за судьбу нашего народа, но сейчас его больше заботит референдум. Не далее как вчера самый оголтелый из атакующих защитников Проныры предупредил les autres [238] , что если мы в массовом порядке проголосуем против, то нас накажут.
238
Всех прочих (фр.);зд.: всех нас.
— Что ж, это хорошая новость, — прокомментировал Ирв. — Тем самым наш болван побудил еще тысячу нервных евреев взяться за чемоданы. И спасибо ему. Но пусть они лучше выбирают Тель-Авив, чем между Торонто и Ванкувером.
— Ирв, ну что с тобой делать! До чего же ты злобный старикашка!
— А ты вспомни, как в дни нашей молодости юные пепсоглоты [Слово «пепсоглот» является бранным. Это жаргонное наименование франкоканадцев. Считается, что они за завтраком пьют пепси-колу. — Прим. Майкла Панофски.] маршировали по Мэйн-авеню, скандируя «Смерть жидам», а газету «Девуар» нельзя было читать — возникало впечатление, будто ее редактирует Юлиус Штрайхер [239] ! Ты должен помнить: в те времена были закрытые отели в Лаврентийских горах, куда евреев не пускали ни под каким видом, а в здешние банки евреев и кассирами не брали, пусть у тебя даже жена нееврейка, все равно. Мы, как идиоты последние, жаловались, изо всех сил боролись с дискриминацией! А теперь вот задним числом вдумайся, и, если тебя тоже волнует судьба Израиля и выживание еврейского народа, тебе станет ясно, что антисемитизм — это перст Божий!
239
* Юлиус Штрайхер(1885–1946) — нацистский политик и пропагандист антисемитизма. Главный редактор газеты «Штюрмер», подводившей идеологическую базу под политику геноцида. В предвоенные годы был гауляйтером Франконии. Повешен по приговору Нюрнбергского трибунала.
— И что? Ты полагаешь, надо провоцировать погромы?
— Ха-ха-ха. Ты что думаешь, я шучу? Мы теперь в моде, нас чуть не везде берут с распростертыми объятиями, и молодым уже нет резона жениться на шиксе.Ты оглядись вокруг! Евреи появились в правлениях банков, в Верховном суде и даже в федеральном правительстве. Харви Шварц, эта марионетка Гурского, сидит в сенате. Самая неразрешимая проблема с Холокостом в том, что он сделал антисемитизм неприличным. Впрочем, сейчас весь мир стоит на голове! Ну вот к примеру: если ты сейчас пьяница, это что? Это болезнь. Если ты убиваешь собственных родителей, подкрадываешься к ним сзади с двустволкой и сносишь им головы, как те двое ребятишек из Калифорнии, тебе что нужно? Понимание. Перерезаешь горло жене и гуляешь на свободе, а почему? Потому что ты черный. Извини, пожалуйста, я оговорился — ты афроамериканец. Ты гомосексуалист? — ну ладно, хорошо, таки чего же ты от нас-то хочешь? А! — ты хочешь, чтобы на тебе женился рабби!.. Когда-то о любви не смели говорить впрямую, а теперь знаешь, что вынуждено прятать свой лик? Антисемитизм. Слушай сюда, дружище, не для того мы пережили Гитлера, чтобы наши дети ассимилировались и еврейский народ исчез. Вот скажи ты мне, как ты думаешь, Дадди Кравиц и на этот раз сумеет выйти сухим из воды?
— Использование закрытой информации в коммерции — трудно доказуемая вещь.
(Последний раз я встретил Дадди в аэропорту Торонто, он шел в сопровождении блядчонки-секретарши.
«— Эй, Панофски, вы в Лондон? Сядем вместе!
— Да я вообще-то сперва в Нью-Йорк лечу, там на "конкорд" пересяду, — сказал я, торопливо добавив, что плачу за билет не я, платит Эм-си-эй [240] .
— Ты думаешь, я не могу себе позволить лететь "конкордом"? Вот шмук [241] ! Летал я на нем! Летал, и мне не понравилось. В этот "конкорд" садишься, а там одни мультимиллионеры. Такое не по мне. Д. К. лучше полетит первым классом в семьсот сорок седьмом, с вылетом прямо из Монреаля, чтобы можно было пройти в хвост через клуб и эконом-класс: пусть все эти засранцы, которые на меня сверху вниз поглядывали, увидят, какой я крутой, и подавятся».)
240
* Эм-си-эй— крупнейшая голливудская компания «Music Corporation of America».
241
Дурень, тупица (идиш).
— Я даже надеюсь, — продолжал тем временем Ирв, — что эта их хренова «Парти Квебекуа» наконец выиграет референдум и устроит хороший переполох среди евреев, которые здесь еще остались. Только я советую им на сей раз отправляться в Тель-Авив, Хайфу и Иерусалим. Да. Пока Израиль не заполонили черные Ефиопляне или эти новые русские иммигранты, которые в большинстве своем никакие даже и не евреи. Каково, а? Семьсот пятьдесят тысяч русских иммигрантов! Израилю самому уже грозит сделаться очередной гоишестраной. Но несмотря ни на что израильтяне — это единственные антисемиты, на которых мы еще можем рассчитывать. Давай смотреть в лицо фактам: ведь они ненавидят евреев диаспоры. Заговори ты там на идише, тебя тут же головой в унитаз засунут: «А, ты, видимо, очередной еврей из гетто!» Я столько лет жизни на них угрохал, столько денег собрал, через вот эти руки прошло по меньшей мере пятьдесят миллионов долларов, а приезжаю к ним, и мне говорят, что я плохой еврей, потому что не послал туда своих детей жить и воевать с арабами!
Заметочка в коллекцию капризов судьбы.
Моя первая жена Клара никаким другим женщинам не уделяла ни секунды, а в загробной жизни оказалась феминистской святой, зато Вторая Мадам Панофски , йента, [242] которая до сих пор из кожи вон лезет, чтобы посадить меня в тюрьму за убийство, — так вот она действительно превратилась в воинствующую феминистку. Я за ней приглядываю и узнал, например, что каждый Песах она объединяется с шестью другими брошенными женами, этакими современными Боадицеями [243] , и они вместе устраивают чисто женский седер. Начинают с того, что пьют за Шехину — согласно каббале это женская ипостась Всевышнего. Вздымая вверх поднос с мацой, они поют:
242
Болтунья, сплетница (идиш).
243
* Боадицея— вдова короля бриттов Прасатагуса, в 60 г. возглавившая восстание против римлян по всей Восточной Англии. Поначалу бритты одерживали победы, вырезали 9-й легион римлян, захватили много мелких сел и даже сожгли рынок, конюшню и два амбара в Лондоне, но Рим прислал подкрепление и восстание было подавлено. Сама Боадицея отравилась.
Потом идут такие слова:
Почему матерям в эту ночь Так горько? Они лишь готовили, мыли, стирали — Не ели. Они подавали, служили, но не Славили Бога. Потом Им читали о предках-отцах; Где наши матери, где?Грозные воительницы, сочинившие сию пародию на пасхальную агаду [244] , убеждены, что Мириам, сестру Моисея, только пинали и шпыняли, несправедливо забыв о ее заслугах. Почему, например, в Книге Исхода нет упоминания о колодце Мириам? Да вырезали его, вон он — валяется на полу в монтажной! Зато в устном предании говорится, что это Мириам надо сказать спасибо за то, что сынов Израиля по всей пустыне сопровождал колодец со свежей, вкусной водой. А когда Мириам умерла, колодец высох и исчез.
244
* …пасхальную агаду… — часть Талмуда, представляющая собой притчи, нравоучительные наставления, полезные советы, случаи из жизни отдельных людей. Здесь речь идет о пасхальных чтениях (главным образом из истории Исхода), состоящих из вопросов и ответов на них.
Дочь рабби Гамалиэля сказала: «Есть гнев в наследии нашем. В пустыне Мириам и Аарон упрекали Моисея: "Одному ли Моисею говорил Господь? не говорил ли Он и нам?" [245] И сошел Господь в облачном столбе, и вот Мириам покрылась проказою, как снегом, Аарон же не пострадал. С Мириам поступили как с дурной дочерью, которой отец плюнул в лицо и выгнал на семь дней из стана, пока не будет ей даровано прощение».
Ах, Мириам, Мириам, как томится по тебе мое сердце! Плюну я в лицо Блэра, в твое же — никогда.
245
Четвертая книга Моисеева. Числа. 12:2.
Сегодня у Мириам день рождения. Ее шестидесятилетие. Будь она со мной, ей бы подали завтрак в постель. Было бы редереровское шампанское «кристаль» и белужья икра, не говоря уже о шестидесяти длинночеренковых розах и шелковом пеньюаре — элегантном, но весьма игривом. И, может быть, еще то дико дорогое жемчужное колье, что я видел в салоне «Биркс». Не то что Герр Профессор Доктор Хоппер, который небось — и-эх! — расщедрится на набор химикатов для определения степени загрязненности воздуха. Или на пару практичных туфель, изготовленных без использования кожи животных. Нет, вот — придумал. Он подарит ей записи песен китов. Ха-ха-ха.
Я договорился с кем-то встретиться за ланчем, но не могу вспомнить, где и с кем. Звонить Шанталь, чтобы она сверилась с записями, рука не подымается — она и так уже из-за моих частых провалов памяти поглядывает на меня с подозрением. И напрасно, беспокоиться совершенно не о чем. В моем возрасте это дело обычное. Взял, звякнул в «Хуторок под оливами», спросил, не заказывал ли я у них столик. Не заказывал. В «Экспрессе», в «Ритце» — тоже нет. Тут позвонила Шанталь.
— Я звоню, чтобы напомнить вам, что у вас встреча сегодня за ланчем. Вы помните где?