Верю, судьба!
Шрифт:
– Как же хочется спать, - едва слышно произнес Атис, стирая с лица мокрый снег.
– Посадить цветок, и заснуть.
Касси не ответила. Ей тоже хотелось спать, да так, что она порой пугалась - сейчас глаза закроются сами собой, и она рухнет с цветка в снежную тягучую муть. Страшно. Надо держаться. Во что бы то ни стало - надо держаться, потому что время не ждет, а лететь еще порядочно.
Цветы, однако, тоже сдавали - полет замедлился, да и встречный ветер мешал: порывистый, мокрый. Становилось всё труднее стабилизировать полет - цветы вихляли, выравнивались с трудом, плохо слушались команд. Их время было на исходе.
На вторые сутки такого полета Атис обратил внимание, что семена в чашечках, до этого представлявшие из себя практически монолит, стали крупнее, заметнее, и начали отделяться друг от друга. Они потемнели, почернели, и когда Атис сунул между ними коготь, он не зафиксировался так же хорошо, как прежде. А когда вытянул - несколько удлиненных семечек выскочили следом, и их тут же унес ветер. Атис не стал говорить об этом Касси, да и о чем было говорить - она сама всё отлично понимала.
– Сутки, двое - и конец, - пробормотал Атис себе под нос.
– Почти триста километров. Касси, мы не успеем.
– Успеем, - упрямо ответила та.
Ветер оттепели сменился уже на подлинно зимний - хрустально-колючий, острый, как тысяча ледяных ножей, безжалостный и бездушный. Хотя, может, так было и лучше - они снова начинали чувствовать холод, но зато ветер отгонял подступающий сон. В очередной раз встряхиваясь, отгоняя наплывающую дурноту, Касси снова представляла то, что они станут делать, когда долетят до Песков. Картины возможного будущего вставали у нее перед глазами с ужасающей реалистичностью.
Вот они садятся, незамеченные, рядом с загородным домом. Босые, раздетые, засыпающие, на морозе. Вот они бредут к дому, прячась - и видят, что дом под охраной, что везде - милиция. Сунуться? Их тут же схватят. Идти прочь - замерзнуть наверняка. В квартиру Касси соваться тоже нельзя, там наверняка ждут. Не говоря уже о городском доме Чудова, где держат Серафиму и ламу. Куда же деться? К знакомым в Песках? Да, в Песках у Касси было много знакомых, но все они принадлежали к местной элите, и идти к ним - безумие: те их тут же сдадут, а скорее всего, и вовсе не примут, прогонят прочь двух сумасшедших, грязных, обтрепанных нищих, и тут же заявят в милицию.
Да что же это такое, неужели нет никакого выхода?… И как хочется спать! Жаль, нету грибов, обычно, если их покурить - сон прогоняют.
Грибы?
Постой-постой.
Касси напряглась, силясь вспомнить что-то важное.
Точно! Конечно!
Баба Фана, знакомая Атиса, старушка, что живет в "частном секторе для престарелых"!
Ее не знает никто из Ойлл-о. Там их никто не будет искать. Она, наверное, примет их без вопросов, можно будет выспаться, поесть, одеться и подумать, как вытащить Серафиму с ламой.
– Атис, - позвала Касси.
– Слышишь?
– Что тебе?
– откликнулся Атис.
– Надо лететь к бабе Фане. Как думаешь, примет она нас?
– Примет, наверное, если жива, - подумав, сказал Атис.
– Больше не к кому. Я все обдумала. Видишь, пригодились твои грибы…
Ее цветок, летевший рядом с Атисом, вдруг накренился, едва не опрокинувшись, и резко ухнул вниз. Атис успел заметить, что Касси, кажется, свалилась на бок. Наверное, все же не выдержала и отключилась.
Он попробовал бросить свой цветок в пике, следом на ней, чтобы поймать, удержать, но тут руки его соскользнули, и он едва успел ухватиться за лепестки, чтобы не сорваться вниз.
– Касси!
– закричал он в отчаянии.
– Касси, держись!
Голос почему-то прозвучал слабо, ветер заглушал слова, уносил их прочь. Атис с трудом потянулся, влез на свой цветок, который тут же пошел вниз, набирая скорость - видимо, принял команду.
Метель.
Каша из снега и ветра.
– Касси… - потерянно повторил Атис. Ответом ему была тишина, лишь снежинки шуршали, выписывая немыслимый свой танец по лепесткам.
Внезапно сверху раздался какой-то звук, словно тысячи тысяч медных колокольчиков зазвонили в зимнем небе, и вдруг снег прекратил идти. Сверху на цветок Атиса опускалась тень, огромная, закрывающая половину небосклона.
"Летающий монастырь" - вспомнил Атис.
Он вскочил на ноги, рискуя снова сорваться с цветка, и закричал, изо всех сил размахивая руками, и чуть не подпрыгивая:
– Эй! Эгей! Мы тут, тут! Помогите!
Звон усилился, цветок потянула вдруг вверх какая-то непонятная сила, а ветер совершенно стих.
Последнее, что увидел Атис перед тем, как рухнуть в забытье, были обитые медью ворота у себя над головой. Ворота, открывающиеся прямо в небо, ему навстречу.
– Лама Рибху выполнил свое служение, - Атис сидел на полу рядом с ламой-наставником.
– Хорошо, что у нас получилось сдержать обещание.
– Хорошо, - согласился тот.
– Значит, он свободен.
Касси сидела рядом. Здесь, в монастыре, ей стало немного получше, сон слегка отступил - видимо, ламы умели каким-то образом, по-особому, восстанавливать силы, и не только свои.
– Я хочу попросить вас об одном одолжении, - начала она.
– Понимаете, семена летающих цветов… - она замялась.
– Мало ли, что может с нами случиться. А вы бы их сохранили, у вас-то им точно ничего не грозит.
– Они еще не созрели, - возразил лама.
– И потом, сохранить семена велели вам, а не нам. Да и созревшие семена я бы не решился оставить, я не имею права подвергать монастырь такой опасности.
За окном, маленьким, не застекленным, плыло облачное море. Монастырь, подобрав их, сразу же ушел вверх, и теперь медленно и величественно двигался на север. Пока что Летателям и монахам было по пути, но лама-наставник объяснил, что через пару часов монастырь снова изменит курс, и повернет к югу. Так что Летателям придется добираться до Песков самостоятельно.