Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
– Врёт она всё, – сказал Князь и положил ложку. – Галлюцинации не заразны. Они у каждого свои. Не возьмут нашу ведьму ни в какую клинику по причине мракобесия и воинствующего невежества… Колдуй баба, колдуй дед! Да она перед тем, как клизму поставить, священный танец очищения начнёт изображать… И больной сам от смеха…
– Тот же результат, – сказал я, глянул на гору грязной посуды и подумал: эх, не дожить нам до светлого будущего с его чудесными устройствами! Теперь ещё и воду надо согреть…
– Вставлять ей ключик пора… – задумчиво сказал Князь. – Чтобы гормоны в голову не ударяли…
– Друзей не трахают, – сказал я.
– Но друзья и подлянок гардеробных не делают, – резонно заметил Князь.
Есть у мытья посуды такое замечательное достоинство: хорошо думается. Так что завтрашние эксперименты с вещами незнакомца стоит сперва обдумать…
– Князь, – сказал я. – Завтра в Рыбиной каптёрке не нажимай ни на какие кнопочки! Мало ли что!
– Кто бы говорил, – сказал Князь. – Не маленький. Да и вряд ли он что-то опасное в карманах таскал при таком-то оружии… Записная книжка там, зажигалка…
– Вот-вот, – сказал я. – Зажигалка. Там, может, такая зажигалка, что с ней только бронеплиты сваривать… А записная книжка в чужих руках взрывается…
Но учёные наши рассуждения прервала Рыба. Она впорхнула в кухню вся на взводе и даже похорошевшая.
– Ой, какие молодцы! А мы с доктором сейчас поедем в госпиталь. Спасать этого идиота. Ну, а потом я для него что-нибудь новенькое придумаю… Волосы возьму, ногти, семенную жидкость…
– Какого идиота, Нолушка? Объясни толком!
И Рыба, повизгивая от восторга, поведала нам невероятную историю.
…Началось всё с того, что у фермера с хутора Чёрная Глина взорвался в процессе эксплуатации перегонный куб. Самогонщик при этом не пострадал, но вся продукция была уничтожена. А фермер этот снабжал выпивкой гарнизон башни ПБЗ! Вот и настал для них сухой сезон, а поехать в Шахты они побоялись, поскольку дозер их всё-таки крепенько напугал. Так что реторта со спиртом, украденная у нас, осталась последним резервом главнокомандующего. То есть капрала Паликара.
И наш дорогой Паликарлик делить её ни с кем не пожелал. Потихоньку сам прикладывался и постоянно прятал священный сосуд от возмущённого личного состава. Прятал и перепрятывал.
И вот как-то ночью он, уже никакой, в очередной раз зашёл в канцелярию, где на тот момент хранилась реторта. Извлёк её из тайника. А свет зажигать не стал по соображениям конспирации. Споткнулся, грохнулся и разбил прижатую к груди хрупкую посудину. В зубах у него при этом дымилась сигара…
Канцелярия, в общем, запылала. А горящий капрал не сразу сообразил, что он и сам человек-факел («…То наша Гвардия проходит сквозь огонь!»), и даже мужественно пытался всё потихоньку потушить. Обгорел дурак дико. Вольнонаёмный фельдшер не взялся его выхаживать, сразу отправил на вертолёте к нам в госпиталь.
Госпитальные врачи решили, что могут дать капралу только лёгкую смерть. Им бы и тормознуться на этой здравой мысли, так нет же – связались с доктором Мором. А он и рад попрактиковаться…
– Вот, а вы не верили, дурачки! – закончила Рыба свой рассказ и показала язычок.
Я похолодел и вспомнил: «…Чтобы шкура слезла и глаза вытекли… Ни в день житья, ни в ночь спанья…»
И как-то не порадовался я свершившейся мести.
Отныне буду предельно вежлив с могущественной феей Нолу Мирош… Какой уж там ключик!
Надеюсь, великий скептик Дину Лобату сделает сходные выводы.
Но сильно нежничать с ней тоже нельзя: вдруг она решит присушить кого-то из нас? Или обоих сразу, для развлечения?
Вышли мы, пришибленные, на крыльцо. Помогли доктору уложить его приборы в машину.
Доктор посмотрел на нас с большим сомнением и сказал:
– Вряд ли мы вернёмся до утра. Оставляю больного на вас. Помните, пустоглавцы, я доверяю вам величайшее сокровище нации!
И хлопнул дверцей.
Плевать вслед на счастье мы не стали. Месть у нас, можно сказать, вырвали из рук. Капрал, коли выживет, всё равно слепым калекой будет. Герои таким не мстят.
Правда, остаётся ещё корнет Воскру. Но ведь не он же огнемёт держал. Так, на хороший мордобой потянет, не больше…
Мы сидели на крыльце в плетёных креслах, словно ветераны какие-нибудь. Ещё бы по сигарете в зубы, да мы не курим. Князь бросил – твёрдо держал слово, а я и не приучался никогда – Мойстарик сказал, что в шахте на курящего смотрят как на дурака. Не курят солекопы. А которые были курильщики, те бросают – организм не приемлет.
Значит, всё-таки допускал такую возможность, что пойду на соль.
Про Рыбу и ворожбу её мы не говорили – что тут скажешь! Умом-то я понимал, что это просто совпадение, а очко всё равно играло…
– Я понял, – сказал вдруг Князь. – Он жил в другом Саракше, после Обновления. И устроено там всё по-другому…
– Это как это?
– Представь себе стеклянный шар, до половины заполненный песком. Плоская поверхность. Не совсем плоская – есть и горы, и моря. Но Мировой Свет не в центре шара, а на самом верху – там, где у нас Архипелаг… Тогда всё получается.
Я подумал и сказал:
– Не всё. Ты же видел, что Мировой Свет у них ясно различимый и подвижный. Поднимется с одной стороны, потом опустится на другую… Допустим, на их востоке поднимется, на их западе опустится. Значит, в следующий раз он должен подняться на западе, а это не так… Я нарочно замечал – он каждый раз поднимается на востоке. Или как они его там называют… И ещё Мировой Свет бывает там красным, как на гербе…
– Значит, ты больше моего увидел, – сказал Князь. – Я-то деталями интересовался – фотка на столе, кораблик в бутылке… У них, оказывается, тоже такие штуки есть! Только парусное оснащение другое…