Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
– Фельдфебель Айго Дан-Дир, – доложил я. – Предатель Отечества капрал Паликар. Руководитель группы диверсантов-архи. И…
Нет, Поля я им не отдам!
– …и фермер, что самогонку привёз, – закончил я. – Мужики сидели выпивали, когда вертолёт…
– Потом подробно расскажешь, – сказал дозер. – Да, а доктор где?
– Сбежал доктор, – сказал я. – Вовремя почуял, что полный джакч…
Соль рассыплется по камню, соль развеется по ветру…
Творец, что же я Мойстарику скажу?
Кажется, я знаю, что ему скажу. Чак Яррик – маленький циник.
Я сидел в плетёном кресле на крыльце и понимал, что стал взрослым. Вот и голова разболелась…
Посмотрел на часы – ещё не время ей болеть. Это просто контузия или сотрясение мозга. Рыба вылечит…
Хорошо, что её не было с нами. Но где наш меткий стрелок Динуат? Неужели испугался и сидит тихонько под причалом?
Хотя ни в чём не виноват. И стрелял по той же причине, что и я. Только спокойно и метко…
Ага. Вон дозеры везут каталку с пленным. Довольны. Надеюсь, так обрадовались, что в дверь палаты даже не заглянули, а зачем им теперь в подвал-то лезть?
Да. Палата. Как бы не забыть.
Вошёл в здание. Добрался до кухни. По холодильникам прошёлся, наполнил корзину всякими деревенскими вкусностями, прибавил бутыль с водой. Душ и прочее в палате есть. Тана и Поль продержатся, сколько надо…
– Продержимся, Чак, – сказала Тана. – Ты не думай, Поль умеет ходить самостоятельно. И знает много слов по-нашему. Он только родной язык забыл. К тому же добрый доктор вкатил ему тройную дозу… Детоксикация – дело неспешное…
Голос у неё, такой тоненькой и хрупкой, был неожиданно низкий и с хрипотцой. Взрослый голос. Не то что повизгивания моих одноклассниц. Одуреть какой голос.
– Умница, – сказал я. – Если кто не наш сюда сунется, скажешь, что на кровати лежит пациент Ори Яррик после пластической операции…
И муторно мне стало: чужого спасаю, а родного…
– Я поняла, – сказала Тана. – Нолу бы это одобрила. Скажем, что после процедур великого Мора Моорса господин Ори стал нормальным – только воображает, что его зовут Поль…
Массаракш, Ори Яррик ведь действительно стал нормальным, да вот не дали ему пожить нормальным…
Да-а, у Рыбы и подружки ей подстать. Классная малолетка. А я-то думал, типичная кигикалка, только в куклы играть…
– Главное – врагов больше нет, – сказал я. – Тут все свои.
– Свои не свои, – сказала Тана, – а нарисую я на двери знак инфекционной опасности. Тогда вообще никто не сунется…
Конечно. Мало ли чем тут занимался безумный профессор. А память о послевоенных эпидемиях живёт и пугает…
Как я сам-то до такого не додумался?
Хорошо. За тылы я спокоен. Теперь надо разыскать Князя. Куда он мог подеваться?
Вдруг он с перепугу ломанулся через лес да прибежал в город – к мнимому папочке под крыло?
И стало мне стыдно за такие мысли. Конечно, Чак – маленький смельчак, а Дину – большой трус… Никакой он не трус. У него свои задачи…
Надо будет – сам объявится.
Я вернулся в холл, погрузился в диван – и неожиданно уснул.
А проснулся оттого, что кто-то плюхнулся рядом. И это был дозер.
Открыл глаза. Едва вечереет. Надо же, какой длинный сегодня день выдался!
– Чаки, – сказал штаб-майор. – Пока ты от подвигов отдыхаешь, потолковал я по душам с твоим архи и составил рапорт. И будь любезен – если кто-то из моего начальства пожелает с тобой пообщаться, придерживайся этой версии событий. Так будет лучше для всех…
Вообще-то господин Рашку обычно оказывается прав.
– Значит, так, – сказал дозер. – Группа островных диверсантов в составе четырёх человек, пользуясь отвлекающей операцией в туннеле…
– Трёх, – сказал я. – Больше в «Кренч» не влезет, да ещё груз…
Дозер хмыкнул.
– Твоя правда, – сказал он. – А я-то думал присоединить ещё и бедолагу-фермера для пущей важности… Старею, видно! Хорошо, трёх. Суть диверсии: взорвать Старую дамбу, применив мобильный ядерный фугас. Цель диверсии: затопить водой соляные шахты и тем подорвать экономическую основу Отечества…
Видно, такое недоверие появилось на моей физиономии, что Рашку добавил:
– Не веришь? Бомба на самом деле была в вертолёте. Хоть он и сгорел, взорваться без детонатора она не могла. А детонатор грохнул отдельно в результате блестяще проведённой Департаментом общественного здоровья операции…
– Здорово, – сказал я. – Выходит, Дину Лобату спас…
– Не Дину, – сказал дозер. – Планы врага ценой собственной жизни сорвал Боевой Гвардии капрал Люк Паликар, внедрившийся по моему заданию сначала в международную организацию контрабандистов, а потом через неё и к диверсантам. Потому что мог летать через границу, как домой. Понятно?
– Ничего не понятно, – сказал я. – Паликарлик – подлец и предатель, и вы это хорошо знаете… Похоже, он и пристрелил этого… фермера… и другого… Когда рвануло, они уже мёртвые были.
– Мало ли что я знаю, – сказал дозер. – Но ещё я знаю, что в Боевой Гвардии не может быть предателей. Одни сплошные герои… Вношу поправку: капрал Паликар, мстя за гнусную расправу с мирными жителями, привёл в действие закреплённое на теле взрывное устройство…
– Но ведь это неправда, – сказал я. – Вы и с «отчичами» всё наврали, и сейчас… Ложь это всё! Так нельзя!
– Сынок, – сказал штаб-майор. – Разумные люди должны помогать друг другу. Время такое. Правда слишком сложна и многогранна, чтобы стать истиной. У них очертания не совпадают – вернее, не всегда совпадают.
– Не пляшет ваша версия, господин штаб-майор, – злорадно сказал я. – Если им нужна была дамба, то какого джакча они забыли в санатории?
– Ближайшая к дамбе посадочная площадка. На самой дамбе не сесть, столбы низковольтки мешают, то же самое на дороге. А здесь они намеревались взять машину… Теперь о тебе, – продолжал он. – Отважный Чак Яррик, юноша сильный физически и морально, сумел совладать…