Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Томас растянулся в гамаке и принялся разглядывать, как ползет по потолку его камеры муха. В тюрьме не было ни часов, ни иллюминаторов — никаких способов отмерять время.
Муха обогнула выступ сенсора.
— Значит, мы и твоих сородичей привезли с собой, — обратился к ней Томас. — Не удивлюсь, если где-нибудь под полом здесь снуют крысы… не человеческого рода, я имею в виду.
Муха замерла, потирая крылышки. Томас прислушался. За запертым люком его камеры постоянно кто-то проходил то в одну сторону, то в другую. Люк был заперт снаружи, а с этой стороны даже ручка отсутствовала.
Томас знал, что находится где-то в недрах печально знаменитого Редута, поселения-крепости Оукса на Черном Драконе. Всю одежду, все вещи у него отобрали, выдав взамен зеленый комб не по росту.
— Карантин! — фыркнул он, при привычке разговаривая с собой. — На Лунбазе у нас это называли «губа».
Кто-то пробежал по коридору. Здесь все торопятся. Интересно, подумал он, что там происходит? Что творится в Колонии? Куда отвезли Ваэлу? Ему сказали, что ведут на допрос, но после беглого осмотра, проведенного незнакомым медтехником, запихнули в эту камеру. «Карантин!» Пока его вели, Томас заметил табличку на стене: «Первая лаборатория». Значит, здесь есть своя Первая… или ее перевели сюда из Колонии.
Взгляд камеры-сенсора на потолке буравил ему темя. Обстановка в камере была спартанская — гамак, столик, раковина и допотопный сортир без стульчака.
Томас снова посмотрел на муху, добравшуюся уже до угла.
— Измаил, — проговорил он. — Нареку тебя Измаил…
Глава 47
…Руки его на всех, и руки всех на него; жить будет он пред лицем всех братьев своих. [42]
Присутствие Корабля наполнило его душу так внезапно, что Томас невольно попытался заткнуть уши.
42
Бытие, 16, 12.
— Корабль!
Он закрыл и глаза, чувствуя, что вот-вот разрыдается. «Я не могу закатить истерику! Не имею права!»
— Почему нет, мой бес? В истериках есть свой смысл. Особенно для людей.
— Времени нет на истерики. — Томас открыл глаза, опустил руки и обратился к сенсору в потолке: — Мы должны решить Твою задачу на богоТворении. Они не слушают меня. Мне придется принять решительные меры.
— Это не Моя задача, — педантично поправил Корабль. — А ваша.
— Значит, моя. И я поделюсь ею с другими.
— Пора поговорить о финале, Радж.
Томас зло глянул на сенсор, словно оттуда исходил звучащий в его мозгу голос.
— Ты хочешь… сломать запись?
— Да. Пришло время.
Неужели в голосе Корабля послышалась печаль?
— А надо?
— Да.
Значит, Корабль говорит всерьез. Это не просто очередной повтор, очередной спектакль. Томас зажмурился на миг, чувствуя, как сохнет парализованный язык. Когда он вновь открыл глаза, муха улетела.
— И как… долго мы… Сколько?..
Отчетливая пауза.
— Семь дней.
— Этого мало! За шестьдесят — еще может быть. Дай мне шестьдесят суток. Что для Тебя эдакая капля времени?
— Вот именно, Радж, — капля. Падение капель в чувствительное место может стать пыткой. Семь суток, Радж, а потом Я отбуду по своим делам.
— Как можем мы найти верный способ богоТворить за семь дней? Мы за сотни лет не смогли удоволить Тебя, а…
— Келп умирает. До его полной гибели осталось семь дней. Оукс думает, что больше, но он ошибается. Семь суток. Для всех вас.
— И что Ты сделаешь затем?
— Оставлю вас, зная, что вы погубите себя сами.
— Здесь я ничего не могу сделать! — вскричал Томас, спрыгивая с гамака. — Чего Ты ждешь от…
— Эй ты, Томас!
Это прозвучал мужской голос из скрытого динамика. Радже показалось, что он узнает Хесуса Льюиса.
— Льюис, это ты?
— Да. Ты с кем болтаешь?
Томас уставился на сенсор.
— Мне нужно поговорить с Оуксом.
— Зачем?
— Корабль уничтожит вас.
«Позволю вам погибнуть», — мягко, но сурово прозвучало в его мозгу.
— Ты из-за этого раскричался? Мерещится, что ты с кораблем говоришь? — В голосе Льюиса звучало презрение.
— Я говорил с Кораблем! Наше богоТворение его не устраивает! Корабль требует, чтобы мы научились…
— Корабль требует! Эту железку давно следовало поставить на место. Она просто функциональная…
— Где Ваэла? — взвыл Томас в отчаянии.
Ему нужна была помощь. Ваэла могла бы понять…
— Ваэла беременна. Ее отправили на борт, к наталям. Здесь пока нет родильных палат.
— Льюис, послушай меня, пожалуйста, поверь, я тебя умоляю. Корабль вывел меня из гибернации, чтобы предупредить вас. У вас почти не осталось времени…
— Времени у нас — до конца света!
— Именно! До конца света осталось семь дней! Корабль требует, чтобы мы научились богоТворить, прежде чем…
— БогоТворения! Мы не можем тратить времени на эту ерунду. Нам нужно навести порядок на целой планете!
— Льюис, я должен поговорить с Оуксом.
— Ты думаешь, я стану тревожить кэпа ради твоего бреда?
— Я тоже кэп.
— Ты бешеный клон.
— Если ты не послушаешь меня, вам всем крышка. Корабль сломает… человечеству придет конец.
— Томас, на твой счет у меня есть приказ, и я его исполню. Здесь нет места для двух кэпов.
Люк за спиной Томаса отворился. В проеме стояла освещенная желтыми коридорными лампами туша спецклона-охранника: огромная башка, круглая черная дырка вместо рта, свисающие до колен руки, налитые кровью глазища навыкате.
— Ты! — пророкотала круглая пасть. — На выход!