Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Нет!
Чтобы вложить в голос хоть каплю гнева, потребовалось такое усилие, что Ваэла запыхалась от натуги. Что-то в ней не желало, чтобы девушка волновалась, тревожилась, боялась.
— Плод развивается в среднем со скоростью двадцать три часа за час вынашивания, — отозвалась Хали. — Вот единственное отклонение.
— Но почему?
— Мы не знаем.
На глаза Ваэлы навернулись слезы, потекли по щекам.
— Я верю Кораблю, — проговорила Хали.
— Я уже не знаю, кому верить.
Помимо воли Ваэла обернулась к патрубку, жадными глотками втягивая в себя питательный эликсир. Слезы высохли. Не отрываясь от патрубка, девушка наблюдала за Хали. Как значительно каждое ее движение — даже когда она просто подкручивает регуляторы прибокса. Что за странная особа эта Хали Экель — по-бортовому коротко стриженные волосы, черные, как у Керро Паниля, это нелепое колечко в ноздре…
«И она такая зрелая для своих лет».
Вот в чем была главная загадка Хали Экель. Она утверждала, что никогда не спускалась на нижсторону. Здесь, на борту, жизнь не сводилась к простому выживанию, как на планете. Здесь хватало времени для вялой праздности, для хитростей житейских, здесь всегда находились под рукой корабельные архивы. Но глаза у Хали Экель были нижсторонние.
Утолив голод, Ваэла оторвалась от сосца и поглядела Хали в лицо.
«Могу ли я поведать ей о голосе Керро у меня в голове?»
— У тебя меняются граммы, — заметила Хали. — О чем ты думаешь?
Ваэла залилась густым румянцем.
— О Керро, — заключила Хали.
Ваэла только кивнула. Когда она пыталась выговорить его имя, у нее все еще перехватывало в горле.
— Почему ты сказала, что дирижаблики забрали его? — спросила медтех. — С нижстороны сообщают, что он погиб.
— Дирижаблики спасли нас, — ответила Ваэла. — С чего бы им передумать?
Под внимательным взором промолчавшей Хали Ваэла смущенно опустила веки. «Понимаешь, Хали, я слышу его в своей голове. Нет, Хали, я не сошла с ума. Я слышу Керро».
— А что такое — бежать П? — вдруг спросила медтехник.
Глаза Ваэлы распахнулись.
— Что?
— В твоем досье сказано, что ты потеряла любовника — он бежал П. Его звали Джим. Что это такое — бежать П?
Ваэла поведала ей об Игре — вначале медленно, сбивчиво, потом все уверенней.
— Я не из-за этого думаю, что Керро жив, — добавила она, сообразив, почему Хали пришло на ум спросить.
— Зачем дирижабликам забирать его?
— Они мне не объясняют.
— Я тоже хочу, чтобы он был жив, Ваэла, но…
Хали покачала головой, и Ваэле показалось, что она видит в глазах медтехника слезы.
— Ты его тоже любила, Хали?
— У нас были… прекрасные минуты. — Она покосилась на вздувающийся живот Ваэлы. — Не такие, но все равно прекрасные.
Хали тряхнула головой и занялась прибоксом — запросила очередной скан, оцифровала, записала.
— Зачем ты сохраняешь мои данные?
«Она следит за мной, — подумала Хали. — Осмелюсь ли я солгать?»
Но надо же как-то рассеять страхи, порожденные обследованием и безответными вопросами.
— Я покажу тебе, — ответила Хали.
Вызвав только что сохраненные данные из памяти компьютера, она вывела график на учебный экран за голопроектором. Лучом-указкой она проследила за ходом тонкой красной черты по зеленой сетке.
— Вот твоя кардиограмма. Смотри — ритм медленный, ровный.
Она вызвала другую запись. На красную линию наложилась желтая, бившаяся быстрей, слабей.
— Сердце ребенка.
Пальцы Хали снова пробежались по клавишам.
— Когда ты подумала о Керро, случилось вот что.
Две черты забились в едином ритме, слившись совершенно на протяжении доброй дюжины циклов, потом разделились.
— И что это значит? — спросила Ваэла.
Хали сняла с ее руки датчик и принялась убирать прибокс в футляр на бедре.
— Называется синхрония, а что это значит — мы сами понятия не имеем. В корабельных архивах подобное состояние ассоциируется с определенными психологическими феноменами — исцелением верой, например.
— Исцеление верой?!
— Без вмешательства научной медицины.
— Но я никогда…
— Керро показывал мне архивы. Целитель входит в устойчивое физиологическое состояние, доходящее порой до транса. Керро называл его «симфонией мысли».
— Не понимаю, при чем тут…
— Тело пациента симпатически входит в аналогичное состояние, в полной гармонии с организмом целителя. Выйдя из транса, больной оказывается исцелен.
— Не верю.
— Так сказано в архивах.
— Ты хочешь сказать, что меня лечит мой ребенок?
— Учитывая загадочную природу твоей торопливой беременности, — заметила Хали, — я ожидала, что ты взволнуешься больше. Но — да, похоже, твое физиологическое равновесие не может быть нарушено надолго.
— Чем бы она не была, она еще нерожденное дитя, — воскликнула Ваэла. — Ей такое не под силу!
— Ей?
Что-то надавило изнутри на нижнее ребро Ваэлы — это шевельнулся ребенок.
— Я с самого начала знала, что будет девочка.
— Хромосомный анализ говорит то же самое, — подтвердила Хали. — Но шансы догадаться были — пятьдесят на пятьдесят. Твоя догадка меня не впечатляет.
— Как и меня — твое исцеление верой.
Ваэла осторожно поднялась на ноги, чувствуя, как поворачивается дитя в ее чреве.
— Известно, что плод в утробе может компенсировать отклонения в биохимии матери, — заметила Хали. — Но в чудесное исцеление я тоже не верю.
— Но ты говорила…
— Я много чего могу наговорить. — Она похлопала по футляру с прибоксом. — В физиотерапии для тебя отведена специальная палата. Надо поддерживать мышечный тонус, несмотря на…
— Если ты права, ребенок родится через несколько суток. Чем я могу…