Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Ремни каталки впивались в грудь.
«Это Пандора, человек-ваэла. Здесь все зло вырвалось на свободу».
Не Керро, а снова тот голос…
«Аваата?»
Слово пощипывало язык. Медтехники принялись перегружать ее с каталки в челнок. Голоса сливались в сплошной гул. Над ней парило чье-то лицо — реальность или бред? Чем-то схожее с лицом Льюиса, но другое. Ваэлу катили, толкали, кололи, но все ее внимание поглощал голос в глубинах рассудка и единожды осознанная ею связь со всем человечеством.
— Она беременна. Это значит — на борт, к наталям. Приказ.
— На каком сроке?
— Уже больше месяца.
«Не может быть! — мелькнуло в голове у Ваэлы. — Я только что прибыла сюда, а мы с Керро…»
Ее чувство времени странным образом раздвоилось. Одни внутренние часы уверяли Ваэлу, что в Редут она прибыла поздним вечером тех же суток, когда их подводная лодка нырнула в лагуну. Вторые часы притаились в животе, и они обезумели… стрелки их крутились, крутились, кружились… оставляя часы в голове далеко позади.
— Пускай с ней натали разбираются, — заключил кто-то.
Ваэла слышала эти слова, но разорвавшаяся связь времен казалась ей важнее. С того мига, как Керро вошел в нее… время раздвоилось. А ее — это она знала — доставят на борт, к наталям. Так требовало богоТворение.
«Как это возможно, Аваата?»
Девушке казалось, что ей заповедано быть в тягости, и акт зачатия стал лишь формальностью.
Когда шлюз челнока открылся, за каталку взялся узколицый тип, в котором Ваэла узнала одного из подручных Мердока — клона, отличавшегося длинными пальцами и пронзительным голосом. Она вздрогнула в страхе.
— Меня пошлют на борт?.. — Она не осмелилась договорить до конца: «Или в Первую?»
— Да, — ответил клон, и каталку тряхнуло на пороге.
— Что же нам теперь делать? — прошептала Ваэла вслух.
«Спасать мир», — ответил голос из глубины.
Потом щелкнули затворы, и Ваэла уснула.
Глава 49
Сознание — от «со» + «знать». Совесть — от «со» + «ведати» (устар. «ведать», «знать»). Сознание есть знание; совесть есть также знание (или первоначально весть).
— На борту! — взвыл Оукс в микрофон. — Кто приказал отправить эту таоЛини на борт?
Медтехник на экранчике и сам казался маленьким и очень напуганным. Он с трудом пошевелил губками.
— Вы, сэр. Я хочу сказать… это ваш приказ. Она беременна, сэр, а вы распорядились в порядке богоТворения отправлять всех…
— Ты мне только не заливай, что я там приказывал!
— Так точно, сэр! Прикажете вернуть ее, сэр?
Оукс молча схватился за голову.
Да нет, поздно. Натали уже вцепились в нее. Вернуть беременную на нижсторону теперь можно только прямым приказом по медсектору, а это — лишнее внимание… В Редуте и без того хватает проблем. Лучше выждать, пока не представится случай… Черт! Ну почему мы не опустили наталей сюда…
— Мне нужен Мердок.
— Он на борту, сэр.
— Знаю, что на борту! Как сможете — на линию ко мне его!
Он треснул кулаком по клавиатуре, и физиономия трясущегося медтехника пропала с экрана.
«Проклятье! Только все пошло на лад!..»
Оукс выглянул в окно. Воды залива за взлетным полем были чисты — ни следа келпа. Ровная спокойная поверхность зеркалом отражала свет прожекторов периметра и огни электросварки.
«Никакого келпа. Сгинет он с лица Пандоры — мы и глазом моргнуть не успеем».
Останется только Корабль.
«Нет, корабль!»
Да теперь еще эта девка, Ваэла таоЛини. Что она разузнала — один Бог ведает. Томас ее в чем угодно мог убедить. Он, в конце концов, тоже кэп…
Вернувшись к консоли, Оукс запустил голозапись допроса своего соперника.
Томас сидел в самое середине темной камеры — три метра от стены до стены. Напротив него стояла рослая специалистка из поведенческого сектора.
— Времени нет. Нет времени, — бубнил Томас, покачивая головой. — «Вы должны решить, как станете богоТворить», — говорит Корабль, а разгадка — она в море. Я знаю, она в море. БогоТворить… творить Бога… И времени не осталось… после стольких эпох, стольких миров… времени больше нет. Нет времени.
Оукс с досадой выключил проектор.
«Келп до него точно добрался. Оно, может, и к лучшему…»
Он снова обернулся к плазовой стене, за которой простирался океан, наблюдая, как играют на воде огни резаков и сварочных аппаратов.
«Для нас келп — это разменная монета, — подумал он. — Томас почти добрался до истины. Обрекая на гибель келп, мы выгадаем себе немного времени, а на заработанное время купим себе планету. Неплохой, в сущности, обмен».
Он принялся прохаживаться тем же коротким маршрутом — от стены к консоли и обратно… Попав на борт, девчонка таоЛини стала представлять собой слишком неопределенную переменную. Надо что-то делать.
«Бесы бы пожрали этого техника!» Оукс снова ударил кулаком по панели. «Ему надо было уговорить ее отправиться в Первую, а не отпускать на борт. Что этот придурок — подумать не может минуту? Или я все за них решать должен?»
Он знал, что Мердок борется за власть на орбите с Ферри, но те, в конце концов, оба были людьми Льюиса. Пусть он с ними разбирается. В конечном счете это он во всем виноват.
— Пока они не перейдут дорогу кэпу, — проговорил он, тыча пальцем в свое отражение в плазовом окне.
И словно в ответ на этот жест, зеркало залива позади отражения подернулось мелкой, мерной рябью.
Глава 50
Интонация — это свойство языка. Она способна передавать тончайшие оттенки восторга или ужаса, сущность общественных и культурных процессов. Таковы световые узоры келпа, такова песнь дирижабликов.
Ваэла просматривала голозаписи Керро Паниля в детстве. В тесной учебной комнате, куда посадила ее Хали Экель, было тихо, слышались только голоса из фокуса проектора. Кресло было совсем примитивным — кусок ткани, натянутый на стальной каркас, — но к подлокотнику был примотан дистанционник от проектора. Синеватые лампы светили слабо, чтобы увеличить разрешение проекции. Когда записанные голоса утихали, отчетливо слышался шелест воздуха в вентиляции.