Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Мак-Кей бросил ему срезанную петлю.
— Отправьте это в лабораторию. Пусть Тулук исследует ее. Не исключено, что этой же петлей был убит и Фурунео. Может быть, на материале петли остались клетки его тела.
— Мак-Кей, — сказал пан спехи, — у нас приказ оставаться здесь, с вами, если на вашу жизнь будет совершено покушение, — он протянул ему излучатель. — Я думаю, эту вещь потеряли вы.
Мак-Кей сердитым жестом убрал оружие. В следующее мгновение он почувствовал взрыв нового транса и замер.
— Отключись! — с яростью выдохнул он. — Проклятье, ты хочешь меня убить?
Но контакт не прервался. Это был Бильдун, и он не был настроен выслушивать проклятия.
— Что там у вас происходит, Мак-Кей?
Мак-Кей объяснил ситуацию.
— Вы теперь окружены охранниками?
— Да.
— Видел ли кто-нибудь нападавшего?
— У нас есть его голограмма. Это был пан спехи с удаленным эго-органом.
Мак-Кей воспринял ужас, охвативший его шефа, потом Бильдун резко сказал:
— Немедленно возвращайтесь в Централь.
— Видите ли, — сказал Мак-Кей. — Я — лучшая приманка, которая у нас есть. У вас есть какие-нибудь основания…
— Назад, немедленно! — оборвал его Бильдун. — Если вы не послушаетесь, я доставлю вас сюда силой.
Мак-Кей уступил. Еще никогда он не видел своего начальника в таком мрачном настроении.
— Что происходит? — спросил он.
— Если вы та приманка, которой вы себя считаете, Мак-Кей, то здесь она так же эффективна, как и там. Если Эбнис охотится за вашей жизнью, она больше не будет столь легкомысленной. Я хочу, чтобы вы были здесь, в окружении еще большей охраны.
— Что-то случилось? — спросил Мак-Кей.
— Он еще спрашивает! Все бичи, доставленные на исследование, исчезли! Лаборатория выглядит так, словно в ней хозяйничало стадо обезьян, а один из ассистентов Тулука мертв! Обезглавлен и… голова исчезла.
— Проклятье, — сказал Мак-Кей. — Иду.
Чео, скрестив ноги, сидел на полу в прихожей своей квартиры. В руках он держал кусок, который остался у него после того, как помощник Мак-Кея обрезал петлю.
Так не повезло! Этот лаклак с излучателем был достаточно быстр. И нет никакого сомнения в том, что врайверу удалось сделать голограмму через отверстие прыжковой двери. Теперь они будут исследовать петлю, задавать вопросы, показывать всем снимки.
Ну, это многого им не даст. Ни один из его друзей или знакомых прошлых лет не сможет его узнать после того, как врачи-косметологи изменили его внешность. Конечно, пропорции носа и глаз остались такими же, но кроме этого…
Чео покачал головой. Нет никаких оснований для беспокойства. Никто не сможет помешать им уничтожить калебана! А после этого все предположения и соображения будут иметь только академический интерес.
Он вздохнул, встал и бросил кусок тросика в угол. Нужно убрать охрану от калебана или калебана от охраны. Но как? Он погладил шрам на лбу, потом прислушался. Что это за шорох позади? Он медленно повернулся, и руки его опустились.
В проеме двери, выходящей в коридор, стояла Млисс Эбнис. Оранжевый свет превратил жемчужины на облегающем тело платье в янтарь. На лице ее боролись ярость и страх, а в глазах был виден лихорадочный блеск, признак больной психики.
— Ты давно здесь? — тихо спросил он.
— А что? — она вошла в комнату и закрыла дверь. — Что ты делаешь?
— Выуживаю, — сказал он.
Она проследила по комнате за его взглядом и увидела в углу бичи. Они были брошены на что-то круглое, поросшее волосами. Под этой кучей на полу виднелось мокрое темное пятно. Она побледнела.
— Что это? — прошептала она.
— Не волнуйся, Млисс, — сказал он.
— Что ты сделал! — прокричала она в истерике.
«Я должен ей сказать, — подумал он. — Я действительно должен ей сказать».
— Я работаю, чтобы спасти наши жизни, — сказал он.
— Ты кого-то убил, не так ли? — прокричала она.
— Он не страдал, — сказал Чео.
— Но ты…
— Что значит одна смерть по сравнению с миллионами, миллиардами, которые мы запланировали? — спросил он. — И ради всех чертей Говахина, можешь ты когда-нибудь не нервничать!
— Чео, я боюсь тебя!
— Успокойся, — сказал он. — У меня есть план, как избавить калебана от охраны. Если это удастся, мы скоро уничтожим его, и тогда дело будет сделано.
Она сглотнула.
— Фанни Мей страдает. Я знаю это.
— Это бессмыслица! — порывисто возразил он. — Ты же сама слышала, что калебан это отрицает. Он не знает, что такое боль. У него даже нет такого понятия!
— Но что если мы ошибаемся? Что если это недоразумение?
Он подошел к ней и сурово взглянул на нее сверху вниз.
— Млисс, ты имеешь представление о том, как мы будем страдать, если наши планы потерпят крах?
У Мак-Кея было такое ощущение, словно каленое его нервное окончание сигнализирует об опасности. Они с Тулуком стояли в лаборатории. Это помещение должно было действовать успокаивающе, но Мак-Кею казалось, что стены куда-то исчезли и он беззащитен против нападения снаружи и брошен на произвол судьбы. Куда бы он ни поворачивался, его спина оказывалась беззащитной и подвергалась опасности. Эбнис и ее друзья делали отчаянные попытки и использовали все средства, и это было доказательством их уязвимости. Но где была их ахиллесова пята? В чем заключалась их слабость?
И где они скрывались?
— Это очень странный материал, — сказал Тулук, поднимаясь из-за стола, где он исследовал серебристый тросик. — В высшей степени достойный внимания.
— Что же в нем странного?
— Он просто не может существовать.
— Но он существует, не так ли?
— Я это вижу, друг мой.
Тулук убрал хватательные клешни и задумчиво почесал правую часть лицевой щеки. Показался оранжевый глаз, повернулся и взглянул на Мак-Кея.
— Вы знаете, — сказал врайвер, — единственная планета, на которой могли выращивать этот материал, прекратила свое существование более тысячи лет назад. Было только одно место, одна комбинация биохимических и энергетических условий…