Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Джона больше не беспокоило то, что ему придется покинуть окрестности виллы Маккрея, не распространив там чуму. Он теперь знал, что сохранил себя для более важных дел в лаборатории в Киллалу. Немезида не ошибалась. Джок спас его от ужасной ошибки. Херити был в замешательстве. Действительно ли Джон просто заблудился в темноте около телефонной хижины?
Вмешавшись, Джок открыл также цель Херити. Херити разыскивал О'Нейла.
Это забавляло Джона: О'Нейл-Внутри никогда не выдаст себя в присутствии Херити. Джон Рой О'Нейл покорно молчал, заблокированный анестезией страха. Ночные вопли временно прекращены. Джон О'Доннел мог шагать со своими тремя компаньонами, свободно размахивая руками. Он чувствовал себя свободным.
Джок Каллен и четверо вооруженных солдат проводили их две мили вниз по склону холма и только потом вернули им оружие. Херити внимательно проверил свой автомат, затем продел его ремень на шею. Джон просто засунул пистолет и патроны в задний карман брюк и натянул поверх желтый свитер.
Они расстались на развилке, где дорожный указатель все еще показывал дорогу на Дублин. Джок ткнул винтовкой в указатель:
— Дорогу вы знаете. Не возвращайтесь сюда.
О последствиях невыполнения этого приказа говорить было не надо. Конвой развернулся и промаршировал назад, вверх по склону, оставив Джона и его спутников на огороженной камнем дороге. Повсюду вокруг стояли высокие сосны, однако впереди, там, где дорога сбегала с гребня вниз, виднелись зеленые луга.
Джон посмотрел на Херити. Этот человек был похож на японскую игрушку-неваляшку с противовесом, приклеенным к круглому днищу: шесть раз упал, семь раз поднялся. Он всегда возвращался в стоячее положение. Джону стало смешно при мысли о Херити, возвращающемся в стоячее положение даже мертвым. Что-то цепкое есть в нем… Он опасен, его можно сбить со следа, но он все равно не перестанет охотиться.
— Идем! — сказал Херити. Он махнул рукой вперед и сделал вид, что хочет пнуть мальчика, который при этом увернулся.
В этот момент Джон понял, почему мальчик раздражал Херити. У него было тело подростка, очертания и форма, которую Херити узнавал, но без живости, за исключением этой дремлющей ярости. Тело было неуклюжим, как механическая игрушка, у которой кончился завод, и пружина почти полностью раскрутилась.
«Делай что-нибудь определенное!» — как бы говорил Херити.
Поэтому злость Херити так быстро прошла после нападения мальчика в бане. Эта атака была чем-то определенным.
Пройдя милю, они добрались до развилки, на которой не было указателя. Херити выбрал правую дорогу, однако отец Майкл остановился, а с ним и мальчик.
— Подождите минутку, Джозеф. Эта дорога длинней на много миль.
Херити даже не приостановился.
— Мне приказано сделать круг через Дублин.
— Почему? — задал вопрос отец Майкл. — Кто это сказал?
— Джок сказал. Приказ из Дублина.
Отец Майкл взглянул назад, на Джона, потом снова перевел взгляд на Херити.
— Но…
— Замолчи, безумный священник! — В голосе Херити слышалось раздражение. Он ускорил шаг, заставив отца Майкла почти бежать. Их шаги гулко отдавались на асфальте, окаймленном густой растительностью и каменными стенами. Джон почувствовал в поведении Херити новую напряженность — быстрые взгляды налево и направо, автомат наготове в руках.
Отец Майкл рывком поправил рюкзак и шел слегка сзади. Херити замедлил свой быстрый шаг, всматриваясь вперед и вокруг.
Джон глянул наверх сквозь листву деревьев: на утреннем небе было какое-то особенное свечение, все виделось как будто сквозь серый фильтр. Расстояния казались туманно размытыми, все было окутано туманом, пришедшим с востока, со стороны моря. Прямо над головой, на небе разлился темно-серебристый цвет, плавно переходящий в светло-детальной к востоку.
Завтрак камнем лежал в желудке Джона — мясо и вареная картошка с крапивой. Охранники виллы заняли под столовую маленький каменный домик, оставшийся от того, что когда-то очевидно, было крупным хозяйством, отгороженным от поместья Маккрея длинным косым гребнем. Внутренние перегородки домика были грубо выбиты, освободив пространство для длинного стола и скамеек из неструганых досок. Завтрак, приготовленный на торфяном огне, был накрыт сразу после рассвета. За столом были только спутники Джона и конвой.
Херити появился последним вместе с Джеком. Младший Каллен выглядел озабоченным и старался избежать разговора. Однако вопросы из Херити так и сыпались.
Джон ел молча, прислушиваясь к разговору. Здесь можно было что-то узнать. Лиам исчез по своим делам, остальные охранники уже заняли свои посты вокруг виллы для дневной смены.
Солдаты, сидевшие за столом, почувствовав что-то необычное в поведении Джока, наблюдали за ними молча. Постепенно в каменных стенах домика воцарилась напряженная атмосфера.
Тишину нарушил отец Майкл:
— Бог подвергает нас трудному испытанию.
Эти слова прозвучали принужденно, оставив после себя даже еще более напряженную тишину.
— Конечно, святой отец, и которую же чуму вы имеете в виду? — спросил Херити. — Чуму папства? — Он говорил с самоуверенной заносчивостью.
— Какой смысл во взаимных обвинениях? — спросил отец Майкл.
— И это он задает мне такой вопрос! — засмеялся Херити.
— Нам еще на многое надо найти ответ, — сказал отец Майкл. — Британцы заронили дурное семя среди нас, но, спрошу вас, где же это семя взросло? Разве не мы сами вырастили плод и сорвали его с ветвей?
— Это было яблоко Евы! — сказал Херити.
— Только мы называли его группой «Прово» из ИРА, — сказал Джок. — Великолепное красное яблочко с бомбой внутри.
Челюсти Херити сжались, внезапная краска разлилась по его лицу. Он положил обе руки на стол. В воздухе ощутимо чувствовался дух насилия.
— Дело сделано! — сказал отец Майкл. — Разве все мы не расплачиваемся за эту музыку?
— Что ж, расплатимся и попляшем еще, — сказал Джок. — Ты спляшешь со мной, Джозеф?
— Хватит! — прогремел голос отца Майкла. — Я прокляну первого из вас, который прибегнет к насилию!
Джок судорожно сглотнул слюну, затем тихо сказал:
— Может быть, вы правы, отец. Лучше бы все это закончилось, и мир обошелся без такого несчастья.
Херити пристально смотрел на священника.
— Я не боюсь ваших проклятий, Майкл Фланнери. Но я уважаю искренние слова, которые произнес молодой Джок. Он видит вещи так, какими они есть на самом деле.
Отец Майкл вздохнул.
— Джозеф, когда-то вы были богобоязненном человеком. Вы никогда не вернетесь в лоно церкви?
Херити опустил глаза на свое блюдо с тушеным мясом, странно подавленный вспышкой Джока.