Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Снова набежали сизые облака, грозили снегом. Коля долго вытирал ноги в прихожей, он говорил тихо и вел себя приниженно, словно был князем, давшим обет мыть ноги нищим.
— Мне некуда идти, — сказал он. — А дома нет сил оставаться. Не прогонишь?
— Я поставлю самовар? — спросил Андрей.
— Нет. Я бы сейчас выпил рюмку водки.
— Прости, ты же знаешь отношение тети к спиртным напиткам.
— Знаю, знаю. — Коля вялым движением подтвердил свои слова.
Они прошли в комнату к Андрею. Коля закурил.
— Это жизненное крушение, — сказал он тихо, — которое ниспослано мне в наказание за все…
Андрей молчал. Коле надо было выговориться.
— Я уже никогда не буду таким, как прежде, — сказал Коля. — Тебе не приходилось видеть, как умирает человек: еще мгновение страданий… жизнь не отпускает… и тут же наступает умиротворение. Ей сейчас хорошо, правда?
— Наверное, хорошо. То есть наверняка.
— Всегда нужно помнить, чем завершается жизнь. — Коля поднялся со стула, подошел к окошку. — Все наши терзания, спешка, гонка за счастьем, за деньгами… как это мелко!
— Пока живем, куда денешься, — сказал Андрей, стараясь попасть в тон приятелю. Собственные слова казались Андрею лицемерными и искусственными.
— Мама была единственным связующим звеном между мной и этим городом, — сказал Коля. — Больше меня ничего не удерживает.
— А как же Нина с отцом?
— Раньше мы все жили на пенсию отца. Вдвоем им легче.
Коля не смотрел на Андрея. Он погасил папиросу в ящик с цветком и долго вертел окурком в земле, будто стараясь утопить — с глаз долой.
— Коля, — произнес Андрей, надеясь, что Маргарита хочет, чтобы Беккер узнал правду. — Коля, деньги для тебя достала Маргарита. Она здесь.
— Ты думаешь, я не догадался! — Коля сардонически усмехнулся и произнес: — Ха-ха-ха.
— Она просила меня не говорить тебе.
— Лучше бы ты сдержал слово! Я не просил ее влезать в мои дела. Она отлично знала, что от нее я не принял бы денег, даже если бы умирал от голода. Но теперь поздно…
— За что ты на нее сердит? Она примчалась тебе помочь…
— Она хотела меня купить. Может, ты прикажешь мне теперь на ней жениться?
— Это твое дело.
— Андрей, не сердись. Я пришел к тебе как к другу. — Коля, очевидно, сделал над собой усилие, подавив гнев и вновь прибегнув к оружию смирения. — Я хочу, чтобы ты понял психологию бедного благородного человека, который может грешить и даже преступать закон, но который не может продаться! Вспомни Достоевского, с какой гениальной силой он открыл наш русский характер.
Андрей плохо вслушивался в монолог. В ушах шумело — видно, еще не до конца прошла болезнь.
Андрей думал о том, что их с Лидой ничто теперь не разделяет. Можно сесть в автобус и поехать в Ялту. Прийти по адресу Иваницких и сказать: «Можно позвать Лиду? Я ее добрый знакомый из Москвы». «К сожалению, — ответит ее мать, — позвать Лиду я не смогу, потому что она уехала в свадебное путешествие с поручиком Банкиным». Ах, скажет молодой человек и умрет от разрыва сердца!
Воображаемая картинка неожиданно удручила Андрея, и он понял, что единственная возможность избавиться от опасений — ехать в Ялту. Но как поедешь, если послезавтра похороны Елизаветы Юльевны, а на следующий день он уезжает в Москву?
Остается единственная возможность — уехать завтра с утренним автобусом, чтобы возвратиться вечером. Это означает — три часа в Ялте. Более чем достаточно, чтобы увидеть человека и услышать от него, что он тебя забыл и знать не желает…
Коля, словно почувствовав, что Андрей не слушает его, замолчал, потом сказал, что ему надо на деловое свидание в город, и ушел. Андрей ощутил облегчение. Он стоял у окна, глядел вслед Коле, который поежился на пороге, кутаясь в шинель, и быстрыми шагами пошел к воротам.
Продолжая размышлять о том, как он поедет в Ялту, Андрей рассеянно наблюдал за Колей и равнодушно отметил для себя, что, когда Беккер отворил калитку, за ней кто-то стоял, поджидая Колю. Коля, видно, не ожидал встречи и остановился, придерживая открытую калитку. Андрей узнал человека, который заговорил с Колей, — это был кочегар Тихон, можно сказать, собутыльник Андрея, — более невероятной встречи было не придумать.
После первой секунды удивления Коля явно успокоился и мирно беседовал с кочегаром. Потом опомнился, закрыл за собой калитку. Андрея подмывало пойти следом, но он удержался — это было бы неблагородно.
Он заставил себя взять с полки книгу — попались «Записки охотника», невыносимые еще с гимназических лет. Нет, он не пойдет на улицу, а заставит себя выздороветь, чтобы завтра в Ялте быть молодцом.
Отложив книгу, Андрей пошел на кухню, поставил чайник.
Время текло невероятно медленно.
Хотелось плюнуть на болезнь, выйти на мороз, отвлечься от бестолковых мыслей… Андрей чувствовал, что готов уже сдаться, даже направился к вешалке, но тут постучали, пришел опечаленный Ахмет.
Андрей, обрадованный отвлечению, поил Ахмета чаем, а тот пожаловался, что Маргарита не явилась вчера вечером на свидание, а только что, разыскивая ее, он заглянул на вокзал и там, в станционном буфете, увидел Маргариту с Колей. Они пили кофе с пирожными и мирно беседовали.
— А ты там Тихона не видел? — спросил Андрей.
— Какого Тихона?.. А, с которым ты пил и гулял?
— Да.
— Нет… впрочем, постой! Я его видел! Я его видел у вокзала! Почему ты спросил?
— Так просто, — сказал Андрей, и Ахмет обиделся, потому что понял, что Андрей от него что-то скрывает.