Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Никто не оценил иронии Гаврилина.
Анастасия сказала, подбирая ложкой бульон:
— Совершенно противоестественный союз! Что их объединяет?
— А помнишь «Остров сокровищ» Стивенсона? — спросила Татьяна.
— Помню, но не понимаю.
— Там собрались совершенно случайные люди, чтобы искать сокровища.
— Закопанные Петром Первым, а то и новгородскими ушкуйниками на острове Готланд? — догадался Алеша.
— Но зачем им нужен старичок, похожий на Ленина? — спросила Анастасия.
— У него чутье на клады. Бывают же собаки, которые находят по запаху наркотики! — ответил Гаврилин.
— Он шутит, — сказала Татьяна, — ведь наркотики — органические! А он мертвенький.
— Андрюша должен нам помочь, — сказала Анастасия Николаевна. — Ведь он в душе не принадлежит к этому дикому сообществу.
— Как я могу вам помочь?
— Как русский человек русским людям, — сказала старуха. — Вы разделяете взгляды большевиков?
— Ни в коем случае! — ответил Андрей.
— Надеюсь, что, несмотря на вашу молодость, это отношение сложилось на основании жизненного опыта и вы не лицемерите.
— Не обижайся, Андрюша, — сказал Гаврилин. — Анастасия Николаевна бывает излишне эмоциональна.
— Излишней эмоциональности не бывает, — сказала Анастасия Николаевна. — Она бывает искренней и ложной. Меня же искренне волнуют проблемы нашего государства.
Андрей почувствовал, что разговор подходит к важной грани. Наконец-то он узнает что-то об этих дамах.
— Не лучше ли перейти к нам в каюту, у нас есть хорошее вино, — сказала Татьяна, — можем там побеседовать. А то тут слишком много любопытных глаз.
— Но тогда, — улыбнулся Гаврилин, — следует вести себя как настоящие конспираторы, как большевики. Уходим по двое — мы с Андреем сразу после вас. Идем сначала к себе в каюту.
Дамы согласились, что конспирация не помешает, а Гаврилин сказал Андрею, когда они шли к своей каюте:
— Я не знаю, что нам намерены сообщить милые дамы, но мне кажется, что компания Бегишева, куда ты попал по неразумию или недоразумению, — это не детский сад. Это опасные люди. Они ни перед чем не остановятся.
Андрей хмыкнул, соглашаясь.
— Чем меньше они будут знать, тем лучше. Мне даже кажется, что между ними и нашими дамами существует неприкрытый антагонизм.
И с этим Андрей согласился.
— Посидим у нас минут десять, потом пойдем в гости.
За иллюминатором горели окна — теплоход стоял в ста метрах от обыкновенных высоких жилых домов.
— Ты не чувствуешь, что угодил в историю? — спросил Гаврилин.
— Еще как чувствую. Но хотелось бы узнать побольше.
— Любопытство погубило кошку, как говорят англичане.
— Меня особенно не спрашивают, — сказал Андрей.
Он подошел к иллюминатору. Был бы бинокль, можно было бы поглядеть, как ужинают, спорят или укладываются спать прибрежные шведы — благо они не считали нужным закрывать ставни или шторы.
— Если тут есть конфликт, — сказал Гаврилин, — я предпочту быть на стороне дам.
— Ты вообще предпочитаешь быть на стороне дам, — согласился Андрей.
— Шутки — шутками, но Бегишев со товарищи — коммунисты.
— И одновременно спонсоры вашего круиза?
Андрей не поверил Алеше.
— Когда это мешало коммунистам? Особенно если этот круиз — прикрытие для важных дел.
— А кто такие Анастасия с дочкой?
— Ну уж не хуже, чем коммунисты.
И они отправились в гости к Анастасии.
У дам был люкс — двухкомнатный: страшный дефицит, так как начальствующие лица стремились завладеть люксами, как доказательством своей принадлежности к сливкам общества.
Дамы уже освоили его.
Комната была украшена фотографиями в темных рамочках, букетиком высушенных цветов, подносами, чашками и разной посудой, не приспособленной к качке.
— Садитесь, мы сейчас к вам присоединимся, — сказала Анастасия.
Она уплыла в туалет — слышно было, как там льется вода, заглушая голос Татьяны.
Татьяна вышла с подносиком, на котором стояли чашки. Анастасия принесла кофейник и нарезанный бисквит на тарелочке.
— Простите, что не можем принять вас достойно, господа, — произнесла Анастасия.
Она была в длинном гимназическом платье с белым отложным воротничком. Словно выпускница на вечере встречи. Татьяна была в джинсах. Ее резкому характеру и движениям больше подходила мальчиковая одежда. Женщины обычно чувствуют свой стиль.
— Мы очень благодарны вам, что вы здесь, — сказала Анастасия Николаевна. — Нам нужна помощь всех интеллигентных людей.
— Вот именно, — произнесла Татьяна, словно удостоверила принадлежность Андрея к интеллигенции.
— Угощайтесь, — пригласила Анастасия Николаевна. — Печенье мы в Копенгагене покупали. Как вы знаете, Дания славится своим печеньем. У меня в Дании живут родственники, там моя бабушка умерла.
Татьяна вмешалась в монолог Анастасии Николаевны:
— Никого не интересуют твои родственники за границей.
— Ах да. — Анастасия Николаевна повела в воздухе сухой изящной рукой. — Еще несколько лет назад в таком страшно было признаться.
— Сейчас никто ничего не боится, — произнес Алеша Гаврилин. Он держал печенье двумя пальцами, отставив мизинец. Андрей заподозрил Алешу в некоторой иронии, которая и выразилась в этом жесте. — Люди совершенно распустились. Один мой родственник признался в том, что у него дядя в Антарктиде.
— Такого не может быть! — серьезно возразила Анастасия Николаевна. — В Антарктиде живут только пингвины.