Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Игорь тоже засмеялся и сказал:
— Желаю.
— Тогда следуйте за мной.
Майор довольно бесцеремонно схватил меч в одну руку, ножны — в другую и побежал по крутой лестнице на галерею. Игорь еле за ним поспевал, а толстый директор и вовсе отстал. Львин добежал до большой картины, на которой был изображен человек на коне, с мечом в руках, и стал рядом с ней. Игорь уже знал — на этой картине нарисован генерал Бандула.
— Тот меч? — спросил он, обращаясь ко всем сразу.
— Тот, — ответили и Игорь, и директор, и отец.
— Спасибо, — вдруг очень серьезно сказал бирманский майор. — И за меч спасибо, и за вашего дедушку или прадедушку. Я уже все знаю. Большое спасибо. Амьязи чезутембаре.
Игорь знал, что последние слова значат «большое спасибо» по-бирмански, и поэтому ответил тоже по-бирмански: «Пожалуйста, не стоит благодарности».
Майор потрепал Игоря по голове и сказал:
— А теперь можно перейти к официальной части. Вы нас пригласите в свой кабинет? — Это относилось к директору.
— Разумеется, — сказал директор.
В кабинете директора майор сказал гостям:
— Мне хотелось бы, чтобы вы поняли, что сегодняшний праздник для меня праздник вдвойне. Мы давно думали, что меч Бандулы безвозвратно утерян. И я немного волнуюсь. — Майор улыбнулся так, что Игорю показалось, что у него не два ряда зубов во рту, а по крайней мере четыре.
Дверь открылась, вошли советский атташе, два бирманских репортера и солдат с подносом, на котором стояли бокалы и бутылки.
Все рассматривали меч, потом отец официально, как владелец меча, передал его бирманскому правительству, а майор сказал небольшую речь, в которой благодарил отца за дар и за деятельность Ивана Исаева; потом наш атташе, очень похожий на директора музея, тоже сказал несколько слов о том, как давно зародилась дружба бирманского и советского народов. Потом один из репортеров попросил рассказать, как меч был найден, и Игорю пришлось рассказать всю историю, с начала до конца. И про Исаева, и про письмо бабушке. Он все время только боялся, чтобы не сказать лишнего, не сказать чего-нибудь о казне, о путешествии Исаева и последнем бое с англичанами.
— Вы напишите об этом рассказ, — сказал Львин Евгению. — На то вы и журналист.
— Обязательно напишу, — ответил Глущенко.
Пили виски с содовой и другие напитки, а Игорю дали лимонада, хотя майор хотел налить и ему немного виски. Но Игорь сказал: «Я не пью», все посмеялись немного, но больше предлагать не стали. «Все равно, — подумал Игорь, — напишу ребятам в Москву, что пил виски с одним бирманским майором. Уж очень хорошая деталь. Как в романе».
Все занялись разговорами, и, заметив, что директор музея сидит с мечом в руках в сторонке, Игорь подошел к нему и тихо спросил:
— А можно задать вам один вопрос?
— Конечно, конечно, — сказал директор.
— Скажите, пожалуйста, известно ли вам что-нибудь о казне генерала Бандулы?
Вы бы посмотрели, как удивился директор музея! Он даже рот открыл от изумления.
— Удивительно! — сказал он наконец, и так громко, что все остальные в комнате обернулись. — Меньше всего на свете я ожидал услышать именно этот вопрос. И больше того, как раз об этом я думал в эту минуту. Молодой человек, может быть, вы умеете читать мысли?
— Какую уважаемую мысль он прочел, Сая? — спросил Львин.
Игорь знал, что «сая» значит «учитель». Это такое обращение в Бирме. Там к имени молодого человека добавляют «Маун», к имени друга — «Ко», к имени взрослого — «У», а к имени ученого, уважаемого человека — «Сая».
— Он спросил меня о судьбе казны Бандулы. А я о ней как раз и думал.
— Так расскажите нам всем. Я никогда раньше не слышал об этом.
— С удовольствием. Дело в том, что судьба казны так же загадочна, как судьба меча. Но меч нашелся, а о казне ничего не известно. Когда бирманские войска отступили из Рангуна, они успели вывезти некоторые драгоценности, хранившиеся в пагоде Шведагон. Кроме того, в армии Бандулы была своя армейская казна и часть военной добычи, захваченной его войсками в Аракане. В общем, большая сумма. Так вот, известно, что, когда после смерти Бандулы новый генерал принимал армию, он обнаружил, что ни казны, ни драгоценностей нет. Он обратился к казначею, и тот сказал, что ценности по личному приказу генерала отправлены на север, в столицу. Но в столице их не получали. Казначей знал только, что ценности отправлены с небольшим конвоем секретно, за два дня до смерти генерала. Вот и все. В столицу казна не поступала. И конвой как сквозь землю провалился. С тех пор о казне ни слуху ни духу. Было несколько человек, которые уверяли, что знают, где она спрятана, но на поверку оказывалось, что они лгали. Так загадка и осталась неразгаданной. Наверно, казной поживились разбойники. А почему вы спросили об этом, молодой человек? Вы что-нибудь слышали?
— Совершенно случайно, — сказал Игорь, густо покраснев.
— Да, это большая тайна, — сказал директор.
И только Глущенко не поверил Игорю. Игорь знал это, хоть и не смотрел в его сторону.
Глава 7
Когда, попрощавшись с майором и директором музея, Исаевы и Глущенко ехали домой, Евгений, который вел машину, обернулся к сидевшему рядом с ним Игорю и спросил очень простым, обыденным голосом:
— Ты мне расскажешь обо всем?
— О чем? — спросил Игорь.
— О том, о чем не рассказывал.
Игорь подумал немного и ответил:
— Обязательно, Евгений Александрович. Сейчас я не могу, но обязательно расскажу. Может быть, даже сегодня. Попозже.
— Ну ладно.
— О чем это вы там? — спросил отец.
— Так, свои дела, — сказал Евгений.
— Заезжайте к нам, сыграем в шахматы, — предложил отец.
— Нет, я к вам заеду попозже, — ответил Евгений.
А Игорь, выскочив из машины, сразу подошел к забору Роджерсов. Здесь ли машина? Машины не было.
— Джонни! — крикнул он. — Джонни, ты дома?
Дом молчал. Казалось, все из него уехали. Игорь обернулся, чтобы остановить Евгения, но машина его уже выезжала за ворота.
— Джонни! — совсем уже отчаянно крикнул Игорь.
Скрипнула дверь, и на веранду дома вышла миссис Роджерс. Она была в том же старом платье и в руках держала широкий кухонный нож.
— Здравствуйте, мистер Исаев, — сказала она. — Джонни нет дома. Он уехал с мистером Роджерсом на три дня в деревню к родственникам.
— Спасибо, — сказал Игорь. Сердце его упало вниз и заколотилось о самое последнее ребро.
Он повернулся и побрел к дому. Ну что будешь делать? Евгений придет только вечером. Отец просто не поверит, отца он хорошо знал — отец очень трезвый человек. А если и поверит, то скажет, что надо поехать в посольство и пусть там предпринимают те шаги, которые сочтут нужными. Это не годилось.
Игорь дошел до дома, вошел в холл. Наташка Шурыкина кормила попугаев. Она сыпала им зерна сквозь прутья клетки, и они толкались головами, как голуби, жадно поедая корм.