Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Вы хотите сказать, что мама пять лет была под нашей дачей?!
— Именно так. Но никто не догадывался.
— Она была жива?
— И не жива, и не мертва. Она, как кокон, висела в том подвале, а рядом с ней находилась ее подруга Оксана, жена Папани. И еще третья женщина. И, наверное, такой подвал в нашей стране не один. Все жизненные процессы в организме твоей мамы настолько замедлились, что она могла бы пробыть в состоянии комы еще несколько месяцев. Но вот раздается сигнал — настало время метаморфозы. То есть превращения.
— А внутри мамы был этот огурец?
— Это и есть личинка исполинского церцериса. Она готова была начать пожирать твою маму изнутри. Она бы росла, а Марина приближалась бы к смерти…
— Ой, не надо так говорить, Елена Борисовна!
— Ты слишком много видела, девочка, чтобы теперь закрывать на это глаза.
— Все равно жутко!
— Парализующее вещество наездников поддерживает в человеке жизнь до последнего мгновения. Это необходимо личинке. Оболочка человека продолжает существовать и, если надо, двигаться, даже после того, как личинка ее покинет. Это тебе ничего не напоминает?
— Оксана? Я же видела разрез на ее животе!
— Перед тем как погибнуть, оболочка Оксаны послушно исполнила волю наездников. Они приказали убить Олега, и она попыталась это сделать.
— Но они не хотели, чтобы Оксану обследовали в больнице…
— Для них это была бы катастрофа.
— Детеныш даже взорвал морг.
— Они почуяли опасность.
— От Олега?
— От Олега, от тебя…
— А я-то чем им угрожала?
— Ты была знакома с Олегом, он мог тебе довериться. Мы старались следить за ними, но, пока Оксана не попала в больницу, мы ни в чем не были уверены. Зато Олег Владиславович выследил их. Он как-то догадался о подвале и забрался внутрь, не дожидаясь нас.
— Он опоздал?
— К сожалению, да.
Они уже ехали по Москве, вскоре за Кольцевой свернули на неизвестную Верке шоссейку и вкатили на территорию скучного-прескучного панельно-блочного небоскреба серого цвета. Перед подъездом стояло несколько машин, большей частью отечественных, а дальше у бокового входа Верка увидела реанимобили. Вроде бы наши…
Елена поставила машину сбоку от входа, ловко втиснувшись на стоянке между двух «Нив».
— Вот и наша обитель, — сказала она.
На вывеске у дверей была непонятная, может, даже секретная надпись:
РАДИОЛОГИЧЕСКИЙ ЦЕНТР № 7.
Глава 11
Елена провела Верку на второй этаж. Ванечки там не было. И мамы тоже. В том коридоре были только кабинеты. Елена стала звонить по разным телефонам. Верка понимала, что теперь они в институте и надо терпеть, пока Елена все не выяснит.
— Я немного полежу, — сказала она и показала на узкий черный кожаный диван.
— Погоди, — остановила ее Елена. — Сначала я покажу тебе ванную.
Ванная и туалет были за три двери от ее кабинета. Там, на крючках, в ряд висели свежие полотенца.
— Ты возвращайся и поспи, — сказала Елена. — Твоя мама все равно еще под наркозом.
— А Олег?
— Какой Олег?
— Олег Владиславович, мой сосед.
— Он тоже спит, — сказала Елена. — Возьми это полотенце. А вон там шампунь. Если проголодалась, мы с тобой вместе поужинаем.
— Хорошо.
Верка осталась одна.
Ванная была слишком белой и блестящей. Все вокруг так сверкало, что было неловко прикасаться. Верка подумала: хорошо ли будет, если она немного постирает? Потом решила: «Лучше постираю перед сном». Но душ она приняла, и стало полегче.
Когда человек стоит в душе, он всегда думает. Верка не была исключением.
Ей уже не было страшно. Она верила в то, что маму вылечат. Если бы эта личинка успела навредить маме, наверное, Елена сказала бы об этом. А может, не сказала бы? Пожалела?
Надо срочно идти в реанимацию! Врачи не ожидают, что Верка опять не послушается и побежит искать маму.
Верка быстро оделась, пригладила мокрые волосы и выскочила в коридор.
Как же она раньше не сообразила? Доверилась Елене, а та ее просто пожалела.
В коридоре было пусто. Но стоило Верке выйти из душевой комнаты, как она увидела медсестру. Нет, с сестрой лучше не встречаться. Сестры всегда задают вопросы. Верка переждала, пока сестра пройдет мимо, и поспешила по коридору. Дверь в палату справа была приоткрыта. В палате стояли четыре кровати, но занята была только одна. На ней лежал человек средних лет, лысенький, с острой бородкой. Он читал газету.
— Простите, — тихо спросила Верка, — как мне пройти в реанимацию?
— А ты нездешняя? — спросил мужчинка.
— Если не знаете, так и скажите! — огрызнулась Верка.
— А зачем тебе в реанимацию?
— У меня там мама лежит.
— Ну так бы и сказала, — обрадовался мужчинка. — Я тебя провожу, все равно делать нечего.
— Не надо меня провожать. Увидят!
— А ты сюда проникла без разрешения? Я правильно тебя понял?
— Так не скажете?
Мужчинка уже вскочил. Он был немного выше Верки и одет в яркую голубую пижаму.
— Пошли, — скомандовал он.
Верка пошла за ним.
— Ты не удивляйся, — сказал мужчинка с бородкой. — Я по специальности экскурсовод. Много лет проработал в Шушенском, в музее-заповеднике. Водил иностранные делегации на охоту по ленинским местам. Да вот подцепил что-то в лесу, три операции сделали… И теперь временно нетрудоспособен. А ты тоже из Шушенского?
И тут раздался женский голос:
— Ульяновский, вы куда опять помчались? Экскурсию ведете?
— Это Валерия! — ахнул мужчинка. — Дальше ты идешь без меня! — Он поспешил обратно, но, уходя, подмигнул так хитро, что Верка поняла: экскурсовод что-нибудь придумает.