Вес в этом мире

Гельбенсу Хосе-Мария

Ты хочешь, чтобы Армстронг прикрывал тебя сзади.

Нет, нет; я хочу, чтобы он учил меня, а не подстраховывал. Мне необходимо… не знаю, как объяснить… мне необходимо преодолевать препятствия, мне необходимо возбуждение, необходим тот, кто будет бросать мне вызов… да, именно так, понимаешь? Тот, кто будет бросать мне вызов.

Тебе необходимо помериться силами с лучшим.

Да. В общем, да. Я имею в виду, что здесь у меня отсутствует стимул. Я могу работать, как самая прилежная из библиотечных крыс, могу вести столько занятий, сколько мне заблагорассудится, но у меня отсутствует стимул. Ничто не заставляет меня идти дальше исполнения

своих обязанностей и получения некоторого удовлетворения оттого, что я поднялась на очередную ступень служебной лестницы. Если я соглашусь на это, мне нечего будет преодолевать. Самое интересное, что может быть для меня здесь, — это получить кафедру и, в лучшем случае, писать труды, пережевывая уже известное нам — по крайней мере, тем, кто читает больше других. И что это будет? Куда это меня приведет? Это все равно что быть провинциальным эрудитом, который накапливает массу знаний, но никогда ничего не открывает сам. А если так, почему бы не поехать туда, к тем, кто поставляет нам, провинциалам, материал для наших лекций и работ?

Ну, ладно, ладно, не горячись так. Так, значит, тебе хочется стать источником, ориентиром.

Абсолютно верно. Именно этого я и хочу.

Ясно. Однако… не похоже ли все то, что ты сейчас наговорила, на воздушный замок? По-моему, все это делается иначе. Я понял бы, если бы ты уехала из Испании сразу же по окончании университета, продолжила бы учебу где-то в других краях, погрузилась бы в мир своей специальности, и это привело бы тебя к решению не возвращаться, потому что ты уже принадлежала бы к тому миру мудрости, а не к нашему, здешнему. Тогда ты достигла бы своей цели естественным путем. Но ты училась в Испании — в провинции, как ты говоришь, и вот теперь тобою движет стремление стать тем, чем ты не была… мне это кажется странным и не слишком уместным.

Ты хочешь сказать, что я упустила свой шанс, а сейчас просто предаюсь мечтаниям.

Ну, что-то в этом роде, если ты не обидишься.

Да нет, не обижусь.

Доказательством является то, что ты хочешь поехать, но тобою движет не конкретный вывод относительно твоей области знания, к которому ты пришла и который происходит из твоего знания, из твоих исследований: ты говоришь об интуиции, об ощущениях… да что могут значить эти ощущения сейчас, когда все зашло так далеко? Похоже, ты стремишься скорее к определенному состоянию, как люди, которые влюблены в любовь.

Черт возьми, как сурово.

Только, пожалуйста, не сердись, я сказал это безо всякого злого умысла. Более того, я нарочно преувеличиваю, так что не воспринимай все буквально.

А если на самом деле я хочу поехать, чтобы посмотреть, что из этого получится?

Что я должен тебе ответить? Разочарование не исключено. На самом деле все не смертельно, но ты не задумывалась о том, как будешь себя чувствовать, когда вернешься?

Разумеется. Вот потому у меня и проблема.

Думаю, у тебя их даже две.

Две?

С одной стороны, твои, как ты выразилась, мечтания, а с другой — твоя проблема с семьей.

Вчера моя проблема с семьей вовсе не казалась тебе проблемой.

Теперь я думаю иначе.

О господи, не усложняй мне жизнь еще больше — она и без того достаточно сложна.

Нет, правда, давай уж разберемся с твоей семьей, согласна?

У меня ощущение, что ты снова меня запутываешь.

Снова?

Знаешь, иногда все это напоминает мне о прежних временах, когда ты забалтывал меня, чтобы затащить в постель.

Гм, упрек из глубины времен.

Просто

ассоциация идей.

Нет, ты только посмотри, какая же ты вредная — по-женски вредная. Нет-нет, погоди! Не прикрывайся своим полом! Эта манера уводить разговор в сторону, чтобы пустить отравленную стрелу, несвойственна честному бою лицом к лицу.

Ах, так, значит, это бой? Теперь мне все понятно.

Сколько бы ты ни уводила разговор в сторону, ты не выведешь меня из себя. Разве ты не из тех, кто якобы предпочитает правду, даже если эта правда причиняет боль? Дорогая, подумай о последствиях и держись, призови на помощь свой характер, который, судя по всему, у тебя есть, если ты собираешься ринуться в эту английскую авантюру. Сознайся, тебе пришлось не по вкусу то, что я сказал, но не нужно защищаться с помощью отвлекающих маневров. Если ты собираешься защищаться, предупреждаю тебя: я не нападаю, у меня нет ни малейшего желания или намерения нападать на тебя, и я хочу, чтобы ты это хорошо поняла. А не нападаю я именно потому, что это не бой. Прими какое-нибудь решение, и исходя из него мы или продолжим наш разговор, или сменим тему.

Вот видишь? Видишь, как ты забалтываешь меня? Теперь выходит, что это я должна просить у тебя прощения, и плюс к тому я еще больше разнервничалась.

А вот этого не надо. Наш разговор снова возвращается в русло дружеской беседы. Послушай, постарайся хоть немного доверять мне, ведь ты приехала именно поэтому. Мы не можем позволить, чтобы эта встреча потеряла смысл — и ради нас с тобой, и ради того, что тебя привело сюда. На самом деле ведь это именно твоей проблеме я обязан удовольствием видеть тебя, и потому, если как следует подумать, пожалуй, мне следует подходить к ней менее сурово. Правда, взглядов своих я не изменю, но вот отношение к тебе — да. Видишь, я убедил себя и обещаю тебя любить.

Эх, мне бы твою легкость, твою убежденность в собственной правоте! Но, увы, у меня их нет, о чем я горько сожалею.

Ладно, давай подумаем, как раздобыть тебе стипендию для развития твоего таланта.

А он есть у меня? Я уже задавала тебе этот вопрос.

Да, есть. Не знаю, к тому ли делу, в котором ты хочешь его использовать, но есть.

А здесь, скажи, для чего он мне здесь?

Здесь? Не надо говорить о «здесь», об этой стране, так, словно это дикая пустыня. Не надо так категорично.

Если бы я не видела, что это говоришь ты, ни за что бы не поверила. Или ты меняешься, когда говоришь об этой проблеме со мной. Ты всегда был яростным — куда яростнее меня — обличителем университета этой страны, и это ты, а не я, покинул его на следующий же день после окончания определенного законом срока, и только ради того, чтобы уехать сюда, в северную деревушку, и запереться в четырех стенах, потому что ты больше ни во что не веришь. А теперь ты говоришь мне: не надо так категорично… Я только не понимаю, с чего это ты так взъелся на Армстронга и на весь мой план. Ты что, ревнуешь?

Кто — я? Что за чушь. Я не имею никакого права ревновать тебя, а потому и не могу делать этого. Для того чтобы возникла ревность, нужна ситуация, способная заставить человека ее испытывать. Подскажи, каким образом все это может касаться меня, который уже много лет общается с тобой только посредством писем.

Вот я и говорю — не понимаю.

Но чего именно ты не понимаешь?

Я не понимаю, почему ты выпускаешь когти каждый раз, как мы заговариваем о моем плане уехать в Англию.