Веселое мореплавание Солнышкина (Приключения Солнышкина - 1)
Шрифт:
АРТЕЛЬЩИК ОТПРАВЛЯЕТСЯ В КОСМОС
Нужно сказать, что голос начальника пароходства Перчиков записал совсем на другом судне. Но так совпало, что и на пароходе "Даёшь!" стояли три никому не нужные бочки. Их оставили по особой просьбе артельщика, который уверял капитана, что они ему очень нужны. Так вот, самую большую ушлый артельщик приловчился использовать по своему усмотрению. После обеда, когда все шли снова работать, он с весёлой улыбочкой направлялся к бочке, приговаривая: - Итак, отправляемся в ракету! Продолжаем наш космический рейс! Он влезал в бочку, накрывался крышкой, и через минуту оттуда раздавалось еле уловимое посапывание. Все понимали, что артельщик трудится в каком-то уютном уголке, но про бочку никто не догадывался. Когда Солнышкин и Бурун подошли к бочкам, артельщик уже занял своё излюбленное место.– Ну-ка, взяли!– сказал Бурун и швырнул за борт первую бочку. Она закувыркалась в воде.– Есть!– крикнул Солнышкин.– Пошла!– И, подняв над собой, перекатил через борт вторую, от которой пахнуло вонючей селёдкой.– Ну, последнюю!– крякнул Бурун. (Бочка не поддавалась.) - Ишь, отсырела!– Может, там что-нибудь внутри?– спросил Солнышкин. Но тут из рубки раздался крик Плавали-Знаем: - Побыстрей, побыстрей!– Пустая, - сказал Бурун.– Взяли!– На старт!– крикнул Солнышкин. И, пыхтя, они перевалили бочку за борт. В это время артельщику приснилось, что его сажают в настоящую ракету и она с гулом поднимается в космос. "Я не хочу в космос!– хотел крикнуть он.– Я не космонавт! Вы перепутали, пустите!" Но Солнышкин сказал: - Старт!– И ракета взлетела. И едва бочка плюхнулась в воду, все увидели, как из неё, растопырив руки, с криком: "Я не космонавт!" - вылетел ошалелый Стёпка-артельщик.– Человек за бортом, человек за бортом!– закричал перепуганный Бурун. А Солнышкин от неожиданности чуть сам не прыгнул за ним, но спохватился и с размаху швырнул вниз спасательный круг.– Стойте!– вопил артельщик.– Спасите!– И хватался за круг, но круг переворачивался и шлёпал его по толстой спине. Судно остановилось, Петькин вывалил за борт штормтрап, и мокрый Степан взобрался наверх. От испуга он дрожал, как толстый щенок, но мысли его, как злые собаки, уже кусали всех на свете, и больше всего Солнышкина.
"Я тебе запомню "старт""!– думал он. А на капитанском мостике стоял Плавали-Знаем и, сощурив глаз, думал: "Позор! При начальнике пароходства! У кого же он прячется? Кто тут мой самый
НОВОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ НА ПАРОХОДЕ "ДАЁШЬ!"
Плавали-Знаем сразу как-то похудел, щетина торчала, как иголки из сердитого ежа. Уши оттопыривались и вздрагивали при каждом звуке. Он мрачно бродил по коридору, заглядывал в каюты и каждого встречного прогонял с дороги движением указательного пальца. На судне стояла тяжёлая тишина. "Где же он сидит?" - размышлял Плавали-Знаем и водил глазами по дверям кают.– Хе-хе, хе-хе!– подкатился к нему, усмехаясь, обсохший артельщик.– Что "хе-хе"?– зло передразнил его Плавали-Знаем.– Только пузыри умеешь пускать и дрыхнуть в бочке!– И он хотел махнуть в сторону указательным пальцем.– Хе-хе!– расплылся опять артельщик.– Подойдите-ка, пожалуйста, к той двери и послушайте!– Он мигнул правым глазом и кивнул на каюту Перчикова.– А что там?– Посмотрите, посмотрите!– закивал Стёпка, и во рту у него вспыхнули три огонька. Плавали-Знаем подошёл к каюте, приложил ухо к двери и вдруг вытянулся, как солдат на смотру. За дверью что-то тихо говорил начальник пароходства. Лоб у Плавали-Знаем мгновенно взмок. Он хотел тут же распахнуть дверь. Но вдруг остановился и прислушался. Голос, как назло, стал ещё тише. Плавали-Знаем ничего не смог разобрать. "Ладно, подождём, - решил он.– Подождём и... нечаянно встретимся в коридоре". И он беззаботно стал прогуливаться взад-вперёд, ступая как можно мягче и поглядывая на потолок. Но из каюты никто не показывался. "Ничего! сдерживал себя капитан.– Не будут же они сидеть вечность!" Но прошёл час, а начальник и не собирался выходить. "Ждёт, ждёт, чтобы я сам пришёл!– тяжело дыша, рассуждал Плавали-Знаем. Ну ладно..." Он старательно одёрнул китель и, постучав, приоткрыл дверь: - Прошу прощения, разрешите? В каюте был один Перчиков, а на столе вовсю тараторил маленький магнитофон. Плавали-Знаем не поверил своим глазам. Он с опаской огляделся, потом подошёл к столу и нагнулся над магнитофоном. Тот добросовестно продолжал повторять речь начальника пароходства на одном из торжественных собраний.– Так!– прохрипел Плавали-Знаем.– Издеваться задумали?– Он одним движением сгрёб плёнки и подхватил магнитофон.– Не имеете права!– подскочил Перчиков.– Права?– повторил Плавали-Знаем и прищурил глаз.– Я вам покажу право! Я вам его покажу! И он вышел из каюты. Сапоги его загрохотали, как танки, прорвавшие оборону противника. Вся команда высунулась из кают и смотрела ему вслед. Плавали-Знаем грозно поднялся по трапу на капитанский мостик. Сзади него переваливался сияющий артельщик. Слева над горизонтом поднимались Курильские острова. По всему морю бежали белые барашки. Судно подбиралось к самым глубоким местам Тихого океана.– Утопить!– приказал Плавали-Знаем и с ненавистью вывалил в руки артельщику кипу плёнок и магнитофон.– Сейчас?– спросил артельщик.– Какая глубина?– крикнул в рубку Плавали-Знаем.– Восемь тысяч метров!– раздалось оттуда.– Мало!– рявкнул Плавали-Знаем и хищно прошёлся по палубе.– Глубина?– спросил он снова через несколько минут.– Девять тысяч метров!– Мало! И он прошёлся ещё раз в сладком ожидании экзекуции.– А теперь?– крикнул он в третий раз.– Десять тысяч метров!– Бросай!– приказал Плавали-Знаем и выпятил грудь. Артельщик размахнулся. Плёнки с жалобным свистом одна за другой полетели за борт. И следом за ними, кувыркаясь, нырнул в глубину магнитофон. Только хлюпнула вода и по волнам побежали круги.– Всё!– доложил артельщик.– Ну нет, это ещё не всё!– зловеще произнёс Плавали-Знаем и прищурил правый глаз. И действительно, это было ещё не главное. Главное произошло ночью. В полночь Солнышкин проснулся от холода. Он встал, чтобы закрыть иллюминатор и вдруг увидел, что дверь каюты распахнута, постель Перчикова разбросана, а его самого нет. Солнышкин выскочил в коридор. В кори-поре тоже никого не было. Он прошёл вперёд и увидел, как артельщик приклеивает на лоску приказов бумажку, на которой что-то нацарапано. Солнышкин пригляделся и с ужасом прочитал: "За насмешки и издевательства над вышестоящими руководителями и непочтительное отношение к ним высадить на необитаемом острове радиста Перчикова. Приказ приведён в исполнение". Артельщик прошёл мимо Солнышкина, хихикая и потирая руки.– Теперь можно и поспать!– сказал он и ввалился в свою каюту. Солнышкин вдруг почувствовал, что чубчик у него поднимается дыбом. Он вспомнил, что во сне ему казалось, будто пароход останавливался и будто в коридоре шла какая-то возня. Теперь он всё понял. Он бросился на палубу и выбежал на корму. Из темноты стал хлестать по лицу холодный дождь. Но и сквозь него было видно, что судно, набирая ход, удаляется от скалистого острова.– Пер-чи-ков!– закричал Солнышкин в темноту.– Пер-чи-ков! И ему показалось, что откуда-то издалека, со стороны острова, в ответ раздалось что-то похожее на "...ол-ныш-кин!". Но ударил гром, с порывом ветра сильнее хлестнул дождь, и всё пропало во мраке.
ЗАГОВОР
Но нужно рассказать всё по порядку. Расправясь с плёнкой и магнитофоном, Плавали-Знаем с артельщиком спустились в каюту и закрылись на ключ.– Вот так!– сказал Плавали-Знаем и подошёл к клетке со знаменитым попугаем.– А самого Перчикова мы высадим!– продолжал он и повернулся к артельщику.– Куда?– вытаращил артельщик глаза.– А самого Перчикова на необитаемый остров, - протяжно сказал Плавали-Знаем и посмотрел артельщику в глаза.– На необитаемый остров! Перчикова на необитаемый остров!– крикнул знаменитый попугай.– Ха-ха, здорово!– восхитился артельщик.– И без еды!– Ну нет, мы не варвары!– великодушно произнёс Плавали-Знаем.– Мы дадим ему воду, продукты.– Какие?– тревожно спросил артельщик.– Ну, хлеб, полсотни сарделек.– Хлеб! Полсотни сарделек!– прокричал попугай.– Ого! Полсотни!– Ну, два десятка, - согласился Плавали-Знаем.– Десяток!– сказал артельщик и стукнул кулаком по столу.– Два десятка бутылок минеральной воды "Ласточка".– Два десятка минеральной воды "Ласточка", - повторил попугай.– Не выйдет!– сказал Стёпка.– Ладно, десять, - согласился Плавали-Знаем.– Пять!– сказал твердо Стёпка.– И полбуханки хлеба. Теперь оставалось только найти необитаемый остров. Плавали-Знаем открыл иллюминатор и стал смотреть в бинокль. Там один за другим темнели острова. Над ними ползли большие чёрные тучи и погромыхивал гром.– Вон островок!– Стёпка показал на маленькое пятнышко. Плавали-Знаем навёл бинокль: - Не годится, там стоит дом.– Или вот этот, - показал артельщик правей.– Не пойдёт, рядом с ним стоят лодки. И вдруг бинокль замер на одной точке. Перед ними поднимался каменистый остров. На верхушке его темнел лес, из которого можно было построить хижину. На берегу не было ни души.– Вот это то, что надо!– сказал Плавали-Знаем. Он поднялся в рубку и скомандовал: - Лево руля! У штурвала снова стоял Петькин. На этот раз и он открыл рот.– Там скалы, - сказал он и замигал глазами.
– Плавали - знаем!– ответил капитан. Он посмотрел на карту и приказал: К острову Камбалы! Он спустился закрыть каюту и, поворачивая ключ, снова сказал: - К острову Камбалы.– К острову Камбалы, к острову Камбалы!– крикнул за дверью попугай и захлопал крыльями. Стёпка-артельщик, выбрав десяток самых мелких сарделек, швырнул в шлюпку провиант, поставил пять бутылок "Ласточки" и поднялся в рубку. Остров уже приблизился. Наступила ночь, все спали.– Пора, - сказал Плавали-Знаем. Он встал за штурвал и приказал Петькину без шума помогать во всём артельщику. Тихо ступая, они спустились по трапу в коридор. В это время открылась дверь каюты Перчикова. Он шёл к себе в рубку. И тут артельщик обхватил его одной рукой, а другой - пухлой, как подушка, зажал рот.– Хватай за ноги, - шепнул он Петькину. Петькин был поражён, но ослушаться начальства не смел. Он крепко схватил Перчикова за ноги и вместе с артельщиком потащил его к шлюпке. Радиста вынесли в темноту, толкнули в подвешенную шлюпку. Артельщик нажал на кнопку спуска, и шлюпка быстро скрылась в темноте.– Отваливаем, - сказал Плавали-Знаем и повернул штурвал вправо на рокот океана.
МЫ СПАСЁМ ТЕБЯ, ПЕРЧИКОВ!
Солнышкин в отчаянии кусал губы. И всё из-за его выдумки, всё из-за него, Солнышкина! Он случайно взглянул на компас, который не снимал с руки и удивился: стрелка указывала точно на север! Солнышкин приободрился. "Надо действовать, - решил он.– Надо воевать!" - И бросился наверх, в рубку. В рубке было темно. Плавали-Знаем, расставив ноги и заложив руки за спину, смотрел в окно.– Вы не имели права!– сказал Солнышкин.– Вы ещё за это поплатитесь! Это вам не пиратские времена! Но Плавали-Знаем словно не заметил его и даже не повернул головы.– Кто высаживал Перчикова? На какой остров?– повернулся Солнышкин к Петькину. Но тот испуганно втянул голову в плечи и только мигал глазами.– Ну ладно!– крикнул Солнышкин.– Мы ещё увидим! Он хотел было поднять всю команду, которая ещё ничего не знала, но на минуту остановился. И тут за дверью Таиной каюты спросонья закричал попугай. Солнышкин прислушался.– А Перчикова на остров! К острову Камбалы! А Перчикова на остров! К острову Камбалы! Солнышкин притих. Не могло быть сомнений: Перчиков высажен на остров Камбалы. Но что это за остров? Солнышкин в три прыжка оказался у каюты боцмана. Он растормошил Буруна и выпалил: - Камбала! Где Камбала?– Не знаю, - сказал тот спросонья.– Наверное, всю съели. Спроси у Борщика.– И повернулся на другой бок.– Да проснись же!– стал трясти его Солнышкин. Наконец Бурун открыл один глаз, потом другой и, не поверив рассказу Солнышкина, в трусах побежал читать приказ. Пока он читал, волосы у него на ногах становились торчком. Вернувшись, он закурил от волнения, но потом поплевал на палец, высунул в иллюминатор руку и прислушался к чиханью ветерка.– Этот остров я знаю, - сказал он.– Перчиков не пропадёт, если догадается пойти на другую половину острова. Там есть рыбачки. Старый Бурун был прав. Плавали-Знаем допустил ошибку. Он высадил Перчикова на ту сторону, которая казалась ему безлюдной, но другая часть острова была обитаема. Всё складывалось хорошо. Солнышкина мучило только одно сомнение: ведь и Перчиков не знает, что остров обитаем. Он сжал кулаки и сказал: - Держись, мы выручим тебя, Перчиков!
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОЧИН МОРЯКОВ ПАРОХОДА "ДАЁШЬ!"
На рассвете почти вся команда уже знала о расправе с Перчиковым. В коридоре начала собираться толпа. Слышался возмущённый гул. Боцман Бурун уже в пятый раз рассказывал, как он услышал от Солнышкина всю историю, и переживал, что портил Перчикову настроение из-за каких-то тряпок. Тая утирала слезы. Солнышкин вспоминал, как он услышал последний крик Перчикова, и, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, призывал: - Надо его спасти!– Перчикова на борт!– гудел машинист Мишкин.– Плавали-Знаем на остров!– Немедленно повернуть! Но тут неожиданно раздался спокойный голос: - Тихо, ребята, тихо! И словно из пустоты, перед командой возник маленький доктор Челкашкин. Он посмотрел на Мишкина голубыми глазами, повёл усиками и сказал: - Прежде всего спокойствие. Бросьте кричать. Груз мы должны доставить вовремя. Скоро начинается учебный год, а мы везём для школ тетради. Раз. В яслях кончается манка и истрепались все соски, а у нас их полный трюм. Это два. Геологам нужны грузовики. Это три. Верно я говорю?– Верно!– Но мы должны спасти Перчикова!– крикнул Солнышкин.– Перчикова!– подхватила команда.– Правильно, - сказал Челкашкин и потёр лёгкую лысинку.– Доказано, что человек вполне может обойтись без пищи и воды неделю. И если даже у Перчикова ничего нет, то неделю он протянет. наверняка. Наша задача состоит в том, чтобы вернуться сюда в три раза быстрее. Машинисты смогут развить
– Стойте!– кричал он грузчикам.– Стойте! Все остановились.– Послушайте, что произошло с Перчиковым!– сказал Борщик.– С Перчиковым?!– хором спросили грузчики.– Да, - сказал Борщик и подтолкнул Солнышкина вперёд. И едва тот рассказал уже знакомую нам историю, грузчики стали сжимать кулаки.– Неужели на необитаемый остров?– Хватит кричать!– сказал бригадир грузчиков Швыряй-Бросалкин. Перчикову вопросами не поможешь! Крановщики, на места! Борщик, вари компот!– подмигнул он коку. Длинные причальные краны подлетели к пароходу и начали снимать груз. Команда и грузчики вытаскивали из трюмов мешки с манкой. Бросалкин бросал на сетку сразу по десять мешков, а Солнышкин вытащил на причал один за другим двадцать ящиков сосок. Их тут же переправили в ясли, потому что даже на причале было слышно, как в городе кричат младенцы. За сосками пошли тетради. Солнышкин торопился. Он так вспотел, что последние пачки тетрадей промокли, и их пришлось пустить потом на черновики. Но в остальном всё было благополучно. Кок Борщик подавал грузчикам компот кастрюлями, а Бросалкин получил целое ведро. Плавали-Знаем стоял на мостике. "Настоящая работа!– думал он.– Рекорд! Пришли домой - получай премию. На следующий раз - грамоту. А Моряков пусть отдыхает со своей корью". Не успело солнце перевалить за полдень, а пароход "Даёшь!" готов был оторваться от причала.
ИДЕЯ КОРРЕСПОНДЕНТА РЕПОРТАЖИКА
Но в этот момент в порт влетел олень и застучал копытами по причалу. На нём сидел маленький человек, с ног до головы увешанный фотоаппаратами. Одной рукой он ухватился за рога, другой держал у глаз фотоаппарат, а ногами пришпоривал оленя. Это был Репортажик, фотокорреспондент газеты "Действующий вулкан".– Одну минуту! Только одну минуту!– кричал раскрасневшийся Репортажик.– Быстрее отдавайте концы!– зашептал доктор Челкашкин Буруну.– Быстрее! Или мы застрянем здесь на два часа!– Одну минуту!– умоляюще воскликнул Репортажик и ухватился рукой за трос.– Не можем!– сердито прошептал Солнышкин.– Ни минуты!– Это почему же не можем?– раздался за его спиной густой бас.– Мы хорошо потрудились, мы заслужили, чтобы нас...– Конечно, заслужили!– деловито поддакнул Репортажик и щёлкнул аппаратом: по трапу на причал спускался Плавали-Знаем. Репортажик залез под оленя, лег на живот, чтобы сделать снимок снизу, но вдруг вскочил и, отряхнув колени, щёлкнул пальцами.– Идея!– крикнул он.– Мы сделаем замечательный снимок! "Вручение сосок благодарным малышам у подножия вулкана".– У подножия вулкана?– живо спросил Плавали-Знаем.– Но где же младенцы?– Младенцы будут!– заверил Репортажик, вскакивая на оленя.– Кто выгружал соски?– Я, - недовольно ответил Солнышкин.– Берите ящик на плечо и ждите меня. Он шлёпнул оленя и скрылся за поворотом. А спустя несколько минут по улицам города двигалось необыкновенное шествие: три няньки подталкивали коляски с младенцами, за ними, агукая малышам, шагал Плавали-Знаем, а сзади с ящиком на плече топал Солнышкин. Сбоку носился взад и вперёд Репортажик и щёлкал аппаратом.– Отличный кадр!– восклицал он.– Так! Голову выше, улыбнитесь!– Бодрей, бодрей, Солнышкин!– покрикивал Плавали-Знаем.– Впереди вулканы!– Дурацкая затея!– ворчал Солнышкин. Он взмок, но всё же то и дело поглядывал в сторону вулкана. От его ледников тянуло волнующей прохладой. Вулкан величественно поднимал вершину, над которой колебалась светлая копна дыма. В небе кружили орланы, а где-то высоко-высоко проплывали прозрачные облака. Солнышкин забыл про усталость. И мучило его только одно: "Перчиков! Перчиков! Эх, если бы не Перчиков!" Он смотрел на вулкан, но в задумчивости совсем не обращал внимания на то, что дым над вершиной становился темнее и гуще. Наконец экспедиция упёрлась в высокую скалистую стену.– Прибыли!– крикнул Репортажик и соскочил с оленя. Солнышкин сбросил ящик, огляделся. И у него захватило дух. Слева был крутой обрыв. Далеко внизу рокотал океан. "Даёшь!" сверху казался кузнечиком. А над головой с невообразимым шумом носились тысячи птиц. Они цеплялись за скалы, падали, и в воздухе рассыпались облака перьев. "Птичий базар!" - с восторгом подумал Солнышкин и чихнул: перо залетело ему в нос. "Апчхи! Апчхи! Апчхи!" - зачихали младенцы. Репортажик не чихал. Он был занят работой. Наведя объектив на скалу, он распорядился: - Коляски к стенке, младенцев на руки! Няньки вытащили ребят и выстроились в ряд.– Капитан, вперёд! Солнышкин с ящиком, поближе! Руки - в ящик, соски наверх. Ну, зачмокали, зачмокали! Плавали-Знаем вытянул губы, причмокнул и протянул младенцу соску.– Так!– крикнул Репортажик.– Отлично!– И приготовил аппарат, но Плавали-Знаем неожиданно дёрнулся и прошипел Солнышкину: - Вы что, и здесь не можете без фокусов! Ящик ударил его в бок. Но Солнышкин только пожал плечами. Он был ни при чём. Его самого подбросило вверх.– Не волноваться!– весело крикнул Репортажик.– Это как раз то, что нам нужно. Начинается лёгкое извержение. Соски на изготовку. Но тут так тряхнуло, что он сам очутился у оленя на рогах. Внизу громко закричали птицы. Плавали-Знаем от толчка сунул соску младенцу в лоб. Однако Репортажик успел щёлкнуть аппаратом.– Отлично!– крикнул он.– Отлично! Ещё раз! Из кратера вулкана со свистом вырвались камни. Плавали-Знаем бросился вниз, няньки за ним, а сзади, прикрываясь ящиком, бежал Солнышкин. Сбоку, болтаясь на рогах у оленя, скакал Репортажик и, хватая то один, то другой аппарат, щёлкал на ходу. Камни барабанили по его спине, но он весело покрикивал: - Замечательно! Чудесный сюжет! А сзади, словно содрогаясь от хохота, вулкан всё выбрасывал из жерла камни. Плавали-Знаем и Солнышкин влетели на пароход, где их давно ждали.– Полный вперёд!– скомандовал Плавали-Знаем.– Полный вперёд! А Солнышкин ещё раз оглянулся на вулкан и вздохнул. Конечно, если бы не Перчиков, он бежал бы назад, к вулкану!
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ АРТЕЛЬЩИКА СТЁПКИ
Едва пароход вышел из бухты, на палубе появился доктор Челкашкин.– Ребята, всем собраться у камбуза, - сказал он шёпотом.– Есть собраться у камбуза!– подмигнули Солнышкин и Борщик. И никто не заметил, как сзади, оттопырив ухо, к разговору прислушивался артельщик. Он тут же скрылся и побежал в каюту Плавали-Знаем. Плавали-Знаем спросил: - В чём дело?– Заговор!– выпалил артельщик, вытирая лоб.– Какой заговор?– Тс-с...– приложил палец к губам артельщик. И он выложил всё, что услышал на палубе.– Я пойду туда сам, - сказал Плавали-Знаем.– Но тогда они не будут ничего говорить.– Верно, - сказал Плавали-Знаем. И хлопнул рукой по столу.– Ты должен всё подслушать.– Но они меня туда не пустят, - сказал артельщик.– Спрячься.– Это идея! Это я могу. В канатный ящик. Он засиял от собственной выдумки и на цыпочках побежал к камбузу. Там ещё никого не было. Стёпка, кряхтя, втиснулся в большой сундук для канатов, поудобнее улёгся, придвинул нос к маленькой дырочке в крышке и приготовился слушать. Но в тот момент, когда он закрывал крышку, на верхнюю палубу вышла Тая с одеялом. Между тем у камбуза собралась почти вся команда. Боцман присел на край сундука. Солнышкин устроился рядом.– Итак, - сказал доктор Челкашкин, - мы собрались для того, чтобы обсудить... Артельщик напряг слух. Тут в дверях появилась Тая. Она дёрнула Челкашкина за рукав и приложила к губам палец. Потом она шепнула собравшимся несколько слов и показала пальцем на сундук.– Так, - сказал Мишкин, - о чём же мы будем говорить? Он докурил сигарету и сунул окурок прямо в сундучную дыру.– О чём же мы будем говорить?– спросил Солнышкин и прикрыл дырку каблуком.– О том, куда деть этот старый паршивый сундук!– сказал Челкашкин и стукнул по нему ногой.– Куда деть этот рассадник грязи! У артельщика от канатной пыли щекотало в носу и першило в горле. Ему хотелось чихать, кашлять и плеваться, но он со страхом прислушивался к тому, что сейчас скажут.– Выбросить! За борт!– сказал Бурун.– За борт!– крикнул Солнышкин. У артельщика по спине побежали мурашки. Он хотел было уже выскочить, но Челкашкин сказал: - Я думаю, пока его можно убрать в подшкиперскую, а после разрубить на дрова. Матросы подхватили сундук и, швыряя из стороны в сторону, оттащили в подшкиперскую. Артельщик слышал, как сверху что-то загрохотало. Это Солнышкин забрасывал сундук старыми вёдрами, канатами и обрезками досок. Наконец шум утих, скрипнула дверь, и всё смолкло. Стёпка попробовал выбраться, но крышка не поднималась.
НОРД! НОРД!
А в это время Плавали-Знаем мрачно ходил по рубке и размышлял: "Какой заговор? Кто эти заговорщики?" Он надеялся на артельщика, но думал, что не мешает предпринять что-нибудь и самому. Сверху в иллюминатор он увидел спешащего куда-то Солнышкина.– Солнышкин!– крикнул он. Солнышкин хотел ускользнуть, но не успел. "Опять драить сапоги или кормить попугая", - насмешливо подумал он, тяжело поднимаясь по трапу. Но у самой рубки его встретил неожиданный возглас: - Солнышкин, за штурвал! У Солнышкина мгновенно спутались мысли. Прямо перед ним вращались спицы штурвального колеса. Петькин крикнул: "Вахту сдал!" - и Солнышкин не заметил, как руки сами потянулись к штурвалу. Ноги приняли крепкую морскую стойку.– Смотреть на компас, Солнышкин!– скомандовал Плавали-Знаем и крепкой рукой помог повернуть штурвал. У Солнышкина совсем помутилось в голове. Вещи происходили просто невероятные. Он стоял у штурвала. Он вёл судно. Оно резало носом зелёные глыбы волн, и помогал ему не кто-нибудь, а Плавали-Знаем. Плавали-Знаем с усмешкой посмотрел на Солнышкина: его затея начинала иметь успех.– Что, не получается?– усмехнулся он.– Ничего, получится! Я сделаю из тебя матроса. Ты хочешь стать настоящим моряком? Я возьму тебя в самый дальний рейс. Хочешь в Аргентину?– Тут Плавали-Знаем остановился, но махнул рукой: - Где бы она ни приклеилась, в Америке или в Африке! Хочешь в Бразилию или в Австралию? Только надо знать, с кем дружить, Солнышкин! У Солнышкина перед глазами плыли радуги. "Сейчас я из него выужу всё, что надо, - усмехнулся капитан.– Выложит всё до донышка" - Я научу тебя держать курс!– сказал Плавали-Знаем.– Нужно только смотреть на компас.– И он постучал пальцем по стеклу, где медленно двигалась стрелка.– На компас. Солнышкин посмотрел на компас, но ему в глаза словно заглянул другой, подаренный Робинзоном. Стрелка его вела себя как-то настороженно. Она показывала на север, но начинала колебаться.– Эх, Солнышкин, если захотеть, если только захотеть, то все пароходства на земле ещё услышат: Магеллан, Лаперуз, Солнышкин. Как это звучит! Но для того чтобы стать большим человеком нужно вовремя отойти от всяких Перчиковых, Огурчиковых... Кто там затевает какие-то заговоры? Это бездельники, которые не умеют смотреть на компас. На компас надо смотреть, Солнышкин! А Солнышкин и так уже смотрел на компас. На свой маленький бронзовый компас. Солнышкину очень хотелось быть Лаперузом и Магелланом. Ему было очень жаль отходить от штурвала, но он стиснул зубы и передал управление Петькину. Нет, пусть он не будет капитаном, пусть не будет моряком, но никогда он не станет предателем.– Солнышкин!– закричал Плавали-Знаем.– Солнышкин, подумай! Но Солнышкин уже всё обдумал. Он смотрел на маленькую бронзовую коробочку, где стрелка показывала: норд, норд!