Веселое мореплавание Солнышкина (Приключения Солнышкина - 1)

Коржиков Виталий Титович

ВПЕРЕДИ ПАРУСА!

Вокруг Солнышкина собралась вся команда.
– Бедный Солнышкин!
– ехидно ухмыльнулся артельщик, которого не успели выгнать из-за срочности рейса.
– Разиня!
– сердито процедил сквозь зубы Федькин и отпустил Солнышкину щелчок.
– Ах, Солнышкин, мы все тебя любим, - сказала Марина, будто уже прощалась.
– Ну и ну, отмочил!
– вздохнул Перчиков. А Солнышкин стоял ни жив ни мёртв и думал: "До свиданья, Антарктида, до свиданья,

океан!" - А всё из-за Васьки и ещё из-за этой вот штуки!
– с горечью проговорил он и щёлкнул пальцем по крышке маленького бронзового компаса.
– Не мели ерунду, - возразил Перчиков, который никогда не интересовался, что это за компас у Солнышкина на руке.
– При чём тут эта коробка?
– А при том, - сказал Солнышкин и выложил Перчикову историю робинзоновского подарка.
– Забавно, - качнул головой Федькин, глядя на компас.
– Всё показывал правильно! А тут, когда я болтал с Васькой, в самую трудную минуту не мог шевельнуться! За штурвалом я стоять не умею, а на компасе - всё правильно. Узлы вязать не умею, а на компасе - правильно. И моряком я ещё не стал - всё равно правильно, - чуть не глотая слезы, говорил Солнышкин.
– Знаешь, - задумчиво перебил его Перчиков, - ты, конечно, прав, настоящим матросом ты ещё не стал, но не беда, Солнышкин, не всё сразу! Самое главное, чтобы работал как следует твой самый надёжный компас.
– И Перчиков положил ладонь Солнышкину на грудь, где тихо и грустно стучало его сердце.
– А он работал неплохо. И этот бронзовый старичок всё показывал верно. И тут все увидели, как стрелка маленького бронзового компаса, едва шевельнувшись, твердо указала на "норд".
– Жаль только, что случилась вся эта ерунда, - сказал Перчиков и подумал вслух: - А что, если нам всем пойти к Морякову? Вдруг среди общего крика раздался голос боцмана: - Солнышкин, к капитану! Все замерли. Где-то далеко в городе звякнул трамвай, за бортом плеснула волна, и с криком пролетела чайка. Солнышкин вздохнул, пригладил чуб, поднялся по трапу и переступил порог капитанской каюты. Моряков ходил взад и вперёд, прикрывая подушкой посиневший лоб.
– Та-ак, - мрачно сказал капитан и повернулся к Солнышкину: - Значит, убить меня захотел?
– Нет, что вы...
– грустно ответил Солнышкин.
– Значит, утопить меня захотел?
– Не хотел...
– ещё грустнее сказал Солнышкин.
– Опозорить меня перед всем флотом захотел?
– Нет-ет, - покачал Солнышкин головой.
– Так не хотел?
– спросил сердито Моряков.
– Нет, - повторил Солнышкин и посмотрел на свои ботинки.
– Ну что ж, раз не хотел - так и быть. Марш на вахту! А шишку я тебе ещё посажу не такую!
– погрозил Моряков кулаком и потёр лоб.
– Десять шишек!
– раздалось за дверью, и в каюту влетел Перчиков.
– Тысячу шишек!
– крикнула Марина и чмокнула Солнышкина, как после долгой разлуки. Всё это время они стояли за дверью. Солнышкин хлопал рыжими ресницами и не верил своему счастью.
– Марш на вахту! По местам!
– сердито приказал Моряков и выглянул в иллюминатор. И вдруг он охнул и запричитал: - Батюшки, батюшки! Мирон Иваныч!
– Он прикрыл ладонью шишку и, повернувшись к Солнышкину, крикнул: - Трап! Немедленно парадный трап! Солнышкин выглянул в дверь и увидел, что к борту подходит катер, а с него машет мичманкой старый добрый Робинзон.
– Батюшки! Мирон Иваныч! Как же так?! Куда?
– В отпуск. В Антарктиду, - сказал Мирон Иваныч и весело улыбнулся. Робинзон выбрался в плавание. За долгие годы он наконец взял отпуск и решил провести его на пароходе своего прославленного воспитанника.
– А как же дом, хижина, глобус?
– крикнул Моряков.
– Всё пошло в музей пионерам, - махнул рукой Робинзон. И подошёл к трапу, который на редкость быстро наладили Солнышкин с Перчиковым. Моряков осмотрел узел, потрогал его рукой и крикнул вниз: - Поднимайтесь! Поднимайтесь!
– И скоро принял в объятия отважного старика.
– А где же Солнышкин, что с ним?
– спросил Мирон Иваныч.
– А вот он, вот он, - показал на него Моряков, прикрывая шишку на лбу.
– И как он?
– спросил старик.
– Отлично, отлично!
– потирая лоб, сказал капитан.
– Будет настоящим моряком.
– И он повёл Робинзона в свою рубку. Через минуту оттуда раздался его громовой голос: - Все по местам! Бывалый капитан показывал своему воспитателю старую выучку. Но тут на катере за бортом раздался знакомый возглас: - Стойте! Стойте! Это, как всегда, в последнюю минуту с катера по трапу поднимался доктор Челкашкин. Наконец все встали по местам. Загудела машина, загрохотали лебёдки. Боцман Бурун выбирал якорь и, поглядывая на берег, шептал: - До свидания, медведики! До скорого свидания, родные! Судно разворачивалось, вдали оставались сопки и становились лилипутиками белые домики Океанска; по бортам парохода пенилась зелёная вода. Капитан Моряков отдавал команды. А на самом носу парохода "Даёшь!" в обнимку стояли Солнышкин и Перчиков. Над ними кричали чайки, мимо пробегали яхты и впереди покачивались белые паруса. Друзья всматривались в горизонт, и навстречу им катились волны далёких океанов.

1965-1966г.