Весенние игры в осенних садах
Шрифт:
Я поймал себя на том, что задерживаюсь на работе дольше обычного, а сердце мое вздрагивает от каждого телефонного звонка и я с надеждой прислушиваюсь к словам секретарши, которые она произносит в трубку, иной раз нарочно мозолю ей глаза, чтобы она, чего доброго, не подумала, что я уже ушел, ведь обычно я в редакции так долго не засиживаюсь.
Так прошла неделя. В пятницу я решил написать Марьяне письмо и уже даже вывел на бумаге «Дорогая Марьяна!», как она – ну, наконец-то! – позвонила мне на работу.
– Привет, это я!
На лбу у меня выступил пот, и я чуть не поперхнулся.
– О, Марьяна! Я не надеялся,
Что за чушь я несу? Как это не надеялся? Да еще эта секретарша вылупилась, как жаба.
– Так вы не ждали моего звонка?
– Ждал… Но не думал, что ты позвонишь.
– Женщины часто преподносят сюрпризы.
– Ну так преподнеси еще один и назначь мне свидание.
– А когда вы освобождаетесь?
– Уже.
– Тогда встретимся в начале Чайковского.
Придя к условленному месту я увидел Марьяну в светлых джинсах и белой майке, под которой угадывались аппетитные грудки без лифчика. Вообще когда девушка надевает джинсы, то должна делать это с оглядкой, а как они смотрятся на ней сзади. Марьянина сиделка соблазнительно выпирала, натягивая ткань так, что казалось, она вот-вот лопнет. Марьяна насмешливо следила за моим испытующим взглядом, педантично скользящим по ее соблазнительным формам.
– Ну так что? Пойдем на Погулянку?
– Почему именно туда? – не врубился я.
– Прогуляемся. Хочу вам кое-что показать.
Тут мне вспомнилось, как она что-то бредово-кошмарное говорила про островок на Погулянке, где должно бы совершится наше самоубийство. Ну, что же, По гулянка так Погулянка – буду нести свой крест до конца.
– Ну и как, вы подумали над моими словами? – спросила она по пути таким тоном, словно речь шла о посещении театра.
– Я старался поменьше об этом думать, – соврал я, не считая нужным обнаруживать свои сокровенные мысли и признаваться в том, что попал под влияние ее разглагольствований.
– Вы испугались?
– Мне представляется все шуткой.
– Я не шутила, – сказала она строго.
Мы перешли Галицкую площадь, направляясь к трамваю.
– Зачем тебе это? – спросил я.
– Что именно?
– То, к чему ты меня подговаривала.
– Тому есть несколько причин. Однажды я поймала себя на мысли, что жизнь не так уж и интересна, чтобы тратить на нее столько времени. Кроме того, у меня нет никакого желания стареть, болеть…
– Кажется, тебе еще рано об этом задумываться. Ты юна и красива.
– Но разве юные и красивые не кончают самоубийством? Ежегодно больше сотни девушек в Украине уходят из жизни добровольно. А сколько таких во всем мире! Я подумала, что смерть может быть прекрасной, если ее спланировать и самим воплотить. Смотрели фильм «Майерлинг»?
– О том, как австрийский принц Рудольф Габсбург застрелил свою любовницу Марию Вечеру, а затем себя? Тебе понравилась их смерть?
– Нет. Скорее, поразила. Но еще сильнее меня затронул шведский фильм «Эльвира Мадиган».
– Ну, это по крайней мере искусство, а «Майерлинг» – всего лишь дешевая поделка, «мыльная опера», мелодрама.
– «Эльвиру» я смотрел трижды.
На Мытной мы сели в «семерку».
– В обоих фильмах влюбленные стреляются. А представляешь ли ты, как будет выглядеть твоя прелестная баклушка после выстрела? – спросил я.
Марьяна прижалась ко мне и тихо, чтобы никто не услышал, сказала:
– Я все знаю. Я прочитала книжку с описаниями
– Горжусь твоим выбором. Но чем я заслужил такое счастье?
– Вы обладаете здоровым чувством черного юмора. Я подумала, что кому как не вам понравится идея уйти из жизни красиво. Так, чтобы всем перехватило дыхание. В обществе прекрасной девушки, совсем еще юной… Все будут доискиваться причины: что заставило их сделать это?
– Ну а предсмертное письмо, в котором содержались хотя бы намеки на эти причины, твой сценарий предусматривает?
– Предусматривает. Но это письмо должно стать лучшим вашим произведением… Хорошо, если этот шедевр будет создан в жаре поэмы… И все же это послание не должно раскрывать причины. Это так банально. К тому же … причин особенных и нет, – она засмеялась. – Никто не должен узнать всей правды. Пускай выстраивают свои версии, пусть приходят к нам на могилу и без конца вопрошают: зачем? В этом весь смысл. Понимаете? Мы останемся для всех недосягаемым идеалом. Ведь каждый человек в какой-то момент своей жизни представлял себе самоубийство. И кто его знает, если бы в тот момент явился бы кто-нибудь и сказал: давай сделаем это вместе, – долго ли бы тот человек колебался?
– Послушай, ну что ты вбила себе в голову? Неужто думаешь, что я сойду с ума от счастья, услышав твое предложение?
– Вы вправе считать себя счастливчиком оттого, что судьба послала вам именно меня. Ведь, повторюсь, я изучила вас и поняла, что вы обречены на самоубийство. В церкви вы редкий гость, и вера вас не остановит. Вы классический тип заблудшей души, которая стремится вырваться на свободу. Вопрос только – когда. Вот я и появилась, чтобы составить вам компанию.
На последней остановке мы сошли с трамвая и направились в сторону Погулянки. Неожиданно Марьяна начала декламировать:
Когда ты пробуждаешьсяа в днях твоих и в снах так пусто пустои когда все уже тебе известно а сердце изнеможденновыползаешь из своей скорлупы в этот мирищешь травы лето водупогружаешься в них по глазаничего не желая знатьа разгадка лежит на днене постигнуть не утонув…Затем лукаво взглянула на меня:
– Может, это не вы написали?
– Ну, я.
– Вот видите. Разгадка лежит на дне. И вы ее знаете, хотя вам и боязно это признать. Разгадка в том, что смерть явится для вас высочайшим взлетом. Вам не удастся создать ничего более значительного своей смерти, а все написанное вами будет озарено ее величественным ореолом. Ее царственным венцом. Потомки будут оценивать ваше творчество исключительно через призму романтического самоубийства. Они начнут слагать о нас баллады и поэмы, писать романы и снимать фильмы. Украинская литература не знала ничего подобного.