Весенний Король
Шрифт:
Эвитан, Лютена.
1
Призрачная девушка в серебристо-изумрудном платье в эту ночь грустна и задумчива. Как и сама Ирия.
И как странно, что Тариана сумела добраться из Лингарда в Лютену. Хоть прежде путь и был закрыт.
— Дева-Смерть отворила все дороги. Она ищет пути спасения. И призывает всех, до кого докричалась.
Они ведь на самом деле похожи — Ирия и Тариана. И у призрачной
Но нет, раскаявшийся дед-южанин здесь точно ни при чём. В нем древняя магия и не ночевала — до самого многовекового посмертия. Если Дева-Смерть не лгала, а ей это незачем. Да и в остальном она была честна. Не в пример нынешнему королю.
— Ты — моя близкая родственница. Почти моя прапрабабушка.
— Конечно, — печально улыбается зеленоокая Тариана. — Двоюродная. Сестра двух твоих прапрабабушек. Та, что хотела ступить за Грань первой, но так и не встретила ушедших позже.
— В легенде ты — незамужняя девушка. Ты погибла, когда узнала о трагической смерти возлюбленного. Бросилась с лиарской… лингардской башни замка.
А Ирия с отцом глупо и по-детски жестоко караулили ее не нашедший покоя призрак в фамильной Башне. Зачем? Со скуки?
— Нет, незамужней не умерла ни одна из нас. Даже бедная Илейн, прожившая всего шестнадцать лет. Мой муж погиб в битве. А я бросилась с главной башни. Только ты никогда ее не видела — твой замок не столь древен. А мой родной давно снесен с лица подлунного мира. Подобные мне привязаны к крови — не к месту. Но я и впрямь не рожала. Боги не дали, — печально повторила она.
— Сейчас ты разумна. Зачем же изображала сумасшедшую в Лингарде? Грешно смеяться над правнуками, — грустно усмехнулась Ирия. — Даже двоюродными. И, между прочим, ходящими по Грани.
Даже если они и гонялись сдуру за твоим призраком.
— Я тоже по ней хожу — уже века. И я и есть сумасшедшая. Я обезумела, когда убили моего Кея и мою любимую младшую сестру. Моя душа — острые осколки. Иногда мне удается их склеить. А порой я вновь теряю рассудок. Ты веришь мне?
— Верю. Раз призраки могут существовать, то и с ума сходить — тоже. Раз ты сегодня пришла — значит, я сделала всё не так, как нужно?
— Совершенно не так. Я хотела помочь тебе изменить жестокую судьбу. А ты упрямо идешь по темной тропе, куда свернула по ошибке. Куда тебя заставили свернуть. Ты так запутала пестрый клубок своей жизни, что дальше некуда. И ты уже не заметила ни одной развилки, а ведь они прежде встречались. А я сама не всегда ясно вижу
— Значит, я скоро надену смертное кольцо?
Страха нет. Слишком часто острый меч висел над привычной головой, чтобы теперь страшиться его смутной тени.
Или ее отсутствия. Если посмертие Ирии — то же, что и у Джека, она примет его, не дрогнув.
И острый меч — всё лучше, чем топор палача. Или даже его же меч. Если есть выбор — Драконья племянница умрет, сражаясь. Осталось лишь этот выбор выгрызть. У той самой жестокой судьбы.
— Совсем скоро. Но всё еще можно исправить.
— Я не обесчещу свою семью и семью Анри. Не брошу Кати и Чарли. И сестер. Я не сбегу с собственной свадьбы. Слишком много людей мне пришлось бы предать. И все они — близкие. И я сейчас не о матери.
— Я тоже не считаю близким отца. Хоть тебе его и жаль. Свадьбы не избежать, Ирия. Но судьбу изменить еще можно. Кольцо не станет смертным. Древний Альварен не ждет твоей жизни в жертву. Он вовсе не жаждет хоронить свою дочь. Альварен хочет твоей свадьбы и рождения детей — вашей общей крови. Твоей и Анри — Лингарда и Тенмара. Хочет для них счастливой судьбы. И примирения древних родов. Еще раз.
— Как? Что я должна сделать? Подскажи, если можешь.
— Думай, — шелестят изумруды с серебром, удаляясь. Мягко скользят. Тускнеют призрачные черты. — Я и впрямь хочу спасти правнучку моих давно ушедших любимых сестер. Но мне нельзя говорить прямо. Только помочь тебе понять самой. Разве наши тебе еще не объяснили?..
Проснулась Ирия внезапно. Будто вдруг вынырнула из теплых, ласковых волн.
Спала сегодня невеста просто безмятежно. Отсыпалась заранее, не иначе. Перед счастливым будущим. В обновленном королевстве возрожденных традиций и устоев.
И спросила Тариану обо всём, кроме главного. Черных шипящих змеиных голов. Впрочем, за этим не к призрачной прабабушке, а к вполне реальной Деве-Смерти. Ее епархия.
За заснеженным окном светает — значит, скоро новый день. Приближающий свадьбу. Уже настает — зимой светлеет поздно, а весна еще только робко переступает порог.
А если повезет — рассвет приблизит еще и поражение выплывшей из ниоткуда матери. Потому что Ирия знает ее следующий шаг. Осталось найти пути предотвратить его.
Раз Дева-Смерть не сидит, сложа руки, — зачем сдаваться ее избраннице, пусть и временной?
Вчера Карлотта отвлекала внимание. Потому и заливалась южным соловьем. И в отличие от дочери, ее руки свободны.
— Ирия! — мать легка на помине. И на ногу.
И тут же — требовательный стук в дверь. Под стать надменно-властному голосу.
Это у Ирии связаны руки. И тяжелые кандалы на ногах.
— Входи, мама, — пленная дочь села в постели.
Грозный скандал грянет сейчас?