Весенняя красавица

Уайлд Кэти

С прерывистым вздохом Кора отвела взгляд.

— Что случилось с поместьем? — тихо спросила она, дрожащими пальцами поднеся к сочному рту еще одну ложку супа. — Почему здесь никого не осталось?

— Потому что я уволил всех слуг, — тех, которые не сбежали.

— В таком случае, кто готовит? — нахмурив брови, Кора посмотрела на свою тарелку. — И кто принес хлеб и сыр нам на завтрак?

— Два раза в неделю миссис Коллинз оставляет у ворот корзину, — мне не нравилось рисковать и покидать Блэквуд. Зверь предпочитал жить на своей

территории, следовательно, и я тоже. Все в периметре принадлежало мне.

А что было вовне, меня не волновало.

— Миссис Коллинз? — Кора вскинула взгляд к моему лицу. — Наша миссис Коллинз?

Слово «наша» в ее устах напоминало крепкие теплые объятия, унявшие тупую боль в сердце.

— Она самая. И все еще работает на меня.

— А что с остальными? Массовые увольнения, должно быть, стали ударом по экономике всей деревни.

Рассуждая о поместье и слугах, Кора смотрела на меня. Она отворачивалась, только когда я заговаривал о женитьбе и прикосновениях. Поэтому я решил обсудить поместье и слуг.

— Я не дикарь. Они получили внушительные выходные пособия и могут больше не работать, даже если не достигли пенсионного возраста.

— Неужели? — рассмеялась Кора. — Люди не любят бездельничать. Все хотят чем-то заниматься и приносить пользу. Ну, по крайней мере, большинство.

— Не на меня ли ты намекаешь? — прищурился я, пытаясь ее понять.

— Именно. Чем ты занимаешься целыми днями, Гидеон? Уж точно не тратишь время на уход за поместьем.

Нет, я не тратил.

— Я практически живу в юго-восточной башне. Ты всегда можешь прийти и посмотреть, чем я там занимаюсь.

— Мне все равно, чем ты там занимаешься, — резко ответила Кора. — Я лишь хочу, чтобы ты меня освободил.

Зверь мгновенно взъярился, требуя взять ее и убедиться, что она никогда не сможет уйти.

— Тогда выходи за меня замуж, — процедил я, сражаясь за самообладание.

Кора оттолкнулась от стола. Золотые звенья тихо звякнули на мраморном полу, и она замерла, обреченно стиснув зубы, словно не вспоминала о цепи, пока не услышала звон.

Мою грудь свело в агонии. Зверь взревел, требуя облегчить страдания Коры, и я сорвался с места. Подскочив к ней, я обхватил ладонями ее лицо.

Мы не могли отпустить ее. Еще нет.

Склонив голову, я завладел губами Коры. Сначала она напряглась, но затем прерывисто вздохнула и уступила мне. Кора приоткрыла рот, и я ворвался в него языком, пробуя терпкость супа, смешавшуюся с ее собственным поразительно ярким вкусом. Я жадно насыщался Корой, слабо цеплявшейся за мои руки. Аромат ее возбуждения витал в воздухе, как сладчайшие духи.

Когда я отстранился, взгляд ее синих глаз был рассредоточенным, губы покраснели и припухли, соски напряглись под тонкой тканью блузки. Мужчина и зверь требовали немедленно овладеть Корой, но нам от нее нужен был не только секс.

— Завтра, — прорычал я у ее губ. — Завтра ты ответишь «да».

****

Но

на следующий день ответ был тем же, небрежно брошенный за трапезой из жареной цесарки.

— Сначала освободи меня.

Еще нет. Я промолчал, несмотря на то, что холодная горечь впилась в мое горло ледяными когтями — опаляющее раздражение, покалывавшее кожу. Зверю не нравилось носить одежду, но с появлением Коры я снова начал одеваться. Хотя на мне было не много вещей. Зверь не потерпел бы ни обуви, ни белья. Даже хлопковая рубашка и изношенные старые джинсы натирали кожу и сковывали движения.

— Мой багаж остался у восточных ворот, — заговорила Кора, словно желала отвлечь меня и пресечь просьбы встать на четвереньки. — Сможешь завтра принести его?

— Я уже забрал твой чемодан, — меня притянул ее аромат во время пробежки. Нам со зверем нравилось проводить время на улице. — Сегодня днем я перенес его в твою спальню.

Покои в северо-западном крыле — как можно дальше от моей комнаты.

— Спасибо, — рассеянно поблагодарила Кора, вилкой ковыряя еду. — Чем еще ты сегодня занимался?

— Наблюдал за тобой.

— Откуда? — вскинув голову, она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

Издалека, поскольку не был уверен, смогу ли держать себя в руках. После приезда Коры зверь стал настойчивей.

— Из северо-восточной башни.

— Ты сказал, что все время проводишь в юго-восточной.

— Так и было, пока ты чуть не задушила себя, — разгуливая по большой лужайке и проверяя длину привязи. В нескольких шагах от главных ворот цепь натянулась. Но Кора металась в безуспешных попытках разорвать или растянуть цепь, пока не рухнула на землю и не разрыдалась.

Впиваясь когтями в каменный подоконник, зверь боялся, что она серьезно поранится, и готовился в любой миг броситься к ней. Именно я сдержал нас, не зная, смогу ли контролировать его рядом с Корой. Вырвись он на волю, и ему было бы мало ослабить натяжение цепи. Зверь не остановился бы, пока не сделал бы Кору своей.

Она вяло передвинула вилкой морковь на тарелке.

— Цепь не дает мне выйти из поместья.

— Не дает. И не даст, — пока я не откажусь от клятвы.

— Ты держишь меня здесь, — осуждающе заявила Кора, — хотя можешь освободить.

— Могу, — мягко согласился я, — но не стану.

У нее задрожали губы, и она посмотрела на меня с ненавистью в синих глазах. Кора резко встала из-за стола и собрала посуду, чтобы унести на кухню.

— Я ведь разрешаю тебе выходить из спальни, — выступил я. — Разве ты не рада?

Кора бросила тарелку мне в голову.

****

Мне всегда нравилось, что Кора была бойцом. Нравилось, что она никогда не сдавалась.

И все же мне было невыносимо наблюдать за тем, как она изводилась.