Вешние воды
Шрифт:
— Они работают голыми, — сказал Йоги. — А когда выходят с фабрики, их обыскивают. Иногда они пытаются спрятать лезвия и вынести их, чтобы продать контрабандой.
— Это, должно быть, приносит большие убытки, — сказал Скриппс.
— Да нет, — ответил Йоги. — Контролеры отлавливают большинство из них.
Наверху, в отдельном помещении, работали два старика. Йоги открыл дверь. Один из стариков посмотрел на них поверх очков в стальной оправе и нахмурился.
— Не устраивай сквозняк, — сказал он.
— Закрой дверь, — сказал другой старик высоким ворчливым, совершенно старческим голосом.
— Это два наши мастера, — сказал Йоги. — Они делают
— Я читал об этом в газетах, — ответил Скриппс.
— Мистер Борроу, тот, что сидит там, в углу, сделал «Несравненного качка» своими собственными руками, — сказал Йоги.
20
Доусон, Фрэнк (1870—1953) — английский киноактер.
— Я вырезал его прямо из куска стали с помощью ножа. — Мистер Борроу поднял вверх похожий на бритву нож с коротким лезвием. — Мне потребовалось полтора года, чтобы довести его до ума.
— «Несравненный качок» был хорош, — сказал маленький старичок с тонким голосом. — Но сейчас мы работаем над таким, который обставит все иностранные насосы, так ведь, Генри?
— Это мистер Шоу, — тихо сказал Йоги. — Он, наверное, величайший из ныне живущих насосных мастеров.
— Идите-ка вы, ребята, и оставьте нас в покое, — сказал мистер Борроу. Он методично долбил сталь, его немощные старые руки немного дрожали в перерывах между ударами.
— Пусть молодежь посмотрит, — сказал мистер Шоу. — Вы откуда, ребята?
— Я только что пришел из Манселоны, — ответил Скриппс. — Меня бросила жена.
— Ну, ты без труда найдешь себе новую, — сказал мистер Шоу. — Вы симпатичные молодые люди. Только послушайтесь моего совета и не спешите. Плохая жена не намного лучше, чем отсутствие жены.
— Я бы не сказал, Генри, — тонким голосом заметил мистер Борроу. — Любая жена хороша по нынешним временам.
— Послушайтесь моего совета, ребята, и не торопитесь
Постарайтесь на этот раз найти хорошую.
— Генри кое-что соображает в этих делах, — сказал мистер Борроу. — Он знает, что говорит. — Он рассмеялся высоким трескучим смехом. Мистер Шоу, старый насосный мастер, покраснел.
— Идите, парни, идите и дайте нам заниматься нашими насосами, — сказал он. — У нас с Генри полно работы.
— Был очень рад с вами познакомиться, — сказал Скриппс.
— Пошли, — сказал Йоги. — Лучше мне приставить вас к работе, а то мастер мне покажет.
Он поставил Скриппса навинчивать гайки на плунжеры [21] в плунжерном цеху. Там Скриппс проработал почти год. В некотором смысле это был самый счастливый год в его жизни. Во всех остальных это был кошмар. Чудовищный кошмар. В конце концов работа ему даже начала нравиться. В других отношениях он ее ненавидел. Прежде чем он это понял, прошел год. Он по-прежнему навинчивал гайки на плунжеры. Но в тот год с ним происходили странные вещи. Он часто думал о них. И когда он о них думал, навинчивая гайки, теперь уже почти автоматически, он слышал смех, доносившийся снизу, оттуда, где маленькие индейцы штамповали то, чему предстояло стать бритвенными лезвиями. И когда он слышал его, что-то поднималось у него в горле
21
Плунжер — поршень в насосе.
2
В тот вечер, после своего первого дня на насосной фабрике, первого в череде, которая стала или которой предстояло стать бесконечной чередой дней унылого навинчивания гаек, Скриппс снова отправился в столовую поесть. Свою птицу он весь день прятал. Что-то подсказывало ему, что насосная фабрика — не то место, где стоит демонстрировать птицу. В течение дня он несколько раз испытывал из-за нее неудобство, но потом незаметно прикрыл ее рубашкой и даже прорезал в рубашке маленькую щелочку, чтобы птица могла высунуть через нее свой клюв — подышать свежим воздухом. Наконец дневная норма выполнена. Рабочий день закончился. Скриппс направляется в столовую. Скриппс счастлив, что работает теперь руками. Скриппс думает о стариках — мастерах насосного дела. Скриппс предвкушает общество доброжелательной официантки. Кто все же такая эта официантка? И что же такое с ней случилось в Париже? Нужно побольше узнать об этом Париже. Йоги Джонсон там бывал. Надо порасспросить Йоги. Вызвать его на разговор. Вытянуть из него все, что можно. Заставить рассказать все, что он знает. Скриппс знал способ-другой это сделать.
Глядя на закат над гаванью Петоски, на озеро, сейчас скованное льдом, и на огромные ледяные глыбы, громоздившиеся над волнорезом, Скриппс шагал по петоскской улице в столовую. Он хотел было пригласить Йоги Джонсона поужинать вместе, но не решился. Пока нет. Потом, позже. Всему свое время. С таким человеком, как Йоги, не следует торопить события. Но кто такой Йоги? Точно ли он был на войне? Что значила для него война? Действительно ли он был первым в Кадиллаке человеком, отправившимся на войну? Где этот Кадиллак находится? Время покажет.
Скриппс О’Нил открыл дверь и вошел в столовую. Пожилая официантка встала со стула, на котором она читала заокеанскую «Манчестер гардиан» [22] , и положила газету и очки в стальной оправе на кассовый аппарат.
— Добрый вечер, — просто сказала она. — Приятно видеть васснова.
Что-то всколыхнулось внутри у Скриппса О’Нила. Какое-то чувство, которое он не умел определить.
— Я весь день работал. — Он посмотрел на официантку. — Для вас, — добавил он.
22
«Манчестер гардиан» — ежедневная английская газета, входит в тройку наиболее влиятельных газет страны, издается в Лондоне и Манчестере, основана в 1821 г., с 1959 г. называется «Гардиан».
— Как мило! — сказала она. И робко улыбнулась. — И я работала весь день... для вас.
Слезы подступили у Скриппса к глазам. Что-то внутри снова всколыхнулось. Он потянулся, чтобы взять пожилую официантку за руку, и она с тихим достоинством вложила ладонь в его руку.
— Ты — моя женщина, — сказал он. Слезы подступили к глазам и у нее.
— Ты — мой мужчина, — сказала она.
— Повторяю еще раз: ты — моя женщина. — Эти слова Скриппс произнес торжественно. Что-то разверзлось у него внутри. Он почувствовал, что не в силах сдержать рыданий.