Весна братьев Медичи
Шрифт:
В начале января 1466 года, когда краткий срок полномочий Содерини закончился, он, как и другие приоры, в удручённом состоянии духа оставил Палаццо делла Сеньории, на котором вывесили плакат: «Девять дураков ушли», будучи уверен в том, что теперь единственным средством борьбы против Медичи может быть только вооружённое восстание. Также думали Питти и Аччайуоли.
Несколько недель ничего не делалось, пока 8 марта не умер герцог Франческо Сфорца, союзник Медичи. Как только Пьеро предложил Синьории выделить 40 000 дукатов вдовствующей герцогине и Галеаццо Марии, чтобы поддержать союз с Миланом, Луки Питти использовал всё своё влияние, чтобы снизить размер субсидии.
– Для меня сам чёрт лучше Миланского герцога! – заявил он.
После чего
27 мая четыреста противников Медичи на своём собрании торжественно поклялись соблюдать древние правила управления государством и защищать вольности. Присяга была подписана. В первых строках подписавшихся стояли имена Луки Питти, Аньоло Аччайуоли, Диотисальви Нерони, Никколо Содерини и даже Пьерфранческо Медичи, двоюродного брата Пьеро и зятя Аччайуоли. Он нашёл удобный случай отомстить старшей ветви рода, которая, как он считал, его ограбила.
Враги Медичи решили действовать. Предлогом послужили слухи о том, что Пьеро не хотел женить сына на флорентийке. Макиавелли так выразил мнение недовольных:
– Ибо кто не хочет родниться с согражданами, тот стремится превратить их в своих рабов.
В июле у Пьеро началось обострение подагры, и его отвезли на любимую виллу Кареджи – там он обычно находил некоторое успокоение. Везли на носилках, подвешенных между двумя идущими один за другим мулах – он буквально не мог ни ходить, ни даже сидеть в неудобной повозке.
– Они (заговорщики) вознамерились умертвить Пьеро, – пишет далее автор «Государя», – который лежал больной в Кареджи, вызвав для этой цели к стенам Флоренции маркиза Феррарского. Решено было также, что после смерти Пьеро все выйдут вооружённые на площадь и принудят Синьорию установить государственную власть по их желанию, ибо, хотя не вся Синьория была на их стороне, они рассчитывали, что противники подчинятся из страха. Мессер Диотисальви, чтобы лучше скрыть эти замыслы, часто навещал Пьеро, говорил ему, что в городе нет никаких раздоров, и убеждал его всячески оберегать единение граждан. Но Пьеро был осведомлён обо всех этих делах…
Заговорщиков выдал некто Никколо Федини, выполнявший на их собрании обязанности секретаря. Считая, что предательство будет более выгодным, чем участие в убийстве Медичи, Никколо показал Пьеро список заговорщиков и всех, давших им свою подпись. Отец Лоренцо тотчас же выпросил у Галеаццо Марин Сфорца полторы тысячи миланских всадников, и те прибыли в Имолу. Миланцы могли преградить путь войску маркиза Феррарского, союзника заговорщиков, однако они находились слишком далеко от Кареджи, чтобы защитить самого Пьеро. Вилла была укреплена, но сад и поместье открыты в поле – там невозможно было долго сопротивляться неприятельской армии. Так что только во Флоренции у Пьеро оставалась свобода маневра. Сторонников у него было всё еще много. Они помогли бы выдержать осаду во дворце на Виа Ларга – настоящем бастионе посреди города.
– Наконец Пьеро решил первым взяться за оружие и для этого воспользовался сговором своих противников с маркизом Феррарским. Он сделал вид, что получил от мессера Джованни Бентивольо, владетеля Болоньи, письмо о том, что маркиз Феррарский со своим войском находится на берегу реки Альбо, открыто заявляя, что идёт на Флоренцию. Получив якобы это известие, Пьеро вооружился и, окружённый огромной толпой тоже вооружённых людей, явился во Флоренцию…
Для этого рано утром 23 августа 1466 года Пьеро снова пришлось сесть в носилки. Лоренцо двигался впереди верхом, как разведчик. Проезжая мимо виллы Сан-Антонио, загородного дома архиепископа Джованни Нерони, он увидел там отряды вооружённых людей, имевших явно недобрые намерения. Лоренцо остановили, спросили, едет ли за ним Пьеро, на что тот дал отрицательный ответ. Его отпустили. Тогда Лоренцо срочно послал к отцу гонца, чтобы тот переменил маршрут. Когда приехал
27 августа на Виа Ларга приехали одновременно – Лоренцо, успевший оповестить сторонников Медичи, и Джулиано с отцом. Пьеро, который спасся лишь благодаря храбрости и находчивости старшего сына, сразу собрал друзей в своём дворце и рассказал им, как его собирались похитить, а может быть, и убить, и призвал их к оружию. Таким образом, противники Медичи были застигнуты врасплох. Правда, часть заговорщиков во главе с Никколо Содерини попробовали сами собрать вооруженную толпу и дать отпор Медичи, но их предал Лука Питти (его племянник уже был обручён с молодой Торнабуони, родственницей жены Пьеро), отказавшийся присоединяться и возглавлять их. Так что все разошлись по домам. В дело вмешалась Синьория с целью примирения противников. Она наставила на том, что первыми за оружие взялись именно Медичи, и именно они виноваты в возбуждении беспорядков. Но Пьеро убедил всех, что взялся за оружие потому, что его поставили перед необходимостью защищаться, что сам он только того и желает, чтобы жить в спокойствии и мире и охранять закон. Таким образом, дело решилось в пользу Медичи и все государственные должности также заняли их сторонники.
Первым к Пьеро примчался Лука Питти. Старый лис понял, что проиграл, и поспешил спасти свою шкуру. Он клялся «жить и умереть» с Пьеро, умолял простить за то, что не рассказал о злоумышленниках, выдал всех и обещал ничего не замышлять против Медичи впредь.
Новоизбранная Синьория приговорила Питти, Аччайуоли и Содерини к смертной казни, однако Пьеро внезапно смилостивился и настоял, чтобы казнь заменили изгнанием. Лука Питти вообще остался безнаказанным. Остальных главарей изгнали, объявив их «врагами отечества», в том числе, Пьерфранческо Медичи. Вскоре Пьеро простил своего двоюродного брата и даже вернул того из ссылки, впрочем, настояв на его жизни в загородном имении в Требьо, где не было крепости и возможности поднять новый бунт. Что же касается союзника заговорщиков Борсо д'Эсте, маркиза Феррарского, то, узнав о победе Медичи, он распустил войска.
2 сентября на главную площадь Флоренции были приглашены все горожане, имевшие право голоса. Как только все собрались, площадь оцепили миланские наёмники во главе с Лоренцо. Благодаря чему собрание единогласно проголосовало за отмену избирательной жеребьевки. Теперь сторонники Медичи могли беспрепятственно занимать государственные должности, а Пьеро – женить сына на ком хотел.
Через своего брата Лукреция постаралась разузнать всё, что можно, о предполагаемой невесте Лоренцо. Наряду со своими вечными соперниками Колонна, Орсини являлись самыми знатными римскими аристократами, претендующими на происхождение чуть ли не от Юлиев-Клавдиев. Среди них были прелаты (кардинал Латино Орсини и несколько архиепископов), могущественные военачальники: Вирджинио Орсини, синьор Браччано, Никколо Орсини, синьор Питтильяно, Роберто Орсини, граф Тальясоццо и, наконец, Якопо Орсини, синьор Монте Ротондо. Последний был женат на Маддалене Орсини, сестре кардинала, а их дочь Клариче была главной наследницей всего рода. Первые переговоры вёл Джованни Торнабуони. Обе семьи находили в таком союзе выгоду. Пьеро Медичи хотел, чтобы его младший сын Джулиано сделал духовную карьеру, а Орсини нуждались в деньгах Медичи.
Наконец, 26 марта 1467 года Лукреция в сопровождении Джентиле Бекки приехала в Рим. Она хотела сама посмотреть, хороша ли собой девушка, и договориться о приданом. 27 марта Лукреция отправила мужу письмо, в котором сообщала:
– В четверг утром по пути в церковь Святого Петра я встретила мадонну Маддалену Орсини, сестру кардинала, с дочерью лет шестнадцати.
Лукреция постаралась внимательно рассмотреть молодую Орсини, в которой её интересовали больше достоинства тела, нежели ума: