Весна братьев Медичи
Шрифт:
– Вообще, когда речь о том, чтобы приобрести сокровища или диковины, он не смотрит на цену.
Как и его отец, Пьеро стремился, чтобы его считали другом и покровителем художников, которых, согласно его врачу Антонио Бенавиени, «осыпал почестями и наградами». Он также почитал Донателло, а после его смерти взял на себя все расходы на погребение скульптора, пожелавшего упокоиться рядом с Козимо в церкви Сан-Лоренцо. Когда гроб несли туда, его сопровождали семья Медичи и тысячи скорбящих граждан Флоренции. В числе художников в этом длинном шествии, работавших на Козимо и его сына, были Лука делла Роббиа, Паоло Уччелло,
Что же касается Лоренцо, то он вместе с бригадой вновь занялся любовными играми, для которых в городе, находившемся под властью Медичи, у него не было препон. Его компания по любому поводу вторгалась во дворцы патрициев и устраивала шумные пирушки в Кафаджоло и Кваракки, поместье Ручеллаи. Друзья щеголяли разными выходками и богатой одеждой. Пикники сменялись купаниями, рыбалкой, охотой (чаше всего соколиной), конными прогулками или играми в снежки, и – вихрем балов, где каждый ухаживал за своей избранной дамой.
Рассказывают, что однажды в эту весёлую компанию затесался один надоедливый и болтливый лекарь. Когда тот сильно напился, Лоренцо предложил двум своим друзьям увезти его в деревню, запереть в крестьянском доме и распространить слух, что он мёртв. Когда же лекарь сбежал оттуда и вернулся домой, бледный и растрёпанный, его жена приняла его за привидение и отказалась впустить.
С некоторого времени во Флоренции привилось новое развлечение – рыцарские турниры. Роскошь и удобства жизни знати торговых городов Италии оказали влияние на вкусы военной аристократии – но влияние это оказалось взаимным. Среди «золотой молодежи» стали ценить способность сразиться на копьях в удалой схватке, в полном рыцарском вооружении и на лихом коне. Заодно привился и культ прекрасной Дамы, которой благородный рыцарь посвящал своё служение. Дама вполне могла быть замужем – это ничему не мешало, служение предполагалось чисто платоническим восхищением перед красотой Дамы и перед её высокими душевными качествами. Пример подавал сам Лоренцо Медичи, провозгласивший своей Дамой Лукрецию Донати, которую он воспевал в стихах под именем «Дианы». Называя её «светлой звездой», «блестящим солнцем», «богиней, явившей земле небесное совершенство», Лоренцо и сам не заметил, как влюбился в жену Никколо Ардингелли. Но как ни льстило той внимание молодого Медичи, она, кажется, оставалась верной мужу: друзья Лоренцо в своей переписке жаловались на это. Поэт Анджело Полициано тоже свидетельствует:
Но непреклонность в ней встречает Лавр,
Она суровей римлянки Лукреции…
(Здесь имеется в виду легендарная древнеримская матрона Лукреция, чьей красотой пленился сын царя, Секст Тарквиний, и, угрожая оружием, изнасиловал её. Лукреция рассказала обо всём своему мужу и заколола себя на его глазах. Это событие привело к падению царской власти в Риме).
Как только мирные переговоры закончились, сын Пьеро задумал устроить во Флоренции грандиозный турнир – такой, чтобы запомнился надолго. Он хотел приурочить его к нескольким событиям: во-первых, к собственному двадцатилетию, а, во-вторых, в ознаменование поражения врагов Медичи и общего примирения итальянских государств. Уже в ноябре Лоренцо просил государей Урбино, Феррары и Неаполя в знак добрых отношений прислать ему лучших скакунов. Но в срок, к 1 января, всё равно не успели, поэтому турнир пришлось перенести почти на месяц.
Между тем в Риме 27 ноября 1468 года был подписан брачный контракт Лоренцо: в приданое Клариче давали 6 тысяч флоринов в звонкой монете, драгоценностях и платьях; если она умрёт бездетной, приданое вернётся к Орсини.
Кардинал Тосканский Латино Орсини в своём письме, адресованном Пьеро Медичи, выразил радость от объединения «вашего и нашего домов». А в декабре Пизанский архиепископ Филиппо Медичи заочно совершил венчание. Подготовка свадьбы и переезд невесты в новую семью должны были занять ещё много месяцев, а пока что Клариче по-прежнему жила в Риме у родителей. Сделка была заключена, но Лоренцо никуда не спешил. 4 января 1469 года один из его дядюшек, Франческо Торнабуони, помогавший своему брату Джованни в Риме, написал Лоренцо восторженное письмо:
– Я каждый день вижу молодую синьору Клариче. Она меня словно обворожила, день ото дня становясь прелестнее. Она хороша собой, благовоспитанна и восхитительно умна. Неделю тому назад она начала брать уроки танцев и каждый день выучивает новый. Она не хотела бы докучать Вам своими письмами, ибо знает, как Вы заняты подготовкой к турниру. Но раз уж Вы не можете навестить её, то хотя бы пишите ей почаще. У Вас поистине будет самая превосходная жена во всей Италии.
Юный Медичи соблаговолил черкнуть несколько строк, а Клариче ответила тоже очень кратко. Амур в этом деле явно не участвовал: он витал над пышным турниром, занимавшим все помыслы Лоренцо. Что это было для него – прощание со свободной жизнью или сам праздник юности?
Утром 7 февраля 1469 года огромная толпа вокруг арены на Санта-Кроче едва не затоптала несколько человек, всем было любопытно взглянуть не столько на состязание в умении владеть оружием, сколько на богатейшие наряды участников, их лошадей и их доспехи. Через весь город, украшенный флагами, к площади отправилась кавалькада из шестнадцати всадников. В них признали молодых патрициев из бригады Медичи. Звуки труб возвестили появление соревнующихся. Каждому предшествовали двенадцать рыцарей и паж со штандартом в руках. Штандарт Лоренцо, написанный знаменитым Верроккьо, изображал молодую женщину, плетущую венок из зелёных и бурых листьев лавра. Здесь видели намек на властительницу дум Лоренцо – Лукрецию Донати. Над женской фигурой была радуга в солнечном небе с девизом «Эпоха возвращается». Этот личный девиз Лоренцо вскоре стал девизом всей эпохи, позднее названной Возрождением. Он говорил о возврате культа Красоты и Разума, которые связывали с античностью.
Молодой Медичи ехал на великолепном скакуне, присланном в подарок королём Неаполя, в тунике флорентийских цветов – красном с жёлтым. На плечах развевался шарф, тоже шёлковый, весь расшитый жемчужными розами, с той же надписью: «Эпоха возвращается». На голове – чёрный берет, украшенный жемчугом, над которым искрился султан весь в рубинах и бриллиантах. На щите – французский герб (три лилии на лазурном поле), а посередине сверкал большой алмаз Медичи, известный как «Книга». Костюм и упряжь вместе стоили 10 тысяч флоринов. Роскошный наряд в какой-то мере скрадывал невзрачную внешность Лоренцо. В двадцать лет его описывали как брюнета среднего роста, с широким телосложением и короткими ногами, тёмными близорукими глазами, приплюснутым носом и резким голосом.
Конец ознакомительного фрагмента.